"Приезжайте к нам в Ясный, убедитесь, что у нас не город обреченных", - обратилась к корреспондентам московских изданий "Хризотиловая ассоциация" - организация, выступающая в защиту добычи и использования в промышленности хризотилового асбеста. А он скоро может оказаться под запретом как опасный канцероген. Город Ясный Оренбургской области - это один из крупнейших центров добычи хризотила, и чем аукнется там запрет, не хочется даже думать.

"Солидарность" решила выяснить, так ли страшен хризотил-асбест, как его малюют, и как выглядит его производство, - и приняла приглашение. В город Ясный отправился наш корреспондент.

Мы, журналисты, стоим на краю огромного карьера в бескрайней оренбургской степи; внизу, такие маленькие отсюда, замерли гигантские на самом деле экскаваторы. В карьере суетятся, заканчивая последние приготовления, взрывники, и больше ни души. Скоро над степью завоет сирена, а десять секунд спустя раздастся взрыв - под породой заложен мощный заряд: около 90 тонн в тротиловом эквиваленте. И вот на противоположном краю карьера вздымается облако пыли, раздается утробный гул. Красиво, хотя с журналистской тягой к эффектному и ожидаешь большего. Но инженеры говорят - чем лучше подготовлен взрыв, тем менее интересно он выглядит со стороны.

Взрывные работы на горизонтах здесь ведутся регулярно: каждую неделю по средам и пятницам. Немудрено, ведь Киембаевский карьер - одно из крупнейших и наиболее активно разрабатываемых асбестовых месторождений в стране. Возле него находится почти 30-тысячный моногород Ясный, который обеспечивает карьер и асбестовый комбинат работниками.

Но сейчас вопрос о судьбе и Киембаевских разработок, и самого моногорода висит, что называется, в воздухе: все зависит от решения, которое международное сообщество примет по асбесту. А добываемый здесь асбест, как "Солидарность" уже неоднократно писала, сейчас является, благодаря мощному европейскому лобби, кандидатом на включение в списки опасных веществ Роттердамской конвенции "О процедуре заблаговременного информированного согласия в международной торговле некоторыми видами опасных химических веществ и пестицидов".

ГОРОД Я.

Если вы видите на карте нашей страны город с названием вроде "Ясный" или "Мирный" - будьте покойны, скорее всего, неподалеку притаились в шахтах стратегические ракеты. Здесь так и есть. Говорят даже, что Киембаевское асбестовое месторождение, возле которого вырос город, и начали разрабатывать для того, чтобы замаскировать жизнедеятельность здешней части РВСН: хризотил-то тут нашли еще в тридцатые - но город строить начали лишь в 1961 году. Раньше, говорят, Ясного даже не было на картах, но сейчас смысла это уже не имеет: на здешних ракетах давно запускают на орбиту иностранные спутники.

Как бы то ни было, именно Киембаевская разработка стала столпом местной экономики, и недаром: здесь сосредоточено 17% российского асбеста. Комбинат "Оренбургские минералы", который разрабатывает месторождение, непосредственно дает городу 3200 рабочих мест. Казалось бы, для населения в 27 тысяч это немного, но на самом деле в учреждениях, так или иначе с комбинатом связанных, работает, по словам местных, полгорода. "Под комбинатом" и медучреждения, и детские сады ("социалку" комбинат делит пополам с городской администрацией), и строительное управление, и многое другое:

- Те же дворники - и те в ихней структуре, - рассказали мне местные мужики.

Работать на комбинате здесь считается престижным: по словам местных, в городе зарплаты маленькие, 7 - 8 тысяч, а средний заработок на "Оренбургских минералах" - уже 17 тысяч.

- Хотелось бы, конечно, побольше, - отвечает мне на вопрос о зарплате один из экскаваторщиков. Работая в самом карьере, он получает выше среднего, 25 "килорублей".

- Хватает на жизнь? - спрашиваю я его.

- Не-е-ет, - тянет он в ответ, удивляясь глупости вопроса, - надо же семью кормить, ипотеку дочке оплачивать.

Цены на жилье в Ясном варьируются от полумиллиона за однокомнатную квартиру до миллиона с лишним за "трешку". Средний размер квартплаты по городу - в районе трех тысяч. Продукты в магазинах стоят чуть дешевле, чем в Москве, но не ощутимо. Но ведь много где в нашей стране цены выше, а зарплаты, в том числе на успешных предприятиях, меньше.

