30 января на заседании президиума Пермского крайсовпрофа его председатель Борис ПОЖАРСКИЙ заявил о том, что подает в отставку. На состоявшейся через день пресс-конференции он слегка прояснил причины, побудившие его принять такое решение. По его словам, процитированным сразу несколькими региональными изданиями, проблема заключалась не в усталости, а скорее в том, что “наши попытки доказать Центру необходимость радикальной перестройки не увенчались успехом. Профсоюзы поэтапно теряют свои позиции именно потому, что остались “советскими”. Отраслевой принцип стал тормозом...”. При этом какая-либо связь отставки с экономическими проблемами была (как опять-таки написали все эти издания) Борисом Пожарским исключена. Тем не менее в моем разговоре с коллегами из пермских крайкомов сразу же всплыла тема профсоюзной собственности. Причем с конкретным акцентом - именно качественные разногласия по недавней шумной продаже профобъединением своего пакета акций курорта “Усть-Качка” и стали “спусковым крючком” для заявления об отставке. Так ли это?

Можно говорить о “разногласиях с ФНПР”, что Борис Иванович делал и раньше довольно регулярно. Можно говорить о проблемах профсобственности. Но ситуация, когда разговор о профсобственности “ретушируется” разговором о “разногласиях”, - это достаточно лукавая ситуация.

Для того чтобы прояснить ситуацию, на протяжении трех дней я практически непрерывно общался с пермскими профсоюзными работниками и активистами. Вообще-то, в качестве наиболее интересного собеседника должен был выступить сам Борис Иванович Пожарский. Но по причине внезапной болезни - не смог. Жаль, поскольку некоторые вопросы было бы правильнее задать лично. Тем не менее из множества мнений, высказанных как под запись, так и “за кадром”, в поддержку Пожарского и против него, можно понять степень накала, которой достигло к настоящему моменту практически ЛЮБОЕ обсуждение именно темы профсоюзной собственности. На пресс-конференции Борис Иванович заявил: “Я оставляю команду, которая сможет продолжить начатое мною дело и которая сможет работать в новых условиях”. Извините за резкость - “команды” в Перми я не увидел. Почему?

Чтобы понять, что происходит в Перми и почему до этого дело дошло, нам придется затронуть вопрос собственности. (Заранее оговорюсь, что все цитаты приводятся либо по диктофонным записям, либо взяты из местной прессы, причем те, которые не ставятся под сомнение ни сторонниками Бориса Пожарского, ни его противниками.)

ВЕЩИ

В начале 1990-х годов Пермскому тогда еще облсовпрофу, как и многим региональным профобъединениям, ФНПР передала в собственность существенную долю имущества. Так к началу новой эры нынешний Пермский крайсовпроф стал владельцем крупных пакетов акций серьезных предприятий. “Пермьтурист” (кроме прочего - крупная гостиница в центре Перми), манеж “Спартак”, курорт “Усть-Качка”, курорты “Ключи”, “Красный яр”, ДК профсоюзов и т.д. Профсоюзная собственность - это не новость. Новостью (очень нечастой среди региональных профобъединений) стало то, что большинство предприятий находилось в пристойном экономическом состоянии. А то и в состоянии, приносящем прибыль профсоюзам.
Но несколько лет назад начался обратный процесс. Профсоюзы стали расставаться с собственностью. Ушел манеж. Продали “Пермьтурист”. Водогрязелечебницу. Появились заявления о том, что профсоюзы лишаются “метров” в своем ДК. 27 декабря 2006 года Борис Пожарский подписал договор о продаже пакета акций крайсовпрофа в курорте “Усть-Качка”, без преувеличения - жемчужины имущественного профсоюзного комплекса. (Пикантным нюансом было то, что этим актом продажи Борис Пожарский, скажем мягко, нарушил соглашение с ФНПР, по которому стороны договорились не продавать свои акции - 47,5% и 7% - порознь. Соглашение, кстати, было заключено по инициативе самого Бориса Ивановича.)

