После двух месяцев непрекращающихся греческих забастовок корреспонденту “Солидарности” выпала удача лично поучаствовать в одной из них. После дня протеста был день пояснений - на 34-м съезде Всеобщей конфедерации труда Греции (GSEE) председатель организации Яннис ПАНАГОПУЛОС ответил на вопросы газеты.


АФИНСКИЕ РЕПЛИКИ

...Было около одиннадцати часов вечера по афинскому времени, когда у здания Парламента толпа бастующих греков вдруг набросилась на полицейский кордон. Пятнадцать человек, растерянно прикрываясь пластиковыми щитами, пытались занять оборонительную позицию и даже - совершенно безрезультатно - вступать в переговоры с атакующими. Все звуки на центральной афинской площади Синтагма слились в единое “Га-а-а-а!” из нескольких тысяч орущих глоток. Из толпы выскочили подозрительно несовершеннолетние на вид молодчики с увесистыми булыжниками в руках. Камни полетели прямиком в спецназ, а через секунду мы почувствовали, как злостно запершило в носоглотке от слезоточивого газа. Несколько десятков человек, откашливаясь, согнулись в характерной для отравления “слезой” позе, кто-то в спешке вытаскивал из сумки приготовленные заранее респираторы. На мою спину хлестко и неожиданно опустилось нечто тяжелое, оказавшееся, конечно же, резиновой дубинкой, под ногами грохнули две шумовые гранаты, толпа побежала... Именно так корреспондент “Солидарности” на личном опыте выяснил, как на самом деле проходят греческие забастовки.

Моему появлению в Греции предшествовала серия публикаций (см. “Солидарность” №№ 7, 10, 11, 2010) о живущей на грани дефолта стране Евросоюза, которая в условиях запредельного для Еврозоны дефицита бюджета в 12,7% ВВП решила выкарабкаться из долговой ямы за счет доходов трудового населения. Жесткие меры, предложенные правительством в начале 2010 года и дважды ужесточенные в дальнейшем, включали в себя урезание зарплат и пенсий, сокращение премиальных и праздничных выплат, ускоренную приватизацию ряда государственных предприятий и увеличение “непрямых” налогов - на топливо, сигареты, алкоголь, предметы роскоши, налога с продаж. В ответ на это главные профсоюзные организации страны - Всеобщая конфедерация труда Греции (GSEE), Конфедерация профсоюзов госслужащих (ADEDY) и Всерабочий фронт борьбы (РАМЕ) - провели две генеральные забастовки, в ходе которых страна оказалась фактически парализованной: не работал буквально никто. Последняя из них состоялась 11 марта и ознаменовалась многотысячными манифестациями в Афинах, Салониках и других городах страны. В столице манифестации перетекли в настоящие уличные бои с полицией. Так сказать, по совокупности этих событий я и оказался 16 марта в центре Афин, расспрашивая греков об их отношении к правительству левоцентристской социалистической партии PASOK во главе с премьер-министром Йоргосом Папандреу и к реформам этого правительства, которые вывели на улицы целый народ.

Одна из главных улиц Афин - улица Панепистимиу - выглядит вполне доброжелательно. Толпы спешащих по делам людей, торговые центры, старинные благоустроенные здания под ярким южным солнцем...

- Правительство Папандреу всего лишь разбирается с теми проблемами, которые возникли гораздо раньше. Мы не развивали промышленность, мы не развивали науку, мы не занимались социальными программами - много лет мы только занимали деньги у Евросоюза, а теперь хотим, чтобы все в один момент стало хорошо, а так не бывает, - обстоятельно рассуждает пожилой продавец газет.

- Проблема Греции - богатые люди. Все законы в стране написаны для них и для их хозяев из Германии и США. Греки - добрый народ, но лучше не выводить нас из себя. Правительство Папандреу прекрасно об этом знает! Капитализм должен умереть, - это уже слова студента, представившегося мне свободным анархистом.

