О трудовом конфликте на Сегежском целлюлозно-бумажном комбинате (СЦБК) “Солидарность” уже писала, причем не раз (№№ 8, 12, 17, 2006). Приехав еще в марте на пикет, организованный профкомом СЦБК у проходной комбината, побывав в цехах, о которых у меня остались, без ложного пафоса, неизгладимые впечатления, я думала, что конфликт разрешится и я на предприятие не вернусь. Но постоянные звонки из профкома убедили в необходимости новой поездки. Меньше чем через два месяца мне пришлось вдохнуть знакомый резкий запах, увидеть те же измученные лица работников комбината, услышать их жалобы и заявления - еще более резкие. Резкость высказываний и тревогу вызвала повестка дня конференции трудового коллектива, заявленная в приказе руководства предприятия. К счастью, конференция прошла более-менее спокойно. А временная ли это передышка или начало конструктивного диалога - по-прежнему зависит и от профкома, и от работодателя.

ПАРТИЗАНСКИМИ ТРОПАМИ

Надо сказать, что все-таки с приездом на предприятие получилось не так уж и гладко. Может быть, потому что руководство СЦБК решило воспринимать в штыки все, что связано с профсоюзом. Ну, не нравится им такой “социальный партнер” - хотят, наверное, более покладистого... То ли воспроизведенные по диктофонной записи в одной из моих прошлый статей слова представителей менеджмента показались постфактум неожиданно неконструктивными... Но пускать на предприятие профсоюзного журналиста руководство не захотело. Впрочем, как сначала не хотело пускать и представителя ЦК профсоюза, и председателя координационного комитета профсоюзов города, а также депутата республиканского законодательного собрания...

Хочется думать, по итогам конференции руководство все-таки признало значимость профсоюза. Однако и так грозивший взорваться конфликт перед конференцией и во время нее обострять не хотелось. И я предпочла пробираться на предприятие “партизанскими тропами” - чтобы и профком не подставлять, и на конференции побывать наблюдателем, хотя бы и незаметным.

Не слишком замеченной мне удалось еще раз пробежаться перед конференцией по цехам - уже знакомым варочному, химкорпусу, древесноподготовительному, “отстоя скипидара”... Удалось поговорить с рабочими - и с делегатами на конференцию, и с теми, кто остается несколько в стороне от активной “общественной жизни” предприятия. И те, и другие высказывались уже почти без страха и четче, может быть, потому что конференция - самое время формировать и высказывать свое мнение. А может быть, потому что поняли: самое страшное - это отсутствие самоуважения и бесправие...

НА ФОНЕ РЕОРГАНИЗАЦИИ

Несколько поменялся и “словарь”, который использовали мои собеседники. Наверное, в прошлый приезд разговоры о реорганизации, по крайней мере в рабочей среде, были менее заметны. Конечно, мне довелось прослушать часть из “лекции” о “реорганизации комбината по бизнес-единицам”, представленной руководством для работников “производства целлюлозы”. Однако самих рабочих это еще не так беспокоило. В этот раз и о самой реорганизации, и о ее “побочных эффектах” - сокращении и различиях в оплате труда по подразделениям - говорили гораздо больше. Похоже, это становится реальностью. А профсоюзу, сконцентрировавшему все силы на вытягивании минимальных ставок до прожиточного минимума и повышении зарплаты всем сразу, похоже, придется искать более гибкие переговорные стратегии. И, возможно, идти более сложными путями к поставленной цели - повышению уровня оплаты труда и достойному уровню жизни работников комбината - в условиях реорганизуемой и все более усложняющейся “реальности”.

О сокращении говорили работники лесосырьевого цеха, сообщившие о том, что “заключен контракт с финской компанией “Мантсинен” на 100 миллионов рублей, или одну пятую фонда заработной платы всего ЦБК”. О сокращении заговорил в очередной раз и Василий Преминин, гендиректор предприятия, объясняя каким - единственным - образом можно добиться повышения зарплаты. Вполне в духе маржиналистской теории: ресурсы ограничены, в том числе фонд зарплаты. За ограниченные ресурсы всегда происходит борьба. Кто-то проиграет, то есть останется без зарплаты. Ведь только так другие смогут получать больше? Не правда ли? А как почти без иронии писала в “Докладе Лугано” французский экономист Сьюзан Джордж, “единственный способ гарантировать счастье и благосостояние огромного большинства людей - это сделать так, чтобы население Земли стало пропорционально меньше”.