Процесс расставания с собственностью проходил под аккомпанемент газетных публикаций, обеспечивших крайсовпрофу явный рост “антипопулярности” среди рядовых членов профсоюзов. Почему же “пошел процесс” расставания с собственностью? Оценки здесь совершенно разные. Если коротко, то сторонники Бориса Пожарского говорят о рейдерских атаках, предательствах менеджмента и недостаточной защищенности бизнеса. Противники считают, что “рейдеры” - это скорее спектакль, и намекают на материальные интересы председателя крайсовпрофа.

МНЕНИЯ

Зоя ГАЛАЙДА, председатель крайкома Профсоюза работников народного образования и науки РФ:

“На мой взгляд, достаточно искусственно в Пермском крае создали такую ситуацию, что, мол, профсоюзы такие-сякие, нечестные. Для того чтобы люди посмотрели на это дело и сказали: нужно выходить из таких профсоюзов. В это время у нас вполне созревшая обстановка, чтобы перед выборами различные партии, которые сейчас пытаются быстро заработать себе авторитет, будут брать ситуацию в свои руки. Уже всплывают демагоги, которых мы 15 лет не слышали, и предлагают какие-то другие профсоюзы создавать... Мы не должны упускать ситуацию, а мы можем ее упустить, если сосредоточимся на своих внутренних проблемах. Проблемы действительно есть, например, опасность “вымывания” социальных законов, и это отдельная тема для разговора. Я знаю Бориса Ивановича 20 лет. Он, конечно, резкий товарищ, он, конечно, имеет груз манер руководителя старой закалки. Может быть, это и неплохо, кстати. Мы с ним работали все эти 20 лет, и я знаю, что он делал и на что он способен реально. Он в свое время смог все это имущество собрать, “скучковать” и создать фонд профсоюзного имущества, не худший в России. Но это и головная боль - в смысле управления этим имуществом. За эти годы мы принимали решения по всем этим объектам, чтобы они стали прибыльными и привлекательными. И многие эти объекты стали эффективными. Я совершенно не отрицаю слабости Пожарского в том, что он, наверное, доверял людям, которым привык доверять. Он об этом и сам говорит.

Но сейчас - что меня беспокоит - даже мои коллеги пытаются его обвинять, как будто он какой-то преступник. Но нет ни одного документа, подтверждающего это! Почему я должна верить голословным заявлениям и эмоциям?! Просчеты, безусловно, были, но основаны они были на доверчивости. Я была членом совета директоров “Усть-Качки”, но и некоторые сегодняшние обвинители тоже там были. И решения принимались коллегиально. Другое дело, что из-за, что ли, излишней благостности, некоторые документы принимались без учета того, что они могут быть использованы в личных интересах. Например, в “Усть-Качке” директору дали право совершать сделки в определенном размере. Позже, когда появились люди “со стороны”, проникшие путем скупки акций, мы попытались исправить положение, но у них уже был блокирующий пакет. И две наши попытки изменить устав не прошли. А в этот момент они воспользовались правами, переданными директору, и были проданы один из корпусов “Усть-Качки” и водогрязелечебница. Да, были просчеты в управлении. Но, например, Борис Иванович предлагал продать пакет акций “Усть-Качки”, когда о захвате и речи не было. И в тот момент предложение о продаже было воспринято как кощунство. И наверное, нужно было тогда продавать. Потому что для управления собственностью нужны профессионалы. А мы - профсоюзы - не всегда можем принять экономически целесообразные решения.
Сейчас говорят о том, что во всем виноват Борис Иванович. Но решение о продаже принимало большинство президиума. До этого были попытки восстановить наше право собственности. Были обращения в прокуратуру, в милицию. А в ответ шли отписки. На глазах из предприятия выводились активы, и надо было срочно продавать его, чтобы получить хоть какие-то деньги”.