- Я думаю, что нас ждет очень трудный год. Правительство не отступит от выбранной программы, поэтому нам придется жить с этими реформами, хотим мы того или нет. Сейчас нам нужны деньги Евросоюза, но я думаю, Папандреу до последнего момента не будет обращаться за помощью к ЕС, чтобы показать, что правительство Греции способно самостоятельно разобраться с ситуацией. Следовательно, основная тяжесть кризиса ляжет на налогоплательщиков внутри страны. Так что трудности будут у всех, вне зависимости от того, консерватор ты, либерал или анархист по убеждениям. А те, кто разбил витрину моего магазина, - всего лишь обозленные идиоты, которым просто нравится все ломать, - печально усмехается хозяин ювелирной лавки.

...Правда, если приглядеться, то можно заметить говорящие о многом детали: то тут, то там на стенах домов встречаются “свободолюбивые” надписи аэрозольными баллончиками. По витринам магазинов кое-где ползут трещины от брошенных камней, боковая стена здания с надписью “National Bank of Greece” заляпана потеками красной краски. Расположенный неподалеку офис “Attica bank” и вовсе закрыт, вывеска разбита, стены сплошь исписаны. А если свернуть с главной улицы в паутину переулков, то впечатление “непорядка” гарантированно усилится - едва ли не каждая стена несет на себе какое-то “важное” для капитализма сообщение, все больше и больше раскуроченных витрин и закрытых лавок. И это - в самом что ни на есть центре города.

На площади Синтагма неожиданно обнаруживаю темно-синий полицейский автобус, из окон которого выглядывают полноценно экипированные стражи порядка. Видны белые шлемы и пластиковые щиты. Навожу на них фотоаппарат и тут же слышу: “Эй! Убери! Нельзя!” На другой стороне площади появляется брат-близнец первого автобуса, вскоре с проспекта сворачивает третий, а потом и четвертый. Один из полицейских ничего не имеет против беседы с русским журналистом:

- Несколько дней назад здесь было очень “жарко”. На всем протяжении от площади Синтагма до площади Омония были толпы митингующих, они били витрины и провоцировали полицейских. Многие в Греции думают, что полиция куплена правительством и всегда будет на его стороне. Это ложь. Моя зарплата, так же как и у других работников госсектора, снизилась примерно на 100 - 150 евро, и сейчас я получаю около 1100 евро в месяц. Я, так же как и другие граждане, буду платить повышенные налоги и страдать от роста цен на продукты и одежду. Моя рента за съемное жилье, так же как и у многих здесь, составляет около 500 евро. Но ломать Афины - это не выход. Мы должны понимать, что не можем жить в постоянном достатке, ничего при этом не производя, не имея сильной экономики. Глубокий кризис нашего общества очевиден. Сейчас правительство обязано пересмотреть всю систему и изменить ее в пользу трудящихся. Думаю, это займет не один, не два года, но я согласен ждать - ради своей дочери, для которой я очень хочу лучшей жизни. Если правительство на это не способно - оно уйдет. Если я увижу, что правительство не способно на реформы для своего народа и не собирается уходить, то я буду с теми, кто поможет ему уйти. Но сейчас я верю премьеру Папандреу.

- Скажите, а вы каждый день охраняете Синтагму четырьмя автобусами, полными полицейских?

- Нет, не каждый. Просто сегодня еще один протестный день. Насколько я знаю, будут бастовать госслужащие из профсоюза ADEDY. Они начнут в 6 часов вечера у здания Академии, а потом переместятся сюда. Это недалеко - минут пять ходьбы по улице Панепистимиу.


ОТ АКАДЕМИИ К АКАДЕМИИ

“Афинская трилогия” - Афинский университет, Национальная библиотека и Академия Афин - является неизменной точкой сбора греческих забастовщиков. Немаловажную роль играет здесь тот факт, что по греческим законам полиция не имеет права заходить на университетскую территорию - на случай столкновений с полицией и арестов протестующие всегда имеют под рукой надежное убежище. Слова офицера частично подтвердились - в 6 часов вечера у здания Академии прямо на тротуаре появилась трибуна, были выставлены колонки, из которых зазвучал тяжелый англоязычный рок и патриотические песни на новогреческом, и были развернуты несколько транспарантов. Людей при этом было не более сотни, причем молодежи, что в сравнении с недавними двадцатью тысячами человек в день всеобщей забастовки смотрелось довольно кисло. С вопросом о численности сегодняшней акции я подошел к неформально одетому бородатому парню:

