На прошлой неделе страна отмечала 175-летие со дня рождения Льва Николаевича ТОЛСТОГО. В эти дни усадьбу “Ясная Поляна” посетили разные знаменитые люди. Их примеру последовала корреспондент “Солидарности” Валентина ХИЦ. Оказалось, что за тридцать рублей в Ясной можно купить кассету с голосом Льва Толстого, за пятьдесят - покататься на теплой лошади. За 89 рублей 49 копеек в местном кафе подают жаркое по рецепту Софьи Андреевны, а прогулка по парку и тульский пряник стоят одинаково - десятку.

До Ясной Поляны можно добраться двумя способами: простым и цивилизованным. Способ простой (электричка до Тулы, а потом - автобус) полезен для следопытов и настоящих поклонников Толстого - в общем, людей выносливых. В Ясную Поляну им придется ехать самостоятельно, по пути расспрашивая дорогу у встречных туляков. Зато, добравшись до заповедника, они могут бродить там до семи вечера, не натыкаясь поминутно на толпы туристов.

Я, к сожалению, этого не знала, и поэтому пала жертвой цивилизации... А также музейного сайта, где всем советовали ехать в Ясную специальным экспрессом. В выходные, с Курского вокзала. За двести рублей (билеты второго и третьего класса стоили несколько дешевле - сто пятьдесят и девяносто) пассажирам обещали комфорт плюс глубокое погружение в атмосферу усадьбы Льва Николаевича.

На станции “Козлова засека” поезд встречал хор красных девушек с хлебом-солью. Напевая протяжное “Ой, приехали гости дорогие”, делегация в ярких сарафанах остановилась у соседнего вагона. Оттуда, не замечая протянутый каравай, выходили удивленные иностранцы. С открытым ртом я наблюдала за ними, пытаясь понять, кого же так встречают. К тому же очень хотелось каравая. Высокая дама в белом, видимо, заметила мое изумление. Очень любезно она объяснила, что зарубежные гости приехали в Ясную Поляну на конференцию, но посещение музея в их программу не входит. Вздохнув, я поплелась к автобусу - каравай затерялся в пестрой толпе, а музей в мою программу очень даже входил.

Станция “Козлова засека” напоминала английский парк. Посреди этого великолепия возвышался белый бюст с суровыми бровями. Подножие Льва Николаевича украшали цветы.

Неподалеку от Толстого стоял домик с надписью “Буфетъ” и виднелась дверь в зеленый холм с вывеской “Погребъ”. Для пущего колорита не хватало извозчика с окладистой бородой и красным носом. Думы об извозчике привели меня к колодцу. Я внимательно обошла его со всех сторон в поисках таблички “Колодецъ”, но наткнулась лишь на объявление: “Перед употреблением воду кипятить”. Колодец был заперт на висячий замок, и оттого казался сиротливым.

“Эй, девушка у колодца, - окликнул меня чей-то голос, - вы в музей едете?”
Вместо ответа я побежала к автобусу, пыхтя и проклиная тяжелый рюкзак. Автобус оказался набит под завязку, ехать пришлось стоя, но так было даже веселее: во мне опять разыгралось предчувствие хорошего приключения...
Как явствовало из рассказа экскурсовода Нины Васильевны, свидетелей жизни Толстого в усадьбе осталось совсем немного. Березы на главной аллее “Прешпект”, например, писателя не помнят - их посадили через полвека после его смерти. “Яблони тоже не помнят Льва Николаевича, - сказала экскурсовод, - они живут лет тридцать, не больше...” Идея сажать деревья “в память” меня восхитила. “А березы живут долго?” - вежливо поинтересовалась я у Нины Васильевны. “Не знаю, - величаво ответила она, - я литератор, а не биолог...”

Большой барский дом до наших дней не дожил: писатель (и это почему-то составляет предмет большой гордости экскурсоводов) однажды проиграл его в карты. Дом разобрали и перевезли в соседнюю деревню. Впрочем, там он тоже не сохранился... Толстой перебрался жить во флигель (его так и называют теперь - Дом Толстого), а на месте проигранного имущества посадил лес. Мотовство Лев Николаевич обратил в легенду: когда его спрашивали, где он родился, писатель показывал на верхушку одного из деревьев и отвечал: “Там, наверху, в маменькиной комнате, на кожаном диване”.

Пока я возилась с фотоаппаратом, размышляя, чего бы еще снять достопримечательного (кстати, разрешение на фото- и видеосъемку в Доме стоит 50 рублей), наша группа ушла далеко вперед. Недоумевающую меня проводили в маленькую комнатушку, где экскурсовода слушали совершенно другие люди. Так я приблудилась к чужой экскурсии. Для избранных.

