Осенью 1956 г. в Венгрии произошли события, оценка и интерпретация которых до сих пор вызывают горячие споры. Каким бы ни являлся “диагноз”, полстолетия назад весь мир осознал, что строительство социализма в этом государстве идет, мягко говоря, не без серьезных проблем.

ПОДКОВЕРНЫЙ ПРОЛОГ

Прологом артиллерийской канонады и стрельбы на улицах Будапешта стала закулисная политическая борьба, с конца 1940-х раздиравшая “верхи” правящей Венгерской партии трудящихся (ВПТ). Пост генерального секретаря ВПТ занимал Матиаш Ракоши, 16 лет проведший в хортистских застенках. Он был хорошо образован, в совершенстве владел семью языками. Вместе с тем, по свидетельству людей, его знавших, он “до корней волос был революционером в том понимании этого слова, которое было присуще его времени”. Придя к власти, Ракоши был ориентирован на построение социализма по советскому образцу, что предполагало форсированную индустриализацию и развитие ВПК за счет усиленного налогообложения села. Как его учитель Сталин, с политическими оппонентами Ракоши не церемонился.

В начале 1950-х годов основным конкурентом Ракоши в партии стал Имре Надь, выступавший против слепого копирования советского опыта и призывавший строить социализм с учетом национальной специфики Венгрии. Большое внимание Надь уделял развитию аграрного сектора. Его спор с Ракоши напоминал дискуссию 1928 - 1929 гг. в ВКП(б) между сторонниками Иосифа Сталина и Николая Бухарина. Показательно, что, когда в октябре 1954 г. Надь вынес разногласия на страницы печати, парижская Le Monde, откровенно называвшая линию Надя “венгерским нэпом”, предсказала, что “дуэль Надь - Ракоши должна закончиться победой одного из двух противников”. Хотя в конце 1955 г. Надь был исключен из партии (чему способствовало и падение его кремлевского покровителя Лаврентия Берии), торжество Ракоши оказалось недолгим: 14 февраля 1956 г. в Москве открылся ХХ съезд КПСС.

ПОЛЬША НАЧИНАЕТ И... ДЕЛАЕТ НИЧЬЮ

Главное событие, придавшее партийному форуму поистине историческое значение, произошло в последний день его работы. 25 февраля делегаты съезда были приглашены в Большой Кремлевский дворец на так называемое закрытое заседание. Тогда и прозвучал доклад первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева “О культе личности и его последствиях” (утверждение, что выступление Хрущева произошло по его личной инициативе, - миф, поскольку текст доклада заранее подготовила комиссия секретаря ЦК КПСС Поспелова, а затем одобрил президиум ЦК КПСС). Докладчик привел примеры беззаконий сталинского времени. Правда, жертвами рассматривались лишь “невинно пострадавшие” коммунисты сталинской ориентации. При этом утверждалось, что культ личности “не изменил природы социализма”. Выступление Хрущева продолжалось более четырех часов, а прения по нему открыты не были.

Очень скоро узнали о хрущевском докладе и прибывшие в столицу страны Советов посланцы братских партий. Тема репрессий волновала их ничуть не меньше, чем тех, кто слушал выступление Хрущева. О том, как отзовется в странах народной демократии курс ХХ съезда КПСС, в Кремле, похоже, в тот момент особо не думали. А зря. Резонанс в Восточной Европе на хрущевские “откровения” оказался даже сильнее, чем в самом Советском Союзе.

Неприятности начались с Польши. 12 марта скончался президент Польши Болеслав Берут. Некто, имевший доступ к его бумагам, дал ход обнаруженному в них хрущевскому докладу, копии которого стали продаваться... на варшавском черном рынке. Как утверждается в исторической литературе, там доклад и приобрели американцы. Потом шеф ЦРУ Аллен Даллес передал его своему брату, госсекретарю Джону Фостеру Даллесу. В итоге 4 июня доклад был опубликован New York Times. Тем временем Польша уже бурлила. 28 - 29 июня в Познани состоялась демонстрация, участники которой требовали вывода советских войск из страны и несли лозунги “Хлеба!”, “Свободы!”, “Бога!”, “Долой коммунизм!”. Демонстрация переросла в уличные столкновения, жертвами которых стали 70 человек, а около 500 получили ранения. Непростой была и ситуация в верхних эшелонах польской власти. К власти рвался недавно восстановленный в ПОРП Владислав Гомулка, который не был склонен оглядываться на Москву. Тогда решил вмешаться Кремль, и 19 октября в Варшаву прибыли Никита Хрущев, Лазарь Каганович, Анастас Микоян и Вячеслав Молотов. В итоге Кремль согласился и на избрание Гомулки первым секретарем ПОРП, и с удалением из Польши маршала Рокоссовского (до того - министр обороны Польши). А Гомулка объявил, что его страна не выйдет из Варшавского договора. От компромисса выиграли и Москва, и Варшава.