- Даже и не знаю, сколько сегодня придет людей. Мы не рассчитываем собрать больше тысячи, потому что всеобщая забастовка была совсем недавно. Сегодня мы узнали, что правительство намерено усилить уже принятые антинародные законы и установить жесткий контроль за доходами работников частного сектора, вплоть до сдачи в специальный департамент кассовых чеков на все приобретаемые товары. Я - учитель английского языка, принадлежу к профсоюзу госслужащих ADEDY. Несмотря на то, что ADEDY - профсоюз более устойчивого в финансовом плане госсектора, мы решили не оставаться в стороне. Кроме того, сегодня начались забастовки врачей государственных больниц и работников государственной электрической монополии DEI - думаю, многие из них выйдут на улицы. В то же время профсоюз GSEE не участвует в сегодняшней акции, и, честно говоря, это не очень нравится их соратникам из ADEDY. Всеобщая забастовка работников госсектора ведь и была назначена на 16 марта, но мы решили не оставлять GSEE и соединили свою акцию с их забастовкой 11 марта. Сегодня не менее важный день, а GSEE в это время проводит съезд на другом конце страны - в Салониках. Где же единство и солидарность?

Мы говорили минут пятнадцать, а когда я вернул свое внимание окружающему миру, оказалось, что стою посреди огромной толпы суетящихся и галдящих греков. И уже здесь не только студенты: крепкие рабочие и седобородые старики, молодые девушки и люди в строгих деловых костюмах, заросшие анархисты с горящими взорами и простые ребята с окраин - можно отыскать представителей любой социальной группы. Под ногами пишут и сколачивают новые транспаранты, орет решительная музыка (многие подпевают и танцуют), идет раздача листовок, а из окон проезжающих по Панепистимиу машин и автобусов другие греки устало глядят на более социально активных соплеменников. Тысячу человек, о которых говорил мой недавний собеседник, эта толпа уже давно превысила, и все отчетливее ощущение: что-то должно произойти, эта энергия не может копиться бесконечно и скоро найдет выход. Наверное, из тех же соображений толпа вышла на проезжую часть - людей столько, что они уже физически не помещаются в пешеходной зоне. Последний автобус, отчаянно сигналя, заставляет ряды манифестантов в последний раз разомкнуться - и всё: теперь здесь только те, кто пришел бастовать. С трибуны уже некоторое время выступает лидер ADEDY Илис Хлиопулос, и, к большому моему сожалению, он это делает на родном языке. Впрочем, надсадная, агрессивная манера речи и часто встречающиеся слова “политики”, “капитализм” и “плутократия” позволяют угадать общее направление его мысли. Надписи на транспарантах также всеобъемлющи и в пояснениях не нуждаются: “Мы не будем платить за кризис”, “Прекратить антинародные меры” и т.д. Хлиопулос завершает речь и встает во главе колонны.

Под несмолкающее скандирование начинается движение - вниз, к соседней площади Омония, затем поворот на улицу Стадиу и подъем к площади Синтагма. Участников шествия никак не менее 5 тысяч, путь длиной в пару километров занимает более часа. На всем пути следования колонну сопровождают пешие отряды полицейских, перебегающих от подворотни к подворотне. При них имеется оружие и щиты, все в шлемах и противогазах, но почему-то в этот момент столь серьезный подход кажется излишним - демонстрация явно мирная, никто не собирается причинять вред государственным интересам. Кое-кто даже несет на руках ребенка или в промежутках между выкрикиванием лозунгов жует орешки.