Что ж, сокращение, оптимизация - это вроде бы право собственников и их представителей - управленцев. Правда, рабочие почему-то не понимают всех “выгод процесса”. Наверное, потому что сталкиваются в основном с побочными эффектами “оптимизации”. Что их зарплата, видимо, будет зависеть от того, как “отработала производственная единица”. Что “прибыль” будет считаться по каждой “бизнес-единице” в зависимости от того, как она наторгует с соседней - по “трансфертным ценам”, которые, как ожидают рабочие, будет централизованно устанавливать гендиректор. И почему-то еще рабочие считают (не иначе как по наивности), что реорганизация “создает на предприятии междоусобицы, разрывает комбинат на части”. Вероятно, это чисто информационная проблема - то ли специалисты по внутреннему пиару что-то недоработали, то ли рабочие какие-то слишком недоверчивые. Ну, ничего, постепенно привыкнут. Ведь собственник и управленцы действуют по закону и “в своем праве”.

ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ПОДГОТОВКА

Еще до поездки узнаю от предпрофкома Сегежского ЦБК Александра Житникова о том, что подготовка к конференции идет полным ходом и с той, и с другой стороны. Что каждая из сторон пытается скрыть свою линию деятельности. Что руководство проводит встречи по подразделениям и рассказывает, что “финны являются конкурентом на рынке, а профсоюзы, мол, продались финнам”. Обычная аргументация предпринимателей. Другое дело, что с точки зрения наемного работника все выглядит несколько иначе - и письма солидарности тоже, которые руководство пытается предъявить в качестве доказательства того, что профсоюз кому-то “продался”.

Рассказывает Житников и о том, что “хотя приказ о созыве конференции издавался по инициативе профкома, список делегатов профсоюзу неизвестен. Где смогли - узнавали по “своим” людям”. Спрашиваю у рабочих, не давит ли работодатель накануне конференции. Отвечает один из водников: “Вроде бы не давили, просто высказали свое мнение. Предлагают создать некую третью силу - чтобы не профсоюз вел переговоры с администрацией”. Понятно, похоже, администрация надеется, что с рабочими договориться проще...

Спрашиваю, как рабочие относятся к идее создания “третьей силы”. “Ну зачем нам это? У нас профсоюз есть”, - наиболее частые ответы. Еще более сильный показатель мнения на этот счет - массовое вступление в профсоюз накануне конференции. Кто-то перешел из “соцпрофа”. “Надо поблагодарить гендиректора за мотивацию профчленства”, - с усмешкой замечает предпрофкома. Такое доверие профком завоевал тем, что выдвигает требования действительно в интересах рабочих. Нужно бы еще только получить конкретные результаты - и доверие будет уже не просто авансом.

Разговорившись со слесарем Димой, узнаю о том, что на предприятии уже некоторое время идет “итальянская забастовка” - без всяких объявлений и вопреки призывам профкома. Некоторые рабочие “уже давно втихую пакостят - кто ломики в варочном бросает, кто еще что-то”. Каждый раз получается остановка недели на две. Объясняет: “Платить не хотят - что называется “получи, фашист, гранату”. Пару лет назад давали “тринадцатую”, люди хоть на что-то надеялись. А как прекратились даже эти подачки, люди вообще руки опустили. Раньше хотя бы старались наказания не получать, не нарываться. Сейчас хоть двадцать взысканий - “тринадцатой” зарплаты все равно не видать. Премию не дадут? Так она всего сто рублей. У ИТР, у обычных мастеров - 500”. И добавляет: “Какая зарплата - так и работаем”.

А что профсоюз? “Профсоюз пытается все мирно урегулировать. Чтобы все были более или менее довольны, и администрация тоже. Если еще годик так продолжаться будет, то и профсоюз уже ничего не сможет поделать, люди просто начнут крушить все. Такой беспредел начнется! Рабочих только профсоюз и сдерживает”.

Спрашиваю, что работники ждут от конференции. “Улучшения”, - отвечают почти в один голос. “У нас самая низкая зарплата. 5 тысяч вместе с “северными” - это что такое? Со “сверхурочными” во вредном цехе - 7 - 8 тысяч. Если ничего не изменится, то город вымрет. У нас люди и так бегут из этого города...” И почему это мне чаще попадаются те, у кого зарплата ниже средней по предприятию? Может быть, если их на самом деле не так много, повысить зарплату будет не так уж и дорого?