ХХ СЪЕЗД КПСС И ВЕНГРИЯ

Прямо противоположное польскому умиротворению буквально в те же самые часы происходило в Венгрии. Польские события имели сочувствие у значительной части населения, вызвав брожения в ряде городов страны. Некогда прочные позиции Ракоши зашатались. Зато его конкурент Надь был восстановлен в партии. На политический Олимп Венгрии вернулся Янош Кадар, репрессированный Ракоши в 1951 г. Его выдвигала та часть партийного руководства, которая желала перемен в духе ХХ съезда КПСС, но которую пугал радикализм Надя. Для многих уже тогда не было секретом, что речь в программе последнего шла о гораздо большем, чем о переменах в сфере экономики и строительстве социализма с учетом национальной специфики.

Добавим, что и Кадар, и Ракоши, и Надь искали поддержку у разных членов президиума ЦК КПСС, где также не было единства. Придя к власти, Хрущев стал вмешиваться во внешнеполитические вопросы, которые считались прерогативой Молотова как главы МИДа. Хрущеву же хотелось показать себя “видным дипломатом”. В 1956 г. Молотов был снят с поста министра, но остался членом президиума ЦК КПСС. Все эти “нюансы” добавляли непредсказуемости внутрипартийным баталиям и в КПСС, и в ВПТ.

В итоге перемены, начатые ХХ съездом, решили спор не в пользу Ракоши. В начале июля на заседании президиума ЦК КПСС было решено направить в Венгрию Микояна. Итогом поездки стало снятие 13 июля Ракоши с партийных должностей. Однако отставка Ракоши лишь раззадорила тех, кто ее добивался. Критика существующих порядков нарастала, как снежный ком. “Тон задавала часть творческой интеллигенции, прежде всего писатели, журналисты, деятели искусства. В круговерть социально-политических событий стремительно вовлекалась городская молодежь. Все сильнее проявляли себя средства массовой информации. Причем наибольшую активность нередко демонстрировали именно те, кто еще вчера слыл коммунистом и даже сталинистом”, - вспоминал Владимир Крючков, в ту пору пресс-атташе посольства СССР в Венгрии.

Основным форумом оппозиции стал Кружок Петефи, дискуссионный клуб студенчества и молодой интеллигенции, функционировавший как орган политпросвещения в Системе трудящийся молодежи. Большинство его участников заявляли о приверженности марксизму и настаивали на очищении социализма от сталинских “искажений”. Правда, чем дальше, тем звонче звучали голоса противников социализма.

ВЕНГЕРСКИЙ ОКТЯБРЬ

6 октября прошел массовый траурный митинг, приуроченный к захоронению останков необоснованно репрессированных Ракоши Ласло Райка и его товарищей. В митинге, по разным оценкам, приняли участие от 200 до 300 тысяч человек. “Сам митинг прошел организованно, не вышел из-под контроля официальных властей и не отличался особым накалом страстей или экстремизмом. Но именно он положил начало открытой подготовке к решающему выступлению против партии, правительства, социалистического строя. Было очевидно, что решающая схватка не за горами и что вопросы будут решаться теперь не в кабинетах, а на улицах”, - свидетельствовал Крючков.

Будущий шеф КГБ не ошибся. 23 октября в Будапеште прошла многотысячная демонстрация, раздались призывы к установлению многопартийности, проведению свободных выборов, выводу из страны советской армии. Перед народом появился Надь. Он начал выступление со слова “Товарищи!”, за что был освистан частью собравшихся на площади. Но затем он нашел с ними общий язык. Вряд ли хоть кто-то из участников мероприятия тогда знал, что сей кумир толпы с 1933 г. являлся агентом НКВД и имел агентурное имя Володя...

