Идея созыва Учредительного собрания будоражила умы не одного поколения противников самодержавия. Еще декабрист Никита МУРАВЬЕВ рассчитывал после захвата власти внести на рассмотрение Учредительного собрания свой проект конституции. Свергнутого монарха он предлагал сделать главой исполнительной власти - “Верховным Чиновником Российского Правительства”. Павел ПЕСТЕЛЬ выдвинул альтернативный проект - “Русскую Правду”. Собирать Учредительное собрание Пестель не собирался, а императора с членами царской семьи предложил уничтожить физически...

Революционные войска на охране Смольного.
Репродукция Фотохроники ТАСС


В январе 1918 года вопрос об Учредительном собрании оказался центральным, а споры столетней давности вновь приобрели актуальность.


ОСОБОЕ СОВЕЩАНИЕ

Решение о созыве Особого совещания для подготовки проекта Положения о выборах в Учредительное собрание было принято Временным правительством 25 марта 1917 года. Судя по тому, что председателя Совещания назначили лишь 21 мая, созывать Учредительное собрание новая власть особо не спешила. Первоначально в состав Особого совещания входили 64 человека (в июле их стало 82, а всего в его работе приняли участие 112). Совещание возглавил Федор Кокошкин - известный юрист, потомственный дворянин и член ЦК кадетской партии. В него вошли специалисты по государственному праву и статистике (в том числе члены ЦК кадетской партии профессора Владимир Гессен и Сергей Котляревский, сенатор Владимир Набоков). К работе были привлечены и члены других партий (большевиков сначала представлял Мечислав Козловский, а затем Петр Красиков), и представители Советов. Первое заседание Особого совещания напутственным словом открыл министр-председатель Временного правительства князь Георгий Львов.

По инициативе Кокошкина были разработаны как общетеоретические принципы избирательной системы по выборам в Учредительное собрание, так и конкретные вопросы: о сроках созыва и оптимальном количестве депутатов, о структуре и пределах компетенции. Примечательно, что наиболее реальным сроком созыва Учредительного собрания Кокошкин считал либо конец лета, либо начало осени 1917 года. По его мнению, главными задачами Учредительного собрания были: 1) разработка и принятие конституции, которая установила бы республиканскую форму правления, и 2) решение неотложных задач государственной важности - социальных, национальных, конфессиональных. После реализации этих задач оно должно было уступить место “новому законодательному порядку, который это Учредительное собрание создаст”.

Ключевую роль в работе Совещания играли кадеты. Так, комиссию об условиях осуществления активного и пассивного избирательного права возглавил Набоков, а комиссию о системах избирательного права - Гессен. Кадеты предложили установить возрастной ценз на уровне 21 года, чтобы он совпал с возрастом гражданской дееспособности. В свою очередь, большевики, рассчитывавшие на привлечение на свою сторону молодежи, выступили за предоставление избирательных прав с 18-летнего возраста. В итоге было решено установить минимальный возраст в 20 лет, а для военнослужащих не принимать никакого возрастного ценза. Для сравнения: в то время нигде не признавались избирательные права за военнослужащими, а в подавляющем большинстве государств возрастной ценз был выше (в Англии, Франции, Италии, США - 21 год, в Германии, Голландии, Бельгии, Испании - 25 лет).
Были отменены имущественный ценз, цензы оседлости и грамотности. Избирательные права получили женщины (чего не было в Англии, Франции, Германии и во многих штатах США). Положение не содержало никаких ограничений по национальному или вероисповедному принципам. И хотя оно лишило права избирать и быть избранными членов “царствовавшего в России дома” (ст. 10) и несколько миллионов дезертиров (ст. 5, против которой тщетно возражал большевик Козловский, расценивавший дезертирство как политическую акцию), состав избирательного корпуса в России оказался существенно шире, нежели в других странах.

Особое совещание определило систему выборов, предложив принцип избрания депутатов по партийным спискам. Избирательными округами признавались губернии с таким расчетом, чтобы один депутат приходился примерно на 200 тысяч населения. В особые округа были выделены Петроград и Москва, где кадеты рассчитывали получить дополнительные места. Осенью правительство уточнило число депутатов, установив 700 мест для гражданского населения, 30 - для оккупированных районов и 125 - для армии и флота.

2 сентября работа над проектом положения была завершена (документ включал 258 статей). Небезынтересно, что накануне Временное правительство провозгласило Россию республикой, чем фактически присвоило себе функцию законодательного собрания. Постановление подписали глава правительства Александр Керенский и министр юстиции Александр Зарудный. Столь важное историческое событие прошло как-то буднично...