Алексей КЛЕЙН, председатель крайкома Росхимпрофсоюза:

“Первое решение, которое было принято президиумом в октябре, гласило: проработать вопрос о продаже контрольного пакета акций “Усть-Качки” совместно с ФНПР. Причем продавать должны федеральные структуры. Второй вариант развития событий - проработать вариант передачи в доверительное управление пакета акций, принадлежащих профсоюзам, привлеченной компании. После этого состоялся еще один президиум, предыдущие решения были дезавуированы и искажены. Состав этого президиума был подобран так, чтобы набрать нужное количество голосов для принятия решения о продаже курорта. У меня есть документ, в котором проанализированы нарушения, допущенные при принятии решения. При этом даже те люди, которые присутствовали при принятии решения, были введены в заблуждение. Не были доведены (до них. - А.Ш.) существенные условия сделки, за исключением нижнего порога причитающейся суммы - не ниже 240 миллионов рублей. Не были оглашены результаты оценки этого пакета акций: по ней, на 1 января 2006 года минимальная цена пакета акций - не менее 320 миллионов рублей (это не считая процента инфляции). В договоре купли-продажи указана выплата денег в рассрочку и возможные штрафные санкции к продавцу в размере 100% (по сути дела “счетчик”, как во времена начала перестройки). Повторюсь: “Усть-Качка” - это катализатор разговора, который произошел с председателем крайсовпрофа. Но это не все. У нас есть Дом культуры профсоюзов, где фигурирует уголовное дело против членов семьи Пожарского. По этой теме создана рабочая группа, но ее деятельности препятствуют, не выдают документы. Мы не можем понять - кто хозяин в ДК профсоюзов и какие площади еще остались у профсоюзов? Скандал вокруг манежа “Спартак”, скандал вокруг гостиницы “Волна”... Я считаю, что все это подтверждает предположение - Борис Иванович решил “выйти из бизнеса” и делает это несколько неуклюже, раскидывая собственность профсоюзов. Собственность должна продаваться за реальные деньги. Должна быть проведена предпродажная подготовка. А у нас в истории - проданный на 120 миллионов “Пермьтурист” (когда-то лучшая гостиница в крае), “Усть-Качка”, проданная за смехотворные деньги и на смехотворных условиях. Это нарыв. Вот я читаю материалы пресс-конференции, где Борис Иванович обвиняет отраслевые профсоюзы в развале профсоюзов России, обвиняет ФНПР, “засвечивает” объекты, где профсоюзам принадлежат 100%, и привлекает к ним внимание рейдеров, отвергает предложения ФНПР по передаче акций в доверительное управление.

Я считаю, что никаких рейдерских атак ни по “Пермьтуристу”, ни по “Усть-Качке” не было. Спектакль разыгрывают одни и те же лица, в нем участвуют одни и те же юристы. Разыгрывается ситуация, когда всем говорят, что идет рейдерская атака и никакого другого варианта, кроме продажи, не существует. И за бесценок продается один, второй объект собственности. Несколько лет назад “ушла” земельная собственность в Верхней Курье, “ушли” водогрязелечебница, ряд других объектов. Но тогда, некоторое время назад, были другие руководители обкомов профсоюзов, которые за какие-то мелкие бонусы (например, путевку) смотрели на это сквозь пальцы. Сегодня пришла плеяда руководителей, которым далеко до пенсии, и есть нормальное чувство ответственности перед членами профсоюзов. Финансы - это база организации. И вот эту базу сейчас, на глазах у всех, из-под профсоюзов выбивают. Это видят работодатели, власть, члены профсоюза. И дольше это продолжаться не может”.


“Усть-Качка” действительно стала катализатором процесса выяснения отношений. Это можно понять. Невозможно только понять - почему такого выяснения отношений не случилось раньше? Пример. В августе 2006 года в газете “Новый компаньон” появляется статья, где подробно рассказывается как гендиректор “Центра отдыха и развлечений” Алексей Коротаев (зять Бориса Пожарского), которому передается здание Дворца профсоюзов, заключает договоры о передаче площадей в ДК коммерческим структурам. После чего эти коммерческие структуры (и площади) оказываются в собственности Светланы Коротаевой (дочери Бориса Пожарского).

Интересно, что, по словам Светланы Ивановой - председателя крайкома профсоюза “Торговое единство”, несмотря на то, что в ДК было вложено крайсовпрофом более 21 млн рублей, Дворец остается убыточным предприятием. Немудрено...