Еще среди ожиданий - “чтобы больше не было нагнетания обстановки. И чтобы все прошло мирно. Пока - живем как на вулкане. Люди получают по нулям несколько месяцев, а работодатель говорит: “Это не ко мне - это к мэру. Насчет субсидий и так далее”. А субсидии у нас приятель выбивал - 38 рублей! Смешно! Одни ксерокопии ему дороже обошлись. Конечно, хотелось бы, чтобы все урегулировалось уже на конференции”. То есть чтобы работодатель все-таки пошел на уступки. А если требования не будут удовлетворены? Рабочие говорят, что тогда придется выходить на забастовку. Но оговариваются, что в финансовом плане это было бы для них тяжело - ведь время простоев никто не оплатит. А о сбережениях при такой зарплате и речи быть не может. Предпрофкома на вопрос о забастовке начинает пространно говорить о том, что дальше арбитража дело лучше не доводить. Надеется на “третью сторону”, которая сможет примирить профком с работодателем хотя бы “в судебном порядке”. Возможности как-то наладить переговоры без судов и вмешательства “третьей стороны” профком пока не видит.

СБИВШИЙСЯ СЦЕНАРИЙ

Явка на конференцию получилась просто поразительной. Почти все из 243 выбранных делегатов - 230 человек - явились на регистрацию, а не убежали поскорее с работы, чтобы уехать на дачу в ту же пятницу вечером. И распределение голосов при подсчете получалось очень и очень однозначным - без спорных процентов и переголосований.

Один из председателей конференции, зам генерального директора Василий Ромбачев, огласил четыре пункта повестки дня. Каждый - вопрос о внесении изменений в то или иное положение колдоговора. Почти сразу было внесено предложение о снятии первого пункта повестки. Возражения возникли по оглашавшимся лишь во время предварительных встреч предложениям создать “иной представительный орган”. И еще до процедурного голосования - принимать ли вообще повестку - начались содержательные выступления: о том, что “если мы принимаем первый пункт в повестке дня, мы выкидываем профсоюзный комитет из колдоговора полностью”, что “во втором пункте говорится, что минимальную зарплату обеспечивает работодатель, - предлагается передать ее на производственные линии. Получится, что фактически народ будет грызться между собой”...

Резко, с недоверием к работодателю выступил и бывший председатель профкома Василий Волков:

- У нас очень много внимания уделяется покупке “дешевых проектов”. Куплен дешевый проект котла. Вот сейчас говорили: ах, мазут! ах, мазут! Для чего покупался котел? Для того чтобы работать на дешевом топливе - опилках, коре. Котел куплен, 200 миллионов “засадили”. Котел стоит, обрастает корой и опилками - мы уже не знаем, куда их вывозить. Куплено дешево, а заплачено потом втридорога. Вот наша зарплата - ваше рачительное использование средств. А потом говорим, что у нас нет денег, у нас нет прибыли... Мы все время находимся в процессе модернизации, мы всегда будем заложниками этой модернизации, и всегда будем получать низкую зарплату. И не надо манипулировать средней зарплатой - она ни о чем не говорит: собрана зарплата директора, уборщицы - получили среднюю. Если говорим, что тариф шестого разряда - 10 тысяч, 5 тысяч - условно говорю. Всем понятно, что специалист шестого разряда получает такую зарплату. Я сам в прошлом году в июне имел 11 тысяч зарплату, а в остальные месяцы у меня вообще-то шесть с половиной. Вот вам и средняя зарплата! Если горели леса, значит, я имел хорошую зарплату. Потому что выходные, сверхурочные - вот моя работа, вот моя зарплата...

Короче, делегаты конференции начали отвергать вроде бы нейтрально звучавшие формулировки повестки дня. Со стороны работодателя - в выступлении гендиректора - сразу же начались уточнения и объяснения: “Часть зала считает, что работодатель хочет убрать из переговорного процесса профсоюз. Мы не можем договориться уже пять месяцев. Практика показала, что работодатель по всем позициям был прав. Если две стороны, которые избраны вами для переговоров, зашли в тупик, давайте попробуем найти варианты. Может быть, кто-то от коллектива тоже бы поучаствовал в переговорах с администрацией - для того чтобы процесс пошел”.

В то, что для того, чтобы “процесс пошел”, нужно собрать больше народу, делегаты как-то верить не спешили. И, наверное, ни о чем бы так и не удалось договориться, даже о повестке дня, если бы не выступление правового инспектора ЦК профсоюза работников лесных отраслей Янины Смайлене:

- По регламенту, прописанному в колдоговоре, за который вы все голосовали, предусмотрено, что повестка дня конференции трудового коллектива утверждается приказом гендиректора. Но она подлежит обсуждению. Самое простое сказать “нет”: ломать - не строить. У нас конференция трудового коллектива, организованная работодателем. Значит, ему не безразлично ваше мнение. А у вас это мнение есть. Вы за что? За профсоюз. Я правильно понимаю? Но мы должны понимать, что нам нужно вступить в переговоры. Мы должны друг друга слышать и уважать. Нам предстоит компромисс...