ХОД И ИТОГИ ВЫБОРОВ

Три недели спустя Особое совещание, как выполнившее свою задачу, было закрыто. Выборы, намеченные на 17 сентября, позднее были перенесены на 12 ноября. Отношение к ним в разных уголках огромной страны было различным. Так, в октябре писатель Иван Бунин занес в дневник такие слова: “Вот-вот выборы в Учредительное собрание. У нас ни единая душа не интересуется этим”. Не обошлось и без слухов. Например, в деревнях Костромской губернии и в станицах Войска Донского, находящихся друг от друга на приличном расстоянии, широкое хождение получили слухи о том, что в столице выбирают царя и что “наверное, большинством голосов будет избран Алексей”!

А партии отнеслись к выборам серьезно. По подсчетам современных историков, по 74 гражданским избирательным округам (без фронтов и флотов) было заявлено 4753 претендента. В том числе - 642 кадета, 427 народных социалистов, 596 меньшевиков, 738 эсеров совместно с представителями крестьянских Советов, 238 национальных социалистов, 589 большевиков. Представители правых партий в общей сложности составили менее 12% от общего числа кандидатов.

Анализируя ход выборов, историк Дмитрий Чураков констатировал “многочисленные факты нарушений закона о выборах со стороны избирательных комиссий, где безраздельно господствовали меньшевики и эсеры. Наиболее вопиющие нарушения были связаны с тем, что рабочие целых заводов, рабочих предместий и поселков лишались возможности проголосовать. Они либо не получали соответствующих бюллетеней и удостоверений, либо попросту не включались в списки. Использовались и другие способы, отсекавшие пробольшевистский “рабочий электорат” от участия в выборах. В Барнауле не были допущены к избирательным урнам жители рабочих окраин и железнодорожники. Местный Совет даже грозился не признать результаты выборов. Оказались лишены права голоса настроенные за большевиков поденные рабочие сахарного завода села Таволжанки. Такие же случаи отмечены в Севастополе, Витебске, Юзовке, Астрахани, Курской губернии. Серьезные осложнения возникли в Вышнем Волочке. В этом небольшом городке 2 тыс рабочих фабрики бр. Рябушинских не попали в списки”.


НАКАНУНЕ СОЗЫВА УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ

Результаты выборов явно не соответствовали списочным притязаниям. По подсчетам историка Владимира Булдакова, в числе 765 выявленных депутатов (полных данных нет) было избрано 15 кадетов, 2 народных социалиста, 15 меньшевиков, 342 эсера, 78 украинских эсеров, 12 украинских социал-демократов, 181 большевик, 17 казаков и 94 автономиста от различных национальных списков. Другие исследователи приводят несколько иные данные, но общей картины они не меняют.

Таким образом, большевики не получили и четверти голосов. По словам английского историка Эдварда Карра, если рассматривать результаты выборов “как отношение к правительству, созданному Октябрьской революцией, то это был сокрушительный вотум недоверия”. Впрочем, лидеры большевиков и так понимали, что пользуются поддержкой главным образом в крупных пролетарских центрах, а жителям небольших городов и крестьянам они были почти неизвестны. Все это выборы в Учредительное собрание и подтвердили. Успех сопутствовал большевикам в Петрограде, Москве, Иваново-Вознесенске, Барнауле, Смоленске, Твери, Туле, Ярославле. А победителями стали эсеры.

Узнав о результатах выборов, Ленин в своем кругу сразу предложил отсрочить созыв Учредительного собрания, но, писал Троцкий, “со своей позицией остался одиноким”. Тогда Ленин решил избавиться от “учредилки” другим способом, и уже 15(28) ноября на совместном заседании ВЦИКа Советов рабочих и солдатских депутатов, Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и II Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов торжественно отмечалось создание коалиции большевиков и левых эсеров. Во ВЦИК, избранном на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, входили 108 человек. Число его членов было удвоено за счет добавления делегатов, избранных на съезде крестьян. В него также вошли 100 делегатов от армии и флота и 50 - от профсоюзов. Теперь он насчитывал свыше 350 человек и назывался Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Вскоре левые эсеры вошли и в состав советского правительства. Их представители возглавили три народных комиссариата - сельского хозяйства, юстиции, почты и телеграфа, а также заняли несколько других постов. Соглашение с левыми эсерами дало большевикам повод заявить, что результаты выборов не отражают реальной картины расклада политических сил, ведь соотношение между правыми и левыми эсерами в Учредительном собрании, где левые получили лишь 40 мандатов, случайно и явно несправедливо.
Не бездействовали и другие партии. 23 ноября представители меньшевиков, эсеров, народных социалистов, а также городской и районных дум Петрограда, ряда профсоюзов, заводов и нескольких воинских частей образовали Петроградский союз защиты Учредительного собрания. Аналогичные структуры стали возникать и в других городах.