Я задавал собеседникам вопрос: если это неправда, то почему нет судебного процесса против автора статьи? Если - правда, то тогда где же ревизионная комиссия? Контролирующие структуры в крайсовпрофе - это очень странная вещь. Почему никто из профсоюзных руководителей даже не задался вопросом о привлечении ревизионной комиссии к оценке справедливости или несправедливости обвинений? Получилось так, что на практике из процесса управления собственностью были исключены банальные контрольные механизмы. Неслучайно в беседе с председателем крайкома профсоюза работников связи Виктором Мосюгиным прозвучало: “В октябре на совете председателей я задал вопрос Пожарскому в том смысле, что многие председатели территориальных организаций и члены президиума не представляют, какова ситуация с собственностью. Чтобы поставить точки над i, предложил создать комиссию. Она должна составить реестр и предложить - экономически целесообразно ее (собственность - А.Ш.) содержать или нет? Тогда можно было бы судить. А сейчас я же ничего об этом сказать не могу. У нас есть прецеденты, когда рядовые члены профсоюза говорят: “Раз такие вещи с собственностью творятся, то я не хочу в профсоюзах состоять”. Я спрашивал своих коллег: есть же комиссия по имуществу, ревизионная комиссия - они должны нам доложить? Но докладов их я не слышал”.

На самом деле ситуация еще хуже. Речь идет не только о “закрытости”. Мне говорили и о случаях дезинформации членов президиума по вопросам собственности. На заседании президиума крайсовпрофа, где принималось решение о продаже “Усть-Качки”, председатель крайкома Электропрофсоюза Андрей Сачков проголосовал за продажу. Сейчас он говорит: “Все решения по собственности были связаны либо с какой-то дезинформацией, либо с неполной информацией. Договор по курорту “Усть-Качка” в том виде, в каком он был подписан, - его либо нужно было подписывать с закрытыми глазами, либо что-то иметь за это. На президиуме Борис Иванович сказал - я выступаю гарантом выполнения договора. А кто “я”? Просто физическое лицо? На декабрьском президиуме нас поставили перед необходимостью срочной продажи. А иначе, мол, ничего не получим вообще. Сейчас все было бы совершенно по-другому. И голосовал бы я по-другому”.

СТИЛЬ

Дело не только в собственности. Большие претензии у группы оппонентов вызывает и стиль управления Бориса Пожарского.

Алексей Клейн: “На съезде ФНПР Борис Иванович тихо сидел в уголке и никаких предложений по радикальному изменению структуры профсоюзов не выдвигал. В это же время в крайсовпрофе отсутствуют современные принципы управления. Если проанализировать принятые постановления, то они часто сводятся к “усилить”, “углубить”, “шире охватить”, “обратиться к ФНПР”, “рекомендовать правительству”. Способ решения проблемы и необходимые ресурсы - эти вещи обычно отсутствуют. Мы находимся в плену представлений, которые были 10 - 20 лет назад. Какой смысл в постановлениях кивать на Шмакова, Путина, губернатора? Я так понимаю, что эта проблема существует не только в профорганизациях Пермского края, но в Пермском крае она явно присутствует. Не надо говорить, что в профсоюзах Пермского края все плохо - здесь есть свои “фишки”, свои новации. Но крайсовпроф должен помогать отраслевым профсоюзам, а не быть партийным начальником для них. Последние несколько лет руководители крайсовпрофа и сами вовлеклись в имущественные дела, и втянули в них большинство председателей крайкомов. Имущественные споры, бесконечные президиумы... Председатели крайкомов должны заниматься профсоюзной работой, а собственностью должны управлять профессиональные, созданные для этого, управляющие компании”.

Отмечу, что сторонники Бориса Пожарского с такой трактовкой не согласны. И более того, считают, что, используя ситуацию с отставкой председателя, активизируются и желающие “половить рыбу в мутной воде”.