Когда колонна вышла к Парламенту, стемнело уже окончательно. Оказалось, что свою безопасность власть весьма ценит: по всему периметру здания, а также на въезде и выезде с парламентской территории выстроились полицейские общим числом не менее ста. Довольно зловещее зрелище - крепкий полицейский кордон посреди пустой и темной улицы следит за движением безоружных людей. Тут-то и случилось описанное в начале этой статьи: внезапные резкие крики на фоне общего гула толпы, а через секунду - удары ног по полицейским щитам, дубинки, слезоточивый газ... Мне “повезло” оказаться в “первом ряду”, практически лицом к лицу с полицейскими: спешащие к месту схватки греки по инерции толкнули нас - передних - на щиты, и я очень хорошо запомнил глаза полицейских за стеклами шлемов - в первую секунду до крайности растерянные и испуганные, а когда полетели камни, в них читалось: “Ах, вы, значит, так?! Ну, получайте!”

Действительно, полицейских в тот день спровоцировали на применение слезоточивого газа. И сделано это было теми, кого в общественно-политической структуре страны принято называть “анархистами” или “леворадикалами”, а проще говоря - агрессивно настроенными группами молодежи. Столкновение было лишь поводом. Вслед за ним ребята в черных куртках, черных джинсах, черных ботинках и черных масках начали крушить витрины, ронять мусорные баки и поджигать их содержимое, расписывать центр Афин новыми надписями, выламывать из мостовой булыжники. Полиция, единожды применив слезоточивый газ и пустив в ход дубинки, на более радикальные действия не решилась и наблюдала за происходящим из подворотен, в то время как дистанция Парламент - Академия всецело принадлежала анархистам. Люди, пришедшие мирно выразить свой протест, с интересом наблюдали за деятельностью молодежи. Рядом со мной утирала “газовые” слезы девушка лет двадцати:

- У вас тут всегда так? Зачем город-то ломать?

- Всегда. Если хочешь - пойди и останови их. С другой стороны, а что еще остается делать, когда власть не хочет нас слушать?

Движение демонстрации было организовано по эллипсу, где исходной и заключительной точкой являлась Академия. К тому времени как я добрался до финиша, никого из лидеров ADEDY на месте уже не было. Мол, “всем спасибо, все свободны”. Анархисты, завидев бегущих по их души полицейских, в момент растворились в сети афинских переулков. Кое-кто даже успел на бегу переодеться из “протестного” в “цивильное”. Подходившие люди закуривали, сворачивали флаги и плакаты и расходились по домам.

На следующее утро обнаружилось, что увечья, причиненные центру Афин, ликвидируются довольно оперативно. Со стены Академии исчезла намалеванная вчера “анархия”, улицы свежевымыты и очищены от камней, листовок и прочего мусора. Люди все так же спешат по делам. Кто знает, может быть, и этим вечером все изменится. Люди в Греции, кажется, уже привыкли жить параллельно с забастовками и теми неудобствами, которые они неизбежно доставляют. Можно сидеть в одном из многочисленных кафе и пить чай, а в это время на соседней улице отряд полиции будет разгонять очередную демонстрацию. Странным образом искаженное ощущение, словно это и есть правильный порядок вещей.

- Конечно, нам не нравится то, что происходит на улицах нашего города. Десять лет назад здесь все было совершенно иначе. Вы никогда бы не увидели граффити или разбитых витрин. К сожалению, сейчас даже разбитые стекла - не самое главное зло. Мы больше не хотим быть инструментом в руках политиков и бизнесменов, и для этого нам не жаль никаких стекол, - говорит мне женщина-таксист - юрист по образованию - по пути в аэропорт.


GSEE: ЛЮДИ ПРЕВЫШЕ РЫНКОВ

Из афинского аэропорта я отправился в Салоники. Неподалеку от этого города, в курортном поселке Каллитеа, с 17 по 20 марта проходил 34-й съезд самой влиятельной на настоящий момент греческой конфедерации профсоюзов - Всеобщей конфедерации труда Греции (GSEE). К слову, GSEE и ныне правящая партия “Всегреческое социалистическое движение” (PASOK) тесно связаны. Как заметил один из участников съезда, “электорат Папандреу - это члены GSEE”. Что, впрочем, не мешает председателю GSEE Яннису Панагопулосу критически оценивать действия правительства.