Первоначально созыв Учредительного собрания был намечен на 28 ноября. Накануне вечером на квартире графини Софьи Паниной прошло заседание ЦК конституционно-демократической партии. Оно закончилось поздно, и некоторые его участники, в том числе приехавший из Москвы Кокошкин, остались ночевать у Паниной. А 28 ноября в восьмом часу утра все они были арестованы. Небезынтересно, что акцией руководил бывший студент Кокошкина, заявивший, что все арестованы потому, что “не хотели признавать власть народных комиссаров”. Под охраной солдат латышского полка арестованных отправили в Смольный, где располагалась следственная комиссия. Там их продержали до часу ночи, после чего отправили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости и поместили в холодные одиночные камеры. В тот же день кадеты (на выборах они набрали менее 4,7% голосов) были объявлены партией “врагов народа”.

Ленин продолжил натиск. 13(26) декабря в “Правде” появились его “Тезисы об Учредительном собрании”, где прямо говорилось, что буржуазная революция себя исчерпала, что от нее надо решительно отмежеваться и следовать по пути к социализму. Признавая, что “в буржуазной республике Учредительное собрание является высшей формой демократизма”, Ленин напомнил, что с момента Февральской революции революционная социал-демократия настаивала на том, что “республика Советов является более высокой формой демократизма, чем обычная буржуазная республика с Учредительным собранием”. А поскольку только республика Советов способна “обеспечить наиболее безболезненный переход к социализму”, то всякая “попытка, прямая или косвенная, рассматривать вопрос об Учредительном собрании с формально-юридической стороны, в рамках обычной буржуазной демократии” есть измена делу пролетариата. То есть Учредительное собрание должно уступить дорогу Советской власти.

20 декабря (2 января 1918 года) декретом Совнаркома созыв Учредительного собрания был назначен на 5(18) января 1918 года при достижении кворума в 400 человек. 4(17) января “Известия” опубликовали постановление ВЦИК, в котором говорилось: “На основании всех завоеваний октябрьской революции и согласно принятой на заседании Центрального Исполнительного Комитета 3-го января с.г. декларации трудового и эксплуатируемого народа, вся власть в Российской республике принадлежит Советам и Советским учреждениям. Поэтому, всякая попытка со стороны кого бы то ни было, или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваться как контрреволюционное действие. Всякая такая попытка будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении Советской власти средствами, вплоть до применения вооруженной силы”.


5 ЯНВАРЯ НА УЛИЦАХ И В ТАВРИЧЕСКОМ ДВОРЦЕ

Вопрос, чья возьмет, предстояло решить в день открытия Учредительного собрания. Его сторонники утро провели на демонстрациях, которые прошли в нескольких городах России. Кадет и философ Александр Изгоев (в 1922 году большевики выслали его из России) вспоминал: “Не без больших усилий удалось собрать со всего Петрограда 50 - 60 тысяч человек, решившихся шествовать по петроградским улицам, несмотря на угрозу большевистских штыков и пулеметов. Среди этих демонстрантов было тысяч десять и рабочих, выступавших в разных местах. Но основную массу вышедших на улицу людей составляла интеллигенция, студенчество разных школ. Не знаю, как держали бы себя эти совершенно безоружные демонстранты, если бы сбылись упорные толки о готовившемся на то же время вооруженном выступлении социалистов-революционеров “для поддержки Учредительного Собрания”. Хотя назывались и имена полков, будто бы решившихся “выступить”, и названия заводов, уже выславших свои боевые дружины, я отлично помню, как за все четыре часа, проведенные в рядах манифестантов, у меня ни на одну минуту не было сомнения, что ничего не будет, что это только похороны по первому разряду. В толпе не чувствовалось ни малейшего энтузиазма. Огонь жертвенного самозаклания не веял над толпой, хотя в двух-трех местах встреча ее с большевистскими отрядами сопровождалась стрельбой с убитыми и ранеными. За “Учредительное Собрание” не хотели умирать. Эта идея не была идеей-силой... Столетняя мечта нескольких поколений интеллигенции. Что с нею сталось! В каком виде она осуществилась! И не было возможности в утешение себе сослаться даже на какого-либо Столыпина”.