“Веселье” в венгерской столице шло по нарастающей. Был демонтирован памятник Сталину, осуществлен поджог радиостанции. На улицах начались столкновения, пролилась первая кровь. Поскольку ситуация вышла из-под контроля, в тот же день первый секретарь ЦК ВПТ Эрне Гере обратился к Хрущеву с просьбой ввести советские войска в Будапешт. Советский лидер потребовал от Гере письменного обращения. Однако последний, сославшись на невозможность собрать Совет министров, пообещал, что документ будет прислан премьер-министром Андрашем Хегедюшем позднее. Что и было сделано.

24 октября советские войска вошли в Будапешт. В тот же день правительство было реорганизовано. Степень покладистости Кремля демонстрирует то, что премьер-министром Венгрии стал Имре Надь. В Москве рассчитывали, что, как и в Польше, компромисс станет выходом из положения. В конце октября Надь и Кадар сформировали правительство, в которое вошли и представители некоммунистических партий, а также добились от Хрущева согласия на вывод советских войск из страны.

СУЭЦКИЙ КРИЗИС, ИЛИ ФОНАРИ БУДАПЕШТА

Далее произошло непредвиденное. В ночь на 30 октября Израиль напал на Египет. Правительства Англии и Франции предъявили Египту ультиматум, требуя, чтобы в течение 12 часов он прекратил военные действия, отвел войска на 10 миль от Суэцкого канала и согласился на оккупацию английскими и французскими войсками ключевых позиций в Порт-Саиде, Исмаилии и Суэце. 31 октября англичане и французы начали боевые действия против египтян. Как следует из записи заседаний президиума ЦК КПСС 31 октября, советское руководство мало надеялось на способность своего тогдашнего союзника Египта к длительному сопротивлению, ожидало от него неминуемых уступок и в силу этого расценило ход событий на Суэцком канале как сдачу своих позиций на Ближнем Востоке. В этой ситуации уже начавшийся вывод Советской Армии из Венгрии выглядел еще одной геополитической уступкой Кремля.

Но и это не все. В Будапеште после вывода советских войск наступила отнюдь не тишь да гладь, а буйство сторонников Надя. Окончательно развязало им руки то, что 28 октября было ликвидировано министерство госбезопасности. Из тюрем на свободу вышли несколько тысяч человек, что не способствовало стабилизации ситуации. Начались самосуды, жертвами которых стали сотрудники госбезопасности и некоторые партийные функционеры. В Будапеште уличные фонари были превращены в виселицы. Перед зданием советского посольства (послом был Юрий Андропов) появились шесты с нанизанными на них головами. Росли и антирусские настроения. Отстраненная трудовым коллективом директор будапештского Театра оперетты позднее рассказывала, что артисты театра постановили отказаться от системы Станиславского и выбросить из репертуара произведения советских и русских авторов.

Показательно, что, увидев все это, часть прежних сторонников Надя отшатнулось от него. Что не помешало новоиспеченному лидеру назвать происходившее демократическим “народным движением”. Тем
временем через австрийскую границу в него стали вливаться боевики. В их числе было немало уцелевших фашистов. Нелишне напомнить, что в годы Великой Отечественной войны плечом к плечу с немецко-фашистскими войсками воевали и венгры. В отличие от Германии, Венгрия за свои преступления не каялась и каяться явно не собирается. В этой связи покаянные речи руководителей России на тему событий осени 1956 г., когда СССР навел порядок в Венгрии по просьбе руководителей этой страны, вызывают возмущение. Серьезные госдеятели думают о защите интересов своей страны, а не о собственном имидже в глазах пресловутого “мирового сообщества”.

Перемены потребовали от советского руководства вернуться к принятому решению. 31 октября на заседании президиума ЦК КПСС Хрущев сказал: “Если мы уйдем из Венгрии, это подбодрит американцев, англичан и французов, империалистов. Они поймут нашу слабость и будут наступать... К Египту им тогда прибавим Венгрию. Выбора у нас другого нет”. Было решено повторно ввести войска в Венгрию.

