После распада СССР “отрезанными” от России оказались около 40 миллионов наших соотечественников. В Россию, по данным правозащитных организаций, переехали 11 миллионов человек. Лишь 500 тысяч из них (за 12 лет) получили помощь, предусмотренную законом о вынужденных переселенцах. Остальные были предоставлены сами себе. И теперь о них начинают заботиться. 26 ноября десять счастливых семей получили ключи от неотапливаемых и обесточенных квартир в дальнем Подмосковье...

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

26 ноября в здании Федеральной миграционной службы МВД России прошла торжественная церемония. Высокие чины из “шлагбаумного” ведомства вручали документы на получение жилья и ключи от новых квартир десяти семьям вынужденных переселенцев, нуждающихся в жилье. Замминистра внутренних дел, начальник Федеральной миграционной службы Александр Чекалин произнес прочувствованную речь и кратко ответил на вопросы журналистов. “Когда мы готовили документы, я тут посмотрел: около десяти лет каждый из вас с семьей где-то обитал в поисках лучшей доли, в ожидании крыши над головой, - подметил генерал Чекалин. - Сегодня мы вручаем вам документы на квартиры, ключи от долгожданного жилья, и хотим поздравить вас с завершением вашего сложного жизненного пути!”

Над последним поздравлением менее счастливые люди могли бы и призадуматься: завершать свой жизненный путь, только что получив новую квартиру, - грустно. Впрочем, Чекалин сразу поправился, дав понять, что активный период в жизни новоселов лишь начинается: “Долгих лет жизни и счастья в новых квартирах! Живите счастливо, восполняйте утраченное”. Далее он сообщил, что для реализации программы обеспечения жильем беженцев и вынужденных переселенцев в 2004 году предусматривается выделение 250 млн. рублей. “Мы ведем поиск дополнительных средств, чтобы предстоящий год не оказался менее эффективным, чем нынешний”, - обнадежил всех генерал.

Чекалина спросили, по какому принципу отбираются счастливчики из тысяч претендентов. Он сообщил, что “отбор производится органами местного самоуправления (люди состоят на учете в жилищных списках). Решение об очередности принимается там в рамках жилищного законодательства. Мы исключительно исполняем те поручения, которые исходят от жилкомиссии”. Тот же вопрос я позже задал Татьяне Савиной, начальнику юридического отдела управления по делам миграции ГУВД Московской области. Она объяснила: “По всей Московской области составляется список вынужденных переселенцев, которые нуждаются в улучшении жилищных условий. Средства выделяет федеральный бюджет, поэтому стоимость квадратного метра жилья, которое покупается, не может превышать цены, определенной Госстроем. В этом году цена 1 квадратного метра - 13,3 тысячи рублей. Однокомнатная квартира, в среднем, - от 43 до 45 квадратных метров, вот и считайте. Квартиры закупаем только по конкурсу. Жилье в ближайшем Подмосковье дорогое, поэтому его не покупаем. Бюджет - он же не резиновый. Стараемся максимально употребить на очередников ту сумму, которая нам выделена. По Московской области жилье не закупали с 1999 по 2002 год - не было средств вообще. Вот в прошлом году купили десять квартир...”

Еще до начала церемонии я успел побеседовать с одной из новоселов. Валентина Кисленко приехала с семьей из Казахстана, в 1996 году прибыла в Московскую область. Получила квартиру в Клинском районе Подмосковья. (Почти все остальные семьи отправятся еще дальше, в Протвино - городок на рубеже Московской и Калужской областей, километров за двести от Москвы.) “У меня здесь были родственники, - призналась Валентина Александровна. - Так что жилье и работу мне удалось быстро подыскать. Живем в общежитии. В Казахстане я была учительницей, а здесь пришлось работать на конюшне разнорабочей. Привыкла. Семь лет я на очереди стояла, и вдруг недавно приходит телеграмма о решении нашего жилищного вопроса. Я даже и надеяться перестала. Сколько лет мы мыкались, и вдруг - вам квартира. Правда, в Клинском районе, а не в Москве. Вот, в третий раз жизнь заново начинать...”

После вручения цветов, документов на квартиры и ключей счастливцы долго и искренне обнимались с руководством миграционных служб. Затем их упросили проделать - для снимающей прессы - обряд целования ключей, что было с чувством исполнено. Далее был запланирован выезд в город Протвино с будущими хозяевами жилья - осмотреть квартиры и порадоваться вместе. Как ни странно, особого желания посмотреть, как будут жить перенесшие столько невзгод люди, у журналистской братии не было, а зря... Коллеги много потеряли. Корреспонденты “Солидарности” съездить не поленились.
Семья Зориных (беженцы из Грозного) легко согласилась поехать осмотреть квартиру, а вот одну престарелую женщину - Валентину Солонкину - долго уговаривали. Выяснилось, что бабушка боялась, что ее так в Протвине и оставят, либо откажутся потом везти в Лыткарино, где она пока что ютится. Все же уговорили и поехали. По дороге Валентина Александровна от волнения едва могла говорить: “Я буду пока одна жить. Как сынок приедет, соберемся - и перееду. Он на машине меня быстро доставит. Мне еще внучка брата обещала помочь. Вот и буду там жить”.