Характерно, что избранные в Учредительное собрание представители несоциалистических партий, за единичными исключениями, в Таврический дворец явиться не рискнули. Зато туда поехал Ленин. Причем его поездка началась с курьеза. Направляясь в Учредительное собрание, вождь большевиков прихватил с собой пистолет. Этому не стоит удивляться - 1 января автомобиль Ленина обстреляли. Согласно воспоминаниям его жены и соратницы Надежды Крупской, в Таврическом оружие у Ленина украли.

Эсер Марк Вишняк, избранный секретарем Учредительного собрания, писал, что глава свергнутого большевиками Временного правительства Керенский “находился в Петрограде, и немало усилий потребовалось, чтобы убедить его отказаться от безумной мысли явиться в Таврический дворец для заявления, что он слагает власть пред законно избранным и полномочным собранием”. Думается, из этой затеи ничего бы не вышло. Перед Таврическим дворцом стояли артиллерия и пулеметы, а ворота были заперты. Чтобы попасть внутрь, надо было пройти три кордона из матросов и латышских стрелков, которых Ленин сюда специально отправил. Проход в здание осуществляли по билетам через одну-единственную калитку. Охрана внимательно проверяла пропуска, осматривала входящего, прощупывала, искала оружие.

Открытие первого заседания долго откладывалось. Лишь в четыре часа дня представитель фракции эсеров предложил старейшему из членов Учредительного собрания открыть его. Старейшим был Егор Лазарев. По предварительной договоренности он уступил старшинство Сергею Швецову, и тот поднялся на трибуну. Однако большевики разработали иной сценарий мероприятия. Федор Раскольников вспоминал: “Свердлов, который должен был открыть заседание, где-то замешкался и опоздал... Видя, что Швецов всерьез собирается открыть заседание, мы начинаем бешеную обструкцию. Мы кричим, свистим, топаем ногами, стучим кулаками по тонким деревянным пюпитрам... Кто-то из наших хватает Швецова за рукав пиджака и пытается стащить его с трибуны”. Швецов, не ожидавший такого приема, растерялся, и, едва объявив заседание открытым, тут же объявил и перерыв. Но в этот момент из рук председателя колокольчик вырвал влетевший в зал Яков Свердлов. От имени ВЦИК он предложил принять ультимативно составленную Лениным “Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа”, предусматривавшую подтверждение решений II съезда Советов и Совнаркома, передачу Советам власти и самоликвидацию Учредительного собрания.

Затем по инициативе эсеровского большинства были проведены выборы председателя. Левые эсеры и большевики выдвинули левую эсерку Марию Спиридонову. Она получила 153 голоса “за” и 244 “против”. А большинство поддержало кандидатуру эсера Виктора Чернова, который получил 244 голоса “за” и 151 “против”. После чего полились длинные речи, не прекращавшиеся почти 12 часов. “Но не многое из сказанного имело хоть какое-то отношение к окружающему миру. Резкий вызов, содержавшийся в советской декларации, игнорировали; как и вопрос о сосредоточении действенной власти в руках пролетариата и Советского правительства. Никакого альтернативного правительства, способного удержать власть, не предлагали, да и не могли предложить. В этих условиях дискуссии были беспредметными...

Учредительное собрание смогло лишь повторить в основном то, что сделал II Всероссийский съезд Советов на следующий день после революции, десятью неделями ранее, что было характерным проявлением несостоятельности Учредительного собрания”, - справедливо констатировал Карр.

И хотя эсеровское большинство проявило готовность к компромиссу с большевиками, оно настаивало на том, что полномочия верховной власти принадлежат Учредительному собранию. Большевики, напротив, искать компромиссы явно не собирались. “Мы с этой кафедры провозглашаем смертельную войну буржуазно-парламентской республике”, - провозгласил Николай Бухарин. Воспользовавшись отказом Учредительного собрания обсуждать Декларацию, они объявили большинство его делегатов контрреволюционерами и врагами народа и покинули Таврический дворец. За большевиками последовали левые эсеры. “Уже брезжит в окно предчувствием рассвета горизонт неба. Мы остаемся одни, лицом к лицу с вооруженным скопищем людей, не понимающих, чего еще их заставляют ждать”, - вспоминал Чернов.

Развязка не затянулась. В пятом часу утра начальник охраны анархист-матрос Анатолий Железняков сказал Чернову, что “караул устал”, и предложил депутатам разойтись. И тут Чернов решил действовать: “О докладах, о длинных речах, о дебатах больше нечего и думать: с кем дебатировать? Мы остались одни. Нужны не разглагольствования, а решения”. И затем в течение нескольких минут (!) оставшиеся в зале депутаты, несмотря на отсутствие кворума, мгновенно определили свое отношение к самым актуальным вопросам российской действительности. Ими были торопливо приняты основные положения закона о земле, постановление о государственном устройстве России, заявлено о принятии Учредительным собранием на себя мирных переговоров с воюющими державами и принято обращение к союзникам!