Это вызвало раскол в правительстве Венгрии. Если Кадар и его сторонники сами обратились к СССР с просьбой помочь в наведении порядка, то Надь пошел на конфликт с Москвой. 1 ноября по радио он заявил о курсе на демократическую и нейтральную Венгрию и выходе Венгрии из Варшавского договора. Принятие подобного решения в разгар ближневосточного кризиса означало, что события пошли по наихудшему для Кремля сценарию. Надь не шел навстречу, а загонял Хрущева в угол. И еще. Если бы Хрущев не поддержал венгерских сторонников, то он предал бы их, как это сделал в конце 1980-х годов Горбачев. А защита иностранных сторонников - норма для любой страны. Отдадим должное советским лидерам середины 1950-х годов. В отличие от Горбачева, они доверившихся Москве людей не предали.

Перед тем, как вводить войска, советские лидеры сочли нужным заручиться поддержкой лидеров стран Восточной Европы. 1 ноября Хрущев, Молотов и Маленков встретились с польскими руководителями в Бресте. Затем Хрущев и Маленков провели переговоры в Бухаресте, вскоре - в Югославии с Иосипом Броз Тито о вводе советских войск в Венгрию.

Для полноты картины скажем и о позиции Вашингтона. 29 октября американский посол Болен уведомил руководство СССР об отсутствии у США интересов в Венгрии. К тому же президент Дуайт Эйзенхауэр в те дни был занят предвыборной кампанией. Но на деле позиция Вашингтона не была столь отстраненной. На радиостанции “Свободная Европа” регулярно звучали призывы к повстанцам продолжать сопротивление до прихода помощи от Запада. Это не только не способствовало прекращению кровопролития, но и вело к новым человеческим жертвам. Некоторые страны помогали повстанцам деньгами и оружием.

КРОВАВЫЙ НОЯБРЬ

4 ноября в 4.15 по среднеевропейскому времени началась операция “Вихрь”, целью которой было восстановление порядка в Венгрии. В операции участвовали 17 советских дивизий, общая численность составляла около 60 тыс. человек (половина действовала в Будапеште). Командовал советскими войсками маршал Иван Конев.

Услышав о приближении Советской Армии, значительное число повстанцев, в числе которых были и военные, понимая бессмысленность сопротивления, побросали оружие и разошлись по домам. Однако несколько тысяч человек решили бороться. Заметим, что в их распоряжении имелись винтовки, “коктейли Молотова”, пулеметы, самоходные артиллерийские установки, танки, крупнокалиберные противотанковые и зенитные орудия. Показательно, что повстанцам удалось сбить один советский военный самолет, высланный в разведывательных целях. И все же долго сопротивляться они не смогли. Благодаря применению артиллерии, к утру 6 ноября центр города был очищен от восставших. Последние же очаги сопротивления были ликвидированы 12 ноября.

Подводя итоги, скажем, что всего за период боев и после их окончания у повстанцев и населения было изъято более 40 тыс. единиц стрелкового оружия, в том числе около 30 тыс. винтовок и карабинов, 11 тыс. 500 автоматов, около 2 тыс. пулеметов, 1 тыс. 350 пистолетов и 62 орудия, из них 47 зенитных. Причем около 2 тыс. единиц стрелкового оружия было иностранного производства послевоенного периода... В конце октября и начале ноября с советской стороны погибли в боях, умерли от ран и пропали без вести 720 человек и были ранены 1540 человек. Потери венгров составили 2502 убитыми и 19 226 ранеными - как сторонников Надя, так и тех, кто с ними сражался. Сам Надь бежал в югославское посольство, но затем был выдан венгерским властям. По приговору суда он был казнен 16 июня 1958 г.

После этого в Венгрии наступил период мирного развития, который продлился треть века. Никаких репрессий при Кадаре не было. А когда в результате “бархатной революции” коммунистический режим пал, постепенно выяснилось, что и с демократией в Венгрии не очень ладится, а строительство рыночной экономике происходит, мягко говоря, не без проблем. В результате, как и 50 лет назад, мадьяры вновь вышли на улицы Будапешта. Флаг им в руки!