Безукоризненно одетые дамы и господа слушали экскурсовода Надежду Ивановну с вежливым интересом. Я же очень обрадовалась. Стол персидского дерева или старое черное кресло совершенно не объясняли, каким человеком был Толстой. А узнать об этом очень хотелось. И я, недолго думая, подбежала к Надежде Ивановне.

Вначале она говорила со мной вполне дружелюбно и даже порекомендовала читать писательские дневники. Было видно, что Надежда Ивановна безмерно уважает Толстого и пытается убедить в этом всех остальных. Однако слушать о “потрясающей внутренней работе над собой” мне стало неинтересно, и я спросила: “А какие у Толстого были недостатки?” Экскурсовод на мгновение онемела. “Такие же, как и у всех нас”, - пришла ей на выручку коллега с седой прической. “И все-таки?” - не унималась я. “Мм... - задумалась седовласая дама, - в молодости - женщины, вино, цыгане. Пьяные оргии у них, наверное, случались. Но потом...” И экскурсоводы снова свернули на проторенную дорожку высокой нравственности.

“Хорошо, - я почти поверила в праведность Льва Николаевича, но по привычке искала всему доказательства. - А как он баловал свою семью, близких? Какие подарки им дарил?” В ответ мне посоветовали купить... поваренную книгу Софьи Андреевны и посмотреть, чем баловали детей. “Для дочери Татьяны, которая увлекалась рисованием, - сказала мне Надежда Ивановна, - Толстой приглашал знакомых художников: Репина, Ге...” (Вообще-то, кроме Татьяны, у Льва Николаевича было еще пять сыновей и две дочки, но про их воспитание мне не сказали ни слова.)

Так, неспешно беседуя, мы дошли до Дерева счастья (или Дерева любви). Помните песню “Но нельзя рябине к дубу перебраться...”? Оказывается, можно! Правда, на месте рябины оказалась береза, но впечатления это не меняло. Деревья переплелись стволами, образуя одно, черно-белое, и были похожи на счастливых любовников... Чтобы туристы не вытаптывали траву, влюбленных огородили маленьким заборчиком - по поверью, увидев Дерево счастья, нужно непременно обойти вокруг него. Что все мы и сделали.
Затем я расспрашивала Надежду Ивановну о том, богат ли музей, как учат экскурсоводов и что ел Толстой. Вместо еды мы стали почему-то говорить про одежду, которую назвали в честь Льва Николаевича толстовкой. И этот миг оказался для меня роковым. Толстовскую толстовку я не видела ни разу, даже на фотографиях - там писатель был исключительно в рубахе. Поэтому когда мне сказали, что толстовка похожа на кафтан, я спросила... Правильно, как выглядит кафтан.

“Простите, - ответила мне Надежда Ивановна, - я, конечно, проявляю такт, но вы задаете такие наивные вопросы. Любой ученик, даже самый неразвитый, в десятом классе все это уже знает! И вообще, вы присоединились к нашей экскурсии, что, опять-таки, не совсем тактично...” “Да, да, - закивала головой седовласая дама, хватая меня за локоть. - Деточка, а вы вообще откуда? Вы все время задаете провокационные вопросы, будто знаете на них ответ, но стараетесь нас проверить!”

Мне было обидно до слез. Сначала я попыталась убедить женщин, что “я - верблюд”, то есть правда ничего не знаю, но они все равно не поверили. Кафтан, кстати, остался для меня тайной за семью печатями. “Мы подходим к могиле Толстого, - пояснила Надежда Ивановна ледяным тоном, - и я не хочу отвечать ни на какие вопросы. Тем более назойливые”. “Да, - поддакнула ее спутница, отпуская мою руку, - здесь раньше даже табличка висела: “Внимание! Зона тишины”.

Стоит ли говорить, что настроение было безнадежно испорчено?

От хандры меня спасла лошадь Зорька и девушка, которая вела ее в поводу. Десять минут конной прогулки облегчили мой кошелек на пятьдесят рублей, но это того стоило. Попутно я узнала, что с дамского седла нельзя свалиться, а кавалерийские ноги, которые кривятся от езды верхом, всего лишь байка. И никто не поминал всуе неразвитых десятиклассников, восклицая сурово: “Какие наивные вопросы!”

Валентина ХИЦ

P.S. Автор искренне благодарит конюхов и экскурсоводов музея-усадьбы “Ясная Поляна” за помощь в работе.