Владимир и Наталья Зорины, медики, в 1993 году приехали из Чечни. Наталья рассказывала неохотно, а на сочувственные реплики московского журналиста отвечала горькой усмешкой: “Как раньше жили? Мы в Грозном родились. Еле удалось выбраться из Чечни в 1993 году, когда русских там просто начали убивать. Бытовой террор начался еще году в 86-м, а в 88-м усилился... Вам это трудно понять. Дошло до того, что работать приходилось под дулами бандитских автоматов: встаешь утром - и не знаешь, доживешь ли до вечера; уходишь на работу - и гадаешь, вернешься ли... Жить там стало невозможно, и мы буквально убежали с двумя детьми в Россию. Тяжело и здесь было, конечно. Одно спасение: с головой ушли в работу и в воспитание детей. Сейчас работаем в Красногорске, в Центральном военном клиническом госпитале имени Вишневского, живем там же, в общежитии”.

Дорога, оказалась неблизкой: два часа туда и три - обратно (пробки неискоренимы). С собой сопровождающие взяли кошку одного из милицейских начальников, поскольку Валентина Солонкина верит и в Бога, и в приметы.
Дом в Протвине искали долго и мучительно, хотя адрес был на удивление простой: Северный проезд, 1. Жилье оказалось не новым - переселенцам дают квартиры только “за выездом”. Зорины пригласили всех обмыть новоселье шампанским, а потом сообщили, что квартиру-то, скорее всего, надо будет продавать: жить особо не на что, а подобрать еще более скромный вариант, но поближе к столице, можно, если деньги будут. Квартиру Солонкиной отпирали шумно и торжественно, а войдя, чуть не упустили кошку. Она, не сумевши убежать совсем, сперва забилась под ванну, где ее долго и с фонарями искали (в квартирах не топят и света нет, а в этой еще и окно разбито), а затем отколупывали от трубы, в которую животное вцепилось. После этого кошка юркнула под батарею в комнате, где ее, наконец, и “щелкнули” снимающие люди. Всю дорогу животное находилось в шоковом состоянии: было очевидно, что к перевозке в сумке-“карцере” кошка не привыкла. Как же они не похожи на нас...

ДЕНЬ ВТОРОЙ

На следующий день мне довелось поговорить с беженкой, мытарства которой продолжаются и не известно когда закончатся. Павлина Филиппова, беженка из Чечни, живет в Москве на нелегальном положении. Поэтому она категорически отказалась показывать нам с фотографом свое нынешнее пристанище и даже рассказывать, где живет (скорее ночует, как она обмолвилась). Вот рассказ Павлины Николаевны:

- В Москву я приехала в июле 1991 года из Чечни и до сих пор не могу получить статус вынужденного переселенца. Статус давал бы нам право на регистрацию, медицину, социальные льготы - все эти годы я их лишена. Я была вынуждена искать, где и как прожить, жила в ночлежке, на вокзале, в гостинице. Жила за свой счет. С 1994 года по это время я живу в храме, работала за пять человек бесплатно, угробила здоровье. Попросила легкий труд - меня стали оттуда выкидывать. Полис медицинский мне дали временный, ограниченный. Миграционная служба Москвы изыскала для меня два варианта: или дом престарелых, или ночлежку. Больше не нашли мне ничего... В ночлежке я жила сама, добровольно, восемь с половиной месяцев. Миграционная служба Московской области мне отвечала, что статус нужно получать семьей в полном составе, а я их не могу найти - двух своих дочек и внука. Сейчас хочу получить ссуду за жилье, которое осталось в Грозном, и получить здесь квартиру. На очередь меня тоже не ставят. Ставят тех, кто где-то живет и кому нужно улучшить условия. А подзаборных, как мы, вообще не надо ставить на очередь! И в таком положении я не одна. Из нас делают бомжей, рабов бесплатных. Кто нищие - подыхайте на улице, для вас ничего нет. Как воевать - так наших детей в боевые точки. Как права искать - мы не люди. Вот куда мне теперь соваться, к кому? У меня одних судов было 17...

Вадим БАРАБАНОВ

Фото Валентины ХИЦ


“А”-СПРАВКА

По данным Федеральной миграционной службы, на 1 октября 2003 г. в подразделениях по делам миграции МВД, ГУВД, УВД субъектов РФ на учете состоит более 398 тыс. вынужденных переселенцев (165 тыс. семей). Из них в постоянном обустройстве нуждаются 145 тысяч (около 58 тыс. семей), в том числе около 34 тыс. человек (около 13 тыс. семей), имеющих, согласно законодательству, право на льготное обеспечение жильем. Федеральным бюджетом на эти цели в 2003 г. предусмотрено около 656 млн. рублей.

Начальник Федеральной миграционной службы Александр Чекалин сообщил, что в Московской области проживают 144 семьи вынужденных переселенцев, которым необходимы субсидии для получения квартир; среди них много льготников. Чекалин рассказал, что в 2003 году Федеральная миграционная служба выдала 10 квартир в Московской области таким нуждающимся семьям, а в 2002 году - 12 квартир. Всего с начала года жилье было приобретено для более 1,5 тыс. семей переселенцев.

По данным Форума переселенческих организаций, на обустройство переселенцев в бюджете 2004 года заложено средств почти в четыре раза меньше, чем в 2002 году. Сколько переселенцев получат жилье в следующем году, пока никто не знает.