Материалы подготовил Олег НАЗАРОВ
С выставки документальной фотографии "Будапешт - Познань. 1956" Фото ИТАР-ТАСС



ДОСЛОВНО

Телеграмма А.И. Микояна и М.А. Суслова из Будапешта в ЦК КПСС

24 октября 1956 г.

“Прибыли на место с некоторым опозданием - в связи с метеорологическими условиями не имели возможности приземлиться на аэродром под Будапештом, сели 90 км севернее.

У нас сложилось впечатление, что особенно т. Гере, но и другие товарищи, преувеличивают и недооценивают свои силы. Фактически на пять часов по московскому времени обстановка в городе следующая:

Все очаги повстанцев подавлены, на радиостанции, где сосредоточилось около четырех тысяч человек. Они подняли белый флаг, но когда представители венгерских властей явились, то они предъявили в качестве условия капитуляции снятие с поста Гере, что, конечно, было отвергнуто. Наше командование ставит задачу сегодня ночью ликвидировать этот очаг. Характерно, что здесь венгерские работники и, прежде всего, работники госбезопасности оказывали повстанцам ожесточенное сопротивление и потерпели здесь поражение только ввиду исчерпывания боеприпасов и нападения на них свежего батальона венгерских войск, вышедших из повиновения...

Проведены аресты зачинщиков и организаторов беспорядков в количестве свыше 450 человек, выявление и аресты зачинщиков продолжаются...
Большинство рабочих не принимали участия в беспорядках и даже рассказывают, что чепельские рабочие, не имея оружия, прогнали провокаторов, которые хотели их подстрекнуть к беспорядкам.
Одной из серьезных ошибок венгерских товарищей было то, что до 24 часов вчерашней ночи они не разрешали стрелять по участникам беспорядков”.


ДОКУМЕНТЫ

Из стенограммы июньского 1957 г. пленума ЦК КПСС

Вечернее заседание, 24 июня

“Микоян. По венгерскому вопросу в президиуме в общем было единство, но должен еще сказать, что тов. Молотов вел неправильную линию в отношении новых венгерских руководителей.

Вы представляете, что завтра, 4 ноября, наши войска должны начать выступление по всей Венгрии, а сегодня вечером еще неизвестно, кто будет во главе нового правительства Венгрии, по призыву и в поддержку которого наши войска выступают. Почему? Хрущев и Маленков были в Югославии, встречались с румынами, болгарами, венграми, югославами в течение двух дней для того, чтобы получить их согласие на выступление наших войск. Я был занят тем, что из Будапешта вывозили Кадара, Мюнниха и других; правительства еще не было, обсуждали, кого вводить в правительство. Мы предлагали Кадара. Молотов настаивал на том, чтобы во главе был Хегедюш - бывший премьер-министр. Спрашивал: кто это Кадар? Мы, мол, его не знаем, третировал его. Не могли договориться о составе правительства. Жуков сказал: я не могу откладывать операции, уже приказ дан войскам выступать. Молотов настаивал вернуть старое руководство.

Молотов. Это неточно, мы говорили о Мюннихе.

Микоян. Вы предлагали Хегедюша, Хрущев до отъезда в Югославию предлагал Мюнниха, другие предлагали Кадара, мы же целый день спорили. Если бы не было споров, почему было сразу не договориться о составе правительства? Ругались мы с тобой, спорили остро. Булганин, другие товарищи должны помнить”.


ВЫСТУПЛЕНИЕ ИМРЕ НАДЯ ПО РАДИО

1 ноября 1956 г., 19 часов 40 минут


“Народ Венгрии!

Ощущая большую ответственность перед венгерским народом и историей и выражая единую волю миллионов представителей венгерского народа, венгерское национальное правительство провозглашает нейтралитет Венгерской Народной Республики. Венгерский народ желает жить в обстановке мира и подлинной дружбы со своим соседом, Советским Союзом, и со всеми народами мира на основе принципов независимости и равноправия и в соответствии с духом Устава Организации Объединенных Наций. Он желает закрепить и развивать завоевания своей национальной революции, не присоединяясь ни к какой группировке мировых держав...

Миллионы трудящихся Венгрии!

С революционной решимостью, самоотверженно трудясь и поддерживая порядок, защищайте и укрепляйте нашу родину, свободную, независимую демократическую и нейтральную Венгрию!”