Зоя Галайда: “У меня сейчас впечатление, что, используя эту ситуацию, люди начинают решать другие задачи. Во-первых, чтобы ушел Пожарский. Но этот уход не является сенсацией, он и раньше говорил, что собирается уходить. Далее активизировались те, кто создает альтернативные профсоюзы, те, кто хотел бы стать председателем крайсовпрофа, и администрация, которая, возможно, хотела бы усилить влияние свое на профсоюзы. И сейчас нам нужно спокойно и трезво не торопить события. И мне кажется, что не нужно спешить с выборами председателя крайсовпрофа. Сейчас должен быть исполняющий обязанности. А выборы - нужно думать, потому что выбирать нужно не на год”. Но даже Галайда признает, что, возможно, уход Бориса Пожарского в известной степени назрел: “По большому счету, причина его ухода в том, что он пришел к некоторому кризису из-за несоответствия своих взглядов на профсоюзы и того, как они реально развиваются. Если бы была только имущественная причина - он бы не ушел”.

У Светланы Ивановой из “Торгового единства” простое мнение: “Это человек с авторитарным стилем руководства: я сказал - и точка...”

Виктор Киселев, руководитель Фонда профсоюзного имущества и заместитель председателя крайсовпрофа, высказался однозначно. Разделяя (в отличие от многих) мнение о том, что “Усть-Качку” нужно было продавать, он заявил тем не менее: “Но по “Усть-Качке” вина Бориса Ивановича есть. Как председателя совета директоров. Не должно было быть места благодушию, что они с гендиректором 20 лет знакомы, что они старые товарищи... Если бы были своевременные защитные меры, то ничего этого не было бы. А мы только пальчиком грозили. А теперь Пожарский говорит: “Предал меня Сидоров!”. А что ж не предать - время такое...”

Предварительное резюме тоже можно выразить словами Киселева: “Психоз какой-то в наших головах связан с этим имуществом...”

ПЕРМСКИЕ УРОКИ

На той, уже исторической для края, пресс-конференции Борис Пожарский пообещал отложить свою отставку, “если вокруг нее начнется шоу”... К сожалению, шоу, которое продолжается в краевых профорганизациях, связано не с отставкой, а с темой имущества. Менее всего хотелось бы обижать самого Бориса Ивановича. Тем более что в профсоюзах сейчас, к сожалению, чаще встретишь людей без общественной позиции, чем - пусть и спорным - но со своим мнением. И в этом смысле Пожарский выделялся всегда.

Другое дело, что этот, без преувеличения, хаос внутри профобъединения, на мой взгляд, - тоже результат непоколебимой позиции Пожарского. И не только. Борис Иванович попал в ситуацию, когда его - чьи моральные устои никогда не подвергались сомнениям - многие подозревают в худшем. Или как минимум открыто говорят о коммерческой снисходительности в отношении родственников. И ответы на эти вопросы, которые он давал раньше (зять - “хороший парень”), теперь уже совсем не удовлетворяют.

Я думаю, нам всем имеет смысл очень хорошо подумать над пермскими уроками. О том, что бывает, когда у профсоюзных активистов мало информации об управлении собственностью. И, кстати, как сделать так, чтобы обилие этой информации не повредило интересам владельца - профорганизации. О том, откуда возникают и куда исчезают контролирующие профсоюзные органы - ревизионная комиссия, например. И о том, что эти органы могут и что делают на практике. О праве членов профсоюзов знать, как используется профсоюзное имущество. А пермским коллегам, прежде чем отвечать на эти вопросы, нужно немного успокоиться. В конечном счете Борис Пожарский свой выбор уже сделал, заявив об отставке. Назначен пленум крайсовпрофа, который утвердит отставку, определит исполняющего обязанности председателя и назначит дату конференции. Главное сейчас - успокоиться. И уже спокойно определиться не только с “претендентом на престол”, но и с открытым и демократическим процессом выборов. Со своей стороны “Солидарность” готова предоставить свои страницы для изложения программ зарегистрированных кандидатов.

Александр ШЕРШУКОВ

P.S. Мы вернемся к этой теме в одном из следующих номеров газеты.