95 лет назад, 9 сентября 1913 года, летчик Петр НЕСТЕРОВ на глазах у многочисленной публики, собравшейся на Сырецком аэродроме в Киеве, впервые совершил фигуру высшего пилотажа, представлявшую собой замкнутую кривую в вертикальной плоскости. Вскоре ее назвали “петлей Нестерова”. А год спустя, 8 сентября 1914 года, в воздушном бою он первым в мире совершил таран.

Репродукция Фотохроники ТАСС


В биографии Петра Нестерова более всего поражает то, как много успел он сделать за свою короткую жизнь: основатель высшего пилотажа погиб в 27 лет. Родился же он 15 (27) февраля 1887 года в семье офицера Николая Нестерова, преподававшего в Нижегородском кадетском корпусе. Отцу не довелось стать свидетелем всемирной славы сына: ведь и он скончался в возрасте 27 лет. На руках жены Надежды Рафаиловны остались дочь Александра и сыновья Николай, Петр и Михаил. Атмосферу в родительском доме характеризует то, что военными стали все братья. Как и Петр, его младший брат Михаил также встретил Первую мировую войну летчиком. Позднее он погиб в авиакатастрофе.

Для Петра же путь в небо начался 26 августа 1897 года, когда он был зачислен в Нижегородский кадетский корпус. В годы обучения он проявил способности в математике, физике, черчении, увлекался спортом, а также рисовал, пел и играл на мандолине. А еще он был хорошим товарищем. В аттестационном журнале о 16-летнем кадете было сказано: “Чрезвычайно настойчив в принятых решениях, проявляет характер, полностью унаследованный им от покойного отца”.

В 1904 году в числе других шести выпускников для продолжения учебы он был направлен в Санкт-Петербург в Михайловское артиллерийское училище. Двухгодичное пребывание в столице империи помогло ему сформироваться как хорошо образованному военному интеллигенту. После окончания училища (с отличием) Нестеров поехал служить во Владивосток, в 9-ю Восточно-Сибирскую стрелковую артиллерийскую бригаду. Будучи прикомандированным к крепостной воздухоплавательной роте, в 1909 году он для корректировки артиллерийских стрельб совершил несколько подъемов на аэростатах. После чего артиллерист заболел небом...

Летом 1911 года, находясь в отпуске в Нижнем Новгороде, Нестеров познакомился со студентом Петром Соколовым - учеником профессора Николая Жуковского. Молодых людей увлекла идея построения планера, которую они реализовали... в сарае у Соколова. Для испытаний же выбрали поле за Петропавловским кладбищем. И хотя запускать планер пришлось при помощи лошади, после чего “машина” вместе с Нестеровым оторвалась от земли всего на несколько метров, эксперимент был признан успешным, а сам летчик-испытатель этот “полет” считал началом своей летной деятельности.

Дальнейшая карьера поручика Нестерова развивалась стремительно. В октябре 1911 года он был зачислен в Петербургскую офицерскую воздухоплавательную школу. Во время обучения в августе 1912 года Нестеров совершил 13-часовой полет на аэростате, преодолев не одну сотню километров. По окончании обучения он был прикомандирован к авиационному отделу той же школы. 28 сентября (11 октября) 1912 года Нестеров получил звание пилота-авиатора, 5 октября на самолете-биплане сдал экзамен на звание военного летчика и был назначен в формируемый в Киеве авиаотряд при 7-й воздухоплавательной роте. 26 апреля (9 мая) 1913 года Нестеров вступил в должность и.о. начальника 11-го корпусного авиаотряда 3-й авиационной роты.

Ко времени переезда в Киев Нестеров зарекомендовал себя как летчик-экспериментатор. И неслучайно. К примеру, во время одного из полетов он набрал высоту 1600 м (что уже было достижением) и, выключив мотор, кругами, восьмерками спланировал над Варшавой. Зачастую эти достижения были достигнуты с риском для жизни. Так было 25 января 1913 года, когда отец высшего пилотажа едва избежал смерти: во время полета отказал мотор самолета. Но поскольку Нестерову удавалось успешно выходить из самых непростых ситуаций, его авторитет среди коллег быстро рос. В его характеристике 1913 года читаем: “Петр Нестеров: летчик выдающийся. Технически подготовлен отлично. Энергичный и дисциплинированный. Нравственные качества очень хорошие”.

