- Михаил Геннадьевич, на совместной коллегии Минэкономразвития и Минфина президент Путин, как ожидалось, должен был объявить экономическую политику своего второго президентского срока. Что нового и что важного сообщил президент?

- Прежде всего, наш президент никому и ничего не должен. Его мнение о степени желаемой осведомленности общества о его, президента, намерениях продемонстрировано отсутствием содержательной программы в ходе избирательной кампании.

Что касается новизны, то ей просто неоткуда взяться: президент сохранил на ключевых позициях людей, которые определяли экономическую политику последние четыре года. Соответственно, и политика старая: налоговая реформа, задуманная еще год назад, ускорение приватизации, адресность социальной помощи в стиле 1997 года...

- А чем вам адресность-то социальной помощи не угодила?

- Доля нуждающихся, даже по скромным оценкам, превышает 60% населения. Переход к адресной социальной помощи тормозится вот уже семь лет не только из-за бюрократического сопротивления (чиновники не хотят лишаться льгот), но и потому, что из-за большого числа бедных потребуется увеличение объемов этой помощи.

Альтернативный подход, обозначенный Грефом еще в 2000 году в среднесрочной стратегии, заключается в социальной помощи только семьям с доходом ниже прожиточного минимума, - притом что она не должна обеспечивать даже этот минимум. Человеконенавистнический характер подобной “социальной политики” слишком очевиден, чтобы быть реализованным.

- Какие важные изменения планируются в налоговой сфере?

- Главное - отказ правительства от намерения продолжить снижение НДС в 2005 году. Это косвенное признание возможных проблем, которые ждут нас даже при высоких мировых ценах на нефть.

Характерна и ситуация с налогом на добычу полезных ископаемых. Во всем мире добыча сырья в сложных горно-геологических условиях облагается налогами меньше, чем в благоприятных. Либеральные фундаменталисты в России отменили это правило, установив единую ставку налогообложения и обеспечив этим концентрацию доходов у крупных компаний, контролировавших лучшие месторождения, то есть увеличение сверхприбылей олигархов за счет среднего бизнеса.

В конце 2003 года Путин справедливо указал на неприемлемость такого положения - и через каких-то три месяца дождался отрицательного ответа своего министра финансов. Таким образом, налоговый фундамент сверхприбылей олигархов сохранится как минимум до конца 2005 года.

Одним из главных инструментов борьбы с бедностью Путин назвал налоговую реформу. Пока это похоже на шутку, так как все, о чем можно говорить, - перенос части налоговой нагрузки с фонда оплаты труда непосредственно на доходы граждан. Налоговое давление при этом, скорее всего, несколько возрастет и снизит, а не повысит доходы честных налогоплательщиков.

Тревожит и так называемое снижение ставки налога на имущество - с 2% до 0,1%. Прелесть в том, что 2% исчисляются с заниженной стоимости по оценке БТИ, а 0,1% будут браться от рыночной цены. Ясно, что бремя налогообложения возрастет - и для обычных людей последствия могут быть более чувствительными, чем для богатых.

- Ну хорошо, а что вам понравилось в материалах совместной коллегии?

- Возросшая адекватность. Даже Греф не спорит с тем, что реализация сырьевой модели развития, в которую он загнал страну, обеспечит рост не более чем на 3 - 4% в год, что совершенно недостаточно для решения насущных социальных задач.

И то, что президент назвал главной целью политики рост уровня жизни - это хороший признак. Обсуждавшиеся меры не способны повысить благосостояние, но правильная риторика все же лучше неправильной.

А слова Путина, что государство должно выполнять свои обязательства перед населением, и вовсе революционны. Пока официальная позиция заключается в отказе государства от не исполняемых им обязательств. Теперь возникла надежда на исполнение хотя бы части финансово обеспеченных (Кудрин пообещал довести финансовый резерв до 420 млрд. руб. уже в 2005 году), но из года в год приостанавливаемых обязательств государства.

- А что за странная форма работы - совместная коллегия двух ведомств?

- Отличный вопрос! Окончательное превращение правительства в техническое обострило проблему выработки и межведомственного согласования экономической политики. Аппарат правительства и, тем более, администрация президента не могут заниматься этим в силу перехода к “американской модели” управления, при которой ведомства, по сути дела, самостоятельны. Совет безопасности не может выполнять эту роль из-за ожидаемой переориентации на внешнюю политику.

Выход найден не в создании нового постоянного органа, но в проведении необычного мероприятия - по сути, параллельного заседания правительства, в котором не участвовали незаинтересованные руководители ведомств. Президент мог руководить ходом заседания, не ставя под сомнения полномочия премьера и ключевых министров.

Это ухищрение показывает, как выросла эффективность госуправления в результате реструктуризации правительства.