“В последние недели 2009 года Греция столкнулась с глубоким кризисом, который усугубили последующие атаки со стороны финансовых рынков. Шоковая терапия вызвала урезание прав и основ коллективных соглашений. Беспрецедентные по своей жесткости меры правительства уже повлекли за собой неконтролируемый рост цен на продукты и услуги. При этом греческое правительство столкнулось с сильнейшим давлением со стороны Еврокомиссии, министров Еврозоны и Европейского центрального банка, которые просят принятия еще более жестких мер, что необратимо отразится на благосостоянии трудящихся... Мы безапелляционно выступаем против этих краткосрочных проектов, которые предвзято направлены против трудящихся, пенсионеров и честных налогоплательщиков”, - говорится во вступлении к базовой статье 34-го съезда GSEE “Люди и их потребности превыше финансовых рынков”.

Есть в статье и цифры. По официальным данным, на ноябрь 2009 года количество безработных в Греции исчислялось 532 тысячами, или 10,6% трудоспособного населения. По данным профсоюза, безработных в стране на треть больше - 832 тысячи (16,6%). За чертой бедности, которая рассчитана в 5800 евро в год на человека, живут 2,3 млн греков. Минимальная зарплата в частном секторе равняется 740 евро, среднемесячные зарплата и пенсия - 1100 и 800 евро соответственно. В сравнении с теми же показателями по Еврозоне греки значительно отстают. При этом профсоюз отмечает, что дефицит бюджета более 12% ВВП имеется не только у Греции, но и у Великобритании, и у США. Исходя из этого, GSEE называет правительственный курс на “вынужденные поборы” с трудящихся неприемлемым. А в бедах Греции, по мнению GSEE, наряду с прошлым правительством виноват и весь Евросоюз. Точнее, миф о “сильном евро”, который может обеспечить безопасность валютного курса и защиту от внезапных изменений в мировой финансовой системе. Миф этот выгоден исключительно бизнесу для либерализации рынков и доказал свою несостоятельность как минимум нынешними событиями в Греции, считают представители GSEE. Однако каких-то конкретных предложений по выводу страны из кризиса, за исключением указаний на необходимость поддержки инвестирования, роста занятости, гарантированных доходов и честного налогообложения, в статье не содержится.


О том, какой GSEE видит посткризисную Грецию, мне удалось поговорить с председателем Конфедерации Яннисом Панагопулосом. Он начал с предыстории:

- Предыдущее правительство в течение пяти лет довело страну до финансовой катастрофы, при этом лишив силы все контролирующие механизмы государства. В этот период значительно возрос уровень уклонения от уплаты налогов и ухода бизнеса в теневую сферу. Единственными людьми, которые действительно честно и стабильно платили свои налоги, были и являются трудящиеся и пенсионеры, а все привилегии государство отдало работодателю. Работодатель не платил налоги, не платил социальные сборы, имел возможность получать от государства финансовую помощь, а рабочие в это время работали больше и тяжелее, чем в остальной Европе и получали при этом зарплату вполовину меньше, чем в среднем по ЕС. В мире нет такой экономики, которая могла бы выжить в таких условиях, и, как результат, мы получили сегодняшний кризис.


- А каковы различия этого кризиса для частного и публичного (государственного) секторов экономики?

- Безусловно, различия есть. Люди, работавшие на государство, до кризиса были уверены в своей зарплате и в том, что их не уволят в одночасье. При этом предыдущее правительство, для того чтобы отблагодарить свой электорат, увеличило и без того раздутый штат общественных служащих на 25%, наняв около 150 тысяч человек. Сейчас этих людей постигли увольнения, и для них кризис означает потерю работы и средств к существованию. Для частников кризис в первую очередь опасен тем, что многие иностранные компании, которые ранее инвестировали деньги в экономику Греции, теперь перевели свои активы за границу, и те из греков, чей бизнес связан с иностранным капиталом, несут серьезные убытки.


- Пытались ли профсоюзы, видя, что страна на пороге кризиса, предотвратить его?