К тому же ценным работникам комбинат строит жилье сам: за миллион можно получить симпатичного вида коттеджик дачного вида, зато теплый и со всеми удобствами - хорошая альтернатива городской квартире. Таких домов сейчас в городе двадцать. Кстати, часть руководства, в частности исполнительный директор, в них и живет, ничуть не боясь воздействия хризотилсодержащего шифера, которым покрыты дома.

Не забывает комбинат и остальных горожан. Недавно, например, на кошт предприятия в ясненских домах были заменены лифты. Кроме того, не только работники комбината, но и жители района и области могут воспользоваться услугами принадлежащего предприятию профилактория - весьма, кстати, по меркам российской провинции, неплохого.

Что будет с городом, если хризотил запретят и комбинат придется закрывать, можно только предположить. Но ничего хорошего - это точно.

АСБЕСТ ПРЕТКНОВЕНИЯ

О дискуссиях вокруг асбеста читатель может узнать по многочисленным публикациям в "Солидарности". Но все же позволим себе повториться.

Асбест, применяемый в строительстве, делится на две группы - хризотиловый и амфиболовый. Амфиболовый асбест, в отличие от хризотила, отличается, среди прочего, кислотоустойчивостью.

Активно разрабатывать и использовать асбест начали в конце XIX - начале XX века. До конца XX века и хризотил, и амфибол активно использовались по всему миру - пока не стала накапливаться статистика асбестообусловленной заболеваемости. Собственно, впервые патогенность асбеста обнаружилась уже в 1907 году: у рабочих, контактировавших с ним, был выявлен легочный фиброз (увеличение соединительной ткани легких в ущерб функциональной). Несколько позже заболевание окрестили асбестозом. В 1970-е годы накопленные данные подтвердили, что люди, работающие с асбестом, подвержены повышенному риску онкозаболеваний, среди которых рак легких и мезотолиома - злокачественная опухоль плевры. Асбест после этого был включен в список канцерогенных веществ, причем сразу в первую категорию опасности. Отсюда-то и берет корни нынешняя антиасбестовая кампания, лидирует в которой Европа.

Но при более глубоком рассмотрении проблемы проявляются нюансы: активный канцерогенный эффект на организм оказывает именно амфиболовый асбест. Причина как раз в его кислотоустойчивости - в легких человека он практически не разлагается. С хризотилом, говорят специалисты, ситуация другая: в человеческом организме период "полураспада" волокон - от семи часов до пары недель.

- Вот данные американского ученого Бернштейна о биоперсистенции (возможности выведения из организма. - А.Ц.) волокон асбеста и его заменителей, - говорит кандидат медицинских наук Сергей Кашанский. - Для амфиболового асбеста это порядка полутора лет, для целлюлозных волокон - почти три года, для керамического волокна - два месяца.

Сергей Кашанский, занимающий труднозапоминаемую должность руководителя лаборатории отраслевой гигиены труда и реабилитации ФГУН "Екатеринбургский медицинский научный центр профилактики и охраны здоровья рабочих промпредприятий", - ярый оппонент антихризотильщиков. По его словам, хризотил - "одно из самых безопасных промышленных волокон":

- Первоначальная ошибка заключалась в том, что не существовало разделения на хризотил и амфибол. Последующие исследования подтвердили, что запрет амфиболового асбеста закономерен, а для хризотилового асбеста ВОЗ и МОТ определили порядок контролируемого использования.

Опасность, которую могут таить в себе асбестосодержащие материалы - а главным образом это асбестоцементые изделия (на производство которых уходит 90% добываемого хризотила), - Кашанский подвергает серьезному сомнению:

- Как показали исследования, после попадания волокна в цементную среду оно меняет свою структуру и приобретает другие свойства.

Помимо неаккуратности в ведении статистики, которую сторонники хризотила ставят в упрек лоббистам запрета асбеста, к последним есть еще претензия. Это отсутствие данных об опасности или безопасности предлагаемых заменителей - того же целлюлозного волокна. Но лоббисты не внемлют.

Амфиболовый асбест запрещен к использованию во всем мире вот уже четверть века. Тем не менее, ряд европейских стран активно предлагает полностью отказаться и от хризотила - из принципа "нулевой терпимости к канцерогенам". На что сторонники хризотила ехидно предлагают ввести тотальный запрет на жареную рыбу.