В качестве первой уступки делегаты конференции - с подачи уже второй раз приехавшей на предприятие Янины Смайлене - решили принять предложенную гендиректором повестку. И оказалось, что итоги голосования по первому пункту - тому самому, который и собирались отменить, сняли и все остальные вопросы.

Вторая, более чем неожиданная, уступка - отказ работодателя вносить предложение о создании “иного представительного органа”. То ли свою роль сыграла предварительная встреча с представителем ЦК и председателем рескома профсоюза работников лесных отраслей Николаем Михалевым. То ли это было сделано “в ответ” на первую уступку, то ли еще что... Однако мало кто из присутствовавших оказался вполне готов к такому повороту событий.

Первый вопрос повестки дня потребовал отдельного голосования по двум предложениям. Было поставлено на голосование первым предложение работодателя о том, чтобы “поручить профкому как представителю работников по коллективному договору проработать вопрос о подготовке совместно с производственными подразделениями отдельных соглашений по изменению размеров и условий оплаты труда, а также установлению дополнительных социальных льгот по подразделениям”. Делегаты конференции предпочли это предложение отвергнуть - большинством. Зато поддержали предложение профкома о введении формулировки: “...работники ОАО “Сегежский ЦБК” в лице профсоюзного комитета первичной профсоюзной организации ОАО “Сегежский ЦБК” профсоюза работников лесных отраслей (далее - профсоюзного комитета), наделенного полномочиями представительного органа работников в интересах всех трудящихся Общества”. То есть теперь профком может и протокол разногласий подписать, и сам выдвигать требования - уже без дополнительного созыва конференции.

ШАНС НА ДОГОВОРЕННОСТЬ

Не надо удивляться, что вопросы о формулировках требований по изменению пунктов колдоговора о зарплате с повестки дня были немедленно сняты. Причем о снятии их с повестки дня и завершении конференции тоже проголосовали сами делегаты. Открыто, как и по всем остальным процедурным вопросам. Можно ли это считать еще одним шагом к компромиссу - покажет ближайшее время.

А компромиссы, если далее действовать в соответствии с интересами собственников, подкрепленными законом, предстоят серьезные. Это касается и реорганизации - разделения предприятия на “бизнес-единицы” и выведения в “отдельные юридические лица структурных подразделений”. Подобные процессы на крупных предприятиях скорее способствует разрушению профсоюза и снижению уровня социальных гарантий и оплаты труда. Это и сокращение рабочих мест, причем в условиях наличия большого объема сверхурочной работы. Это и вопросы охраны труда, о которых профком пока старается даже и не заговаривать - “больная тема”. Это и вызванная полным кризисом доверия к руководству необходимость введения элементов самоуправления трудового коллектива или хотя бы представительства от трудового коллектива или профкома в совете директоров...

Шанс на какую-то договоренность, как показывает конференция, все-таки есть. Другое дело, что стороны пока по-прежнему говорят на своих языках. Гендиректор рисует схемы реорганизации и захвата рынков. Предпрофкома оглашает требования рабочих, переформулированные в терминах трудового права. Работодатель считает, что “если председатель профорганизации не пересмотрит свои подходы к переговорному процессу, он зайдет опять в тупик”. Профком - под сильнейшим давлением “снизу” - вновь и вновь пытается донести до работодателя предложения о повышении зарплаты. Работодатель, рассчитывая возможные прибыли и риски, под давлением рынка старается выжать все больше и больше из работников, и так уж измученных безденежьем и сверхурочными... Можно продолжать до бесконечности. Осталось только понять: нужен ли кому-то из этих сторон нормально работающий комбинат? Понятно, что конфликт интересов между работниками и работодателями существует практически всегда. Но в данном случае рабочим, похоже, уже некуда отступать. Должны же они хоть на что-то себя кормить? А тут еще большая часть зарплаты на ЖКХ уходит...

Так что дело в данном случае - за работодателем. Пойдет ли он на уступки, или ему выгоден саботаж на предприятии? Ну, и за профкомом: сможет ли он перейти из стадии конфронтации к стадии примирения, причем, желательно, без вмешательства дополнительных “третьих сторон”, в том числе арбитражных...

Александра ПЕТРОВА
Фото автора