“Мертвую петлю” Нестеров продемонстрировал 9 сентября 1913 года. Как явствует из рапорта начальства, его “Ньюпор” взмыл в небо, на высоте 800 - 1000 м летчик выключил мотор и начал пикировать. А на высоте около 600 м мотор был включен, и самолет пошел вертикально вверх. Затем “Ньюпор” “лег” на спину, описал петлю и ушел в пике. Потом мотор еще раз выключился. Наконец, самолет выпрямился и плавной спиралью пошел на приземление.
Событие получило мощный резонанс. Восторженные телеграммы пришли из разных стран мира. Но, пожалуй, более других порадовало летчика послание из Нижнего Новгорода. Начальник родного кадетского корпуса телеграфировал: “Корпус восторженно приветствует своего славного питомца”. Киевское общество воздухоплавания присудило летчику золотую медаль. Нестеров был произведен в штабс-капитаны и назначен начальником авиационного отряда.

Несмотря на то, что свидетелей полета было много, Нестерову пришлось отстаивать свое право считаться первым совершим “мертвую петлю”. Дело в том, что 13 дней спустя французский летчик Адольф Селестен Пегу повторил “мертвую петлю”. Французские газеты возвестили миру, что прежде никто этого не делал. Как ни печально, но и некоторые русские газеты стали тиражировать эту лживую информацию. Кончилось тем, что Нестеров опубликовал протест: “Возмущен помещением в русских газетах сообщений, что Пегу сделал первый “мертвую петлю”. Давно пора бы Императорскому аэроклубу подтвердить, что первая в мире петля совершена русским летчиком поручиком Нестеровым... Прошу газеты перепечатать”.

Еще одним вкладом Нестерова в развитие отечественной авиации стали полеты на дальние расстояния. Много шума наделал перелет по маршруту Киев - Одесса - Севастополь, совершенный в марте 1914 года. Жене Нестеров писал: “Прилетел благополучно в Одессу; бензину осталось минут на 15, так как я немного сбился с пути близ Одессы, смутил меня Днестровский лиман”. А 11 мая за день он долетел из Киева до Гатчины, что было подлинной сенсацией.

Реализации многих замыслов Нестерова помешала Первая мировая война. Впрочем, в качестве командира 11-го корпусного авиаотряда (3-я авиационная рота, 3-я армия, Юго-Западный фронт) он выполнял задачи воздушной разведки, осуществлял бомбометание, разрабатывал тактику воздушного боя, изготовлял приспособления для его ведения. Признанием заслуг Нестерова можно считать то, что командование Австро-венгерской армии пообещало крупную денежную награду тому, кто сумеет сбить аэроплан русского воздушного гения.

Свой последний подвиг патриот России Нестеров совершил 8 сентября 1914 года в 6 км около городка Жолквы (Львовская область). Здесь он вступил в бой с австрийским самолетом “Альбатрос”, который пилотировали летчики барон Фридрих фон Розенталь и Франц Малина. Несмотря на то, что машина противника была в три раза больше самолета Нестерова, русский летчик смело пошел на воздушный таран. Столкновение не оставило шансов на спасение ни одному из пилотов.

Похороны героя прошли в Киеве при громадном стечении народа. В Никольском военном соборе было проведено отпевание. Потом траурная процессия направилась к Аскольдовой могиле, где под залпы артиллерийского салюта и траурные звуки военных оркестров состоялось погребение. Позже могилу летчика перенесли на Лукьяновское кладбище. 25 января 1915 года Нестеров был посмертно награжден орденом св. Георгия 4 степени.

В 1951 году Жолкву переименовали в Нестеров. В 1984 году, к 70-летию гибели Нестерова, возле села Воля-Высоцкая Львовской области был сооружен мемориальный комплекс. Почти 45-метровую стелу, облицованную черным мрамором, увенчал самолет, вышедший из виража. Надпись на гранитной плите гласила: “На этом месте 8 сентября (26 августа) 1914 года в воздушном бою, впервые в истории авиации применив таран, геройски погиб славный сын русского народа, выдающийся военный летчик, основоположник высшего пилотажа, первым в мире выполнивший “мертвую петлю”, Нестеров Петр Николаевич. Вечная слава герою!”

Отношение к Нестерову изменилось после распада Советского Союза. Западную Украину захлестнула волна русофобии, которая не обошла стороной и нашего героя. Городку не только вернули прежнее название Жолква, но и совершили чудовищное кощунство - снесли памятник Нестерову! На его постаменте установили памятник Евгену Коновальцу - прапорщику австро-венгерской армии (с которой как раз и воевал Нестеров!) и основателю Организации украинских националистов (о “подвигах” Коновальца и его единомышленников см. “Солидарность”, 2008, № 26). У нынешних украинских властей свои герои и свои приоритеты.