- За последние годы мы организовали около 40 крупных манифестаций и несколько сот иных акций, целью которых было только одно: показать правительству гибельность дальнейшего движения страны курсом неолиберализма, насажденного ЕС. Но дело в том, что несколько лет назад профсоюзы не были центром внимания и надежд общественности, как это произошло сейчас. Могу сказать, что профсоюзы - это единственная организация в Греции, которая предвидела сложившуюся ситуацию и среагировала на нее. К сожалению, мы не были услышаны.


- К слову о том, что ваша организация - единственная. Каким образом вам удается строить отношения с ADEDY и PAME, которые не только в профессиональном, но и в политическом смысле не совсем однородны с вами? К примеру, вчера в Афинах снова били стекла и дрались с полицией...

- Очень сложно соблюсти баланс. Особенно это касается PAME, которая представляет интересы коммунистической партии Греции, а наши коммунисты - одни из самых жестких, исповедующих скорее сталинизм. Кроме того, сейчас, в период экономической и политической нестабильности, люди до крайности обозлены и не видят границы возможного и невозможного поведения. Мы столкнулись в Греции с феноменом “слепого насилия”, который усилится с нарастанием социальных противоречий и вполне возможно, что приведет к эффекту домино по всей Европе.


- Вы полагаете, что греческие проблемы могут ввергнуть в кризис весь Европейский союз?

- Проблема ведь не в Греции. Греция - это эксперимент, подопытный кролик, глядя на которого все европейские страны сейчас просчитывают варианты, чтобы не допустить подобного у себя. Проблема в самой Европе, а если конкретнее - в Германии. Именно Германия контролирует Европейский центральный банк и определяет в Европе финансовую и экономическую политику, которая грозит рецессией многим странам. И сейчас, когда на нашем примере доказано, что у ЕС нет никаких инструментов для контроля или предотвращения кризиса, немецкие политики и политики, контролирующие ЕЦБ, оказались не в состоянии адекватно отреагировать на ситуацию. Поймите, экономика Греции составляет всего 2% от ВВП Евросоюза. Теперь представьте, что подобная нашей ситуация создастся в Испании и Португалии... Мы называем это “балансом ужаса” - не помогать одним, чтобы боялись другие.


- Но ведь Греция в настоящий момент нуждается в европейских деньгах. Почему вы так открыто настроены против ЕС?

- Мы не выступаем против ЕС. Греция навсегда останется в фарватере европейской политики, и нет даже мысли о том, чтобы мы вышли из Союза. Но с другой стороны - нас не устраивает ситуация, когда полноценному члену ЕС не оказывается поддержки в момент кризиса. Ведь греческий долг в 120 миллиардов евро - это долг в основном немецким и французским банкам. Сейчас мы не просим дать нам деньги просто так, чтобы мы вновь зажили, как несколько лет назад. Эти деньги будут заняты и возвращены на тех же условиях, что и для других европейских государств. Греция - не бедная в сравнении, например, с Ирландией страна.


- Так каким же образом, по вашему мнению, должен поступить ЕС с Грецией?

- Нужно было предвидеть возможность банкротства страны - члена ЕС изначально и разрабатывать механизмы поддержки, такие как, например, Европейский фонд. Сейчас должно быть принято политическое решение: если член ЕС имеет финансовые проблемы, то Евросоюз должен иметь право вмешаться, чтобы предотвратить атаки спекулянтов. Уверен, что этот механизм вскоре может потребоваться и другим странам.


- Как вы можете оценить меры собственного правительства по выходу из кризиса?

- Правительство проделало серьезную работу и приняло множество мер, но, к сожалению, все они антисоциальны. Мы должны урезать траты в госсекторе и разобраться с проблемами налоговых льгот для богачей. Платить должны все, это ясно. Но главное - необходимо создать принципиально новую производственную модель, способную обеспечить рабочими местами людей. Если правительственные меры невозможно отменить, то к ним должны быть приняты дополнительные - учитывающие интересы трудового населения. Повторюсь, это потребует времени, постоянства и инвестиций. В противном случае Греция заберет с собой всю Европу.

Илья КАРПОВ

Фото автора