Согласно стенографическому отчету заседание было закрыто 6(19) января в 4 часа 40 минут. В тот же день ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного собрания. 18(31) января его одобрил III Всероссийский Съезд Советов.


РАСПРАВА НАД КОКОШКИНЫМ И ШИНГАРЕВЫМ

В Петропавловской крепости из-за холода и плохого питания Кокошкин и другой депутат Учредительного собрания Андрей Шингарев заболели. 6(19) января их перевели в Мариинскую тюремную больницу, где в ночь на 7(20) января произошла трагедия. Ее подробности исследовал доктор исторических наук Валентин Шелохаев (давний друг “Солидарности”, трижды дававший интервью нашей газете - см. “Солидарность” № 34, 2000; № 13, 2002; № 41, 2006).

В больницу Кокошкина и Шингарева около семи часов вечера доставил инструктор при районном штабе Красной гвардии Басов. Когда он доложил об этом начальнику отряда бомбометальщиков Куликову, тот выказал возмущение тем, что Басов “не мог расправиться с ними”, и послал его в ближайший морской экипаж. В половине десятого вечера Басов вернулся с матросами экипажей “Ярославец” и “Чайка”. Они поднялись на третий этаж и ворвались в палату Шингарева. Здоровенный матрос-эстонец Оскар Крейс стал душить Шингарева. Тот успел спросить: “Что вы, братцы, делаете?” В ответ прозвучало: “Убивают министров за 1905 год, довольно им нашу кровь пить”. Их не интересовало, что Кокошкин и Шингарев никогда не были царскими министрами (во Временном правительстве Кокошкин недолго занимал пост государственного контролера, а Шингарев был сначала министром земледелия, потом министром финансов). Продолжая кричать, матросы стали стрелять в него из револьверов и колоть штыками. Затем наступил черед Кокошкина, чья палата находилась напротив. Его двумя выстрелами - в рот и сердце - убил матрос Матвеев.

Сообщения о смерти, некрологи, отклики с мест, статьи о жизни Шингарева и Кокошкина поместили многие издания. Панихиды прошли в разных городах России. В похоронах, состоявшихся на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры, приняли участие депутаты всех Государственных дум, Учредительного собрания, большое число людей. На панихиде в соборе не было лишь вдовы Кокошкина, желавшей увести тело мужа в Москву.

Когда Ленин узнал о случившемся, он поручил наркому юстиции левому эсеру Исааку Штейнбергу арестовать виновных. Однако экипажи “Ярославца” и “Чайки” отказались выдать Крейса и Матвеева. Уже 9 января арестовали Басова. Он сразу подробно рассказал о событиях той трагической ночи. Вскоре показания дали еще 15 подследственных. К суду привлекли восьмерых. На нем в качестве общественного обвинителя рассчитывал выступить князь Павел Долгорукий. Его арестовали вместе с погибшими на квартире Паниной и с тех пор держали в Петропавловской крепости - в соседней с Басовым камере. Но до суда дело не дошло, а когда Штейнберг ушел из советского правительства - развалилось. Басова освободили и отправили на фронт.


ПОСТСКРИПТУМ

В ходе Гражданской войны лозунг созыва Учредительного собрания возникал не единожды. Правда, люди, за него агитировавшие, не всегда хорошо представляли себе события последних лет. Иначе как объяснить, что в 1920 году руководители антибольшевистского восстания в Златоустовском уезде Уфимской губернии призывали: “Да здравствует Красная Армия! Бей коммунистов, долой Троцкого! Да здравствует Ленин и Учредительное собрание!”?

Созвать Учредительное собрание периодически обещали и белогвардейцы. Но каким был бы его состав, где наверняка не нашлось бы места большевикам и эсерам (партиям, собравшим в 1917 году две трети голосов)? Не исключено, что не пустили бы туда меньшевиков и представителей национальных партий. Ведь белые генералы воевали за “единую и неделимую Россию”.

27 января 1920 года, отвечая на вопросы Чрезвычайной следственной комиссии, адмирал Александр Колчак прекрасно понимал, что его ждет смерть, и не пытался спасти жизнь реверансами в сторону врагов. И тем ценнее его честное признание, что “если у большевиков и мало положительных сторон, то разгон этого Учредительного собрания является их заслугой, что это надо поставить им в плюс”...

Олег НАЗАРОВ
доктор исторических наук