Олег НАЗАРОВ


ДОКУМЕНТ

Акт расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова

Осмотром разбитых аппаратов и опросом свидетелей воздушной борьбы штабс-капитана Нестерова с австрийским бимонопланом системы “Альбатрос” выяснилось:

1. Штабс-капитан Нестеров уже давно выражал мнение, что является возможным сбить неприятельский воздушный аппарат ударом сверху колесами собственной машины по поддерживающим поверхностям неприятельского аппарата, причем допускал возможность благополучного исхода для таранящего летчика.

2. Штабс-капитан Нестеров неоднократно выражал мысль, что неприятельская воздушная машина летать над 11-м авиационным отрядом беспрепятственно не будет.

3. Решение таранить и сбивать неприятельские воздушные машины у штабс-капитана Нестерова зародилось уже давно. Так, в г. Дубно, числа 5 - 6 сего августа им был приспособлен нож к задней конечности фюзеляжа, которым он предполагал разрезать оболочку неприятельского дирижабля. Во время пребывания в Злочеве он решил приспособить к хвосту аппарата длинный трос с грузом, которым надеялся спутать винт неприятельского аэроплана, пролетая перед носом такового.

4. Об опасности такого рода действий товарищи покойного ему неоднократно указывали, настаивая на том, что при ударе в воздухе таранящий аппарат должен обязательно поломаться, на что штабс-капитан Нестеров отвечал, что это еще не доказано, а, наконец, если аппарат и сломается, то это еще ничего не значит, так как все равно когда-нибудь разбиваться придется, а жертвовать собой есть долг каждого воина.

5. 26-го августа штабс-капитан Нестеров для преследования неприятельского аппарата подымался два раза: при первом подъеме догнать неприятельский аппарат не удалось, кроме того, при подъеме, еще на земле, оборвался трос с грузом, после чего штабс-капитан Нестеров опустился и послал в канцелярию, велев предупредить себя, если появится неприятельский аппарат.

Вскоре вновь появился тот же аппарат; штабс-капитан Нестеров поехал на аэродром на автомобиле, спешно сел на свой двухместный аппарат системы “Моран-Сольнье”, так как одноместный разбился; садясь в аппарат, он настолько спешил, что даже к нему не привязался.

На слова поручика Кованько: “Что же ты будешь делать, возьми хоть браунинг”, - штабс-капитан Нестеров ответил: “Ничего, я как-нибудь обойдусь”.

6. Штабс-капитан Нестеров быстро выиграл высоту и нагнал неприятельский аппарат в 3 1/2 верстах (северо-западнее деревни Липина) в 12 час. 5 мин. дня. Здесь, будучи значительно выше неприятельской машины, он спланировал на нее, очевидно, с целью сбить ее колесами.

7. Вследствие трудности учесть поступательную скорость обоих машин аппарат штабс-капитана Нестерова не ударил австрийский аэроплан колесами, а врезался мотором между двумя несущими поверхностями бимоноплана. Доказательством сего служит: а) совершенно изломанный винт “Морана”, б) обмотавшаяся вокруг обломка того же винта наружная покрышка Бауденовского гибкого вала от счетчика оборотов, в) поломка вала, отделение мотора от аппарата и отдельное его падение на землю метрах в 130 от первого.

8. По характеру падения “Морана” штабс-капитана Нестерова спиралью можно заключить, что крылья такового в первый, последовавший после столкновения момент, остались целы, а если прогнулись, то незначительно.

9. Штабс-капитан Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины метрах в 25 от нее; момент отделения его от аппарата установить не удалось; имеются показания, что он вылетел в самый момент столкновения аппаратов, но некоторые показывают, что это случилось значительно позже указанной точки.

10. Осмотр обломков “Морана” указывает на то, что шасси прогнулось или подломилось уже в воздухе, нижние тросы ослабели, и в момент касания земли аппарат сложился так, что концы крыльев смотрели в одну сторону.

Из всего вышеизложенного надлежит вывести заключение, что штабс-капитан Нестеров сознательно, презрев личную опасность, преднамеренно поднялся, настиг и ударил неприятельский аппарат собственной машиной, что от силы столкновения собственный аппарат штабс-капитана Нестерова настолько пострадал, что штабс-капитан Нестеров спуститься на нем не мог, был выброшен из аппарата при одном из резких движений последнего и погиб, разбившись о землю.

Подписали:
председатель комиссии генерального штаба капитан Лазарев,
члены: военный летчик поручик Передков,
военный летчик поручик Кованько