Впрочем, научные аргументы в этой войне, похоже, играют явно не первую роль. Ведь делится - ни много ни мало - мировой рынок сбыта строительных материалов: что устоит в неравном споре - российский дешевый асбест, востребованный на рынках СНГ и Азии, или, скажем, европейский дорогостоящий заменитель? Здесь с неизбежностью придется проплачивать нужные исследования и прибегать к подковерным методам борьбы. Собственно, защитники хризотила и не скрывают, что приходится порою для результата и прибегнуть к "хорошей коррупции".

Правда, следует также помнить, что в России от результата этой борьбы зависит около 50 тысяч рабочих мест, среди которых - рабочие места ясненцев. А решиться все может уже на следующем заседании стран - участниц конвенции. Пока что, впрочем, сторонники хризотила четыре раза не давали включать его в список запрещенных веществ.

ЛЮДИ - ОТДЕЛЬНО, ПЫЛЬ - ОТДЕЛЬНО

- Конечно, хризотил сам по себе не безобиден, - соглашается гендиректор комбината "Оренбургские минералы" Андрей Гольм. - Но это не повод с ним не работать. Ножи и топоры - тоже опасная штука, но мы же от них не отказываемся. Надо просто знать правила обращения с ними.

По словам Гольма, на комбинате сделано все, чтобы обеспечить минимальный контакт работников с опасной пылью:

- У нас на предприятии принцип: где есть пыль - там не должно быть людей, а где есть люди - не должно быть пыли.

Цеха, где обогащается руда и вырабатывается собственно хризотил, оборудованы мощной системой пылеулавливания. Кроме того, производство в этих цехах в основном уже автоматизировано, так что людей здесь - лишь необходимый минимум. Рабочим при этом выдаются средства индивидуальной защиты - респираторы. Впрочем, у большинства они беспечно болтаются на шее.

- С одной стороны, попахивает обычным российским раздолбайством, но, может, и вправду здесь не опасно? - задается вопросом один из коллег.

- Мы в обязательном порядке объясняем работникам технику безопасности и возможные риски. Насильно заставить носить респираторы мы не можем, - говорят представители комбината.

Место, где людям встречи с пылью не избежать, - это сам карьер (рудник, как его здесь называют, с ударением на "у"). Но там и зарплата выше, и на пенсию раньше.

Ежегодно работники комбината обязаны проходить медицинское освидетельствование, направленное на то, чтобы вовремя выявить профпатологию и принять необходимые меры. Пока, говорят, никакой плохой статистики не набирается.

- Я уже 25 лет здесь работаю, ничего страшного, - говорит уже знакомый нам экскаваторщик.

Ничего не боятся и сами горожане, несмотря на то, что за городом находится постоянный источник пыли - открытый рудник:

- Да живем себе, и всё. У нас некоторое время назад пошла волна: мол, асбестоз, то-се... Но у нас сейчас никто не слышит, чтобы кто-то из-за асбеста заболел или умер, - говорят мужики на городской площади.

И на этой же площади, красиво оформленной глыбами асбестосодержащего камня, резвятся дети. Вполне веселые и, хочется верить, здоровые.

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРОФКОМА

Рассказывает председатель первички комбината Вера Щадрова:

- Социальная сфера для нашего комбината приоритетна. У нас по-настоящему большой социальный пакет. Из 3200 сотрудников 2000 работают во вредных условиях труда, так что и руководство, и профсоюзный комитет в первую очередь заботятся о здоровье людей. Наш профилакторий рассчитан на 80 мест, посещаемость его и заполнение действительно большие.

Согласно коллективному договору у нас есть договоренность с работодателем бесплатно направлять не менее 25 человек в здравницы России. Три года подряд мы отправляли работников по бесплатным путевкам в Сочи, в этом году впервые у нас 27 человек отправились в Турцию.

Наши работники получают полный комплект средств индивидуальной защиты, а также молоко - только на СИЗ в год тратится около 6 миллионов рублей. Все, кто работает во вредных условиях труда, ежегодно проходят профосмотр - и, надо сказать, случаев профзаболеваний за то время, что комбинат существует, так и не обнаружено. Когда при профосмотре у людей выявляются те или иные нарушения здоровья, мы стараемся их в первую очередь направлять в профилакторий. В каждом подразделении существует соответствующая комиссия.

Александр ЦВЕТКОВ

Фото автора