2(13) ноября 1708 года русские войска под командованием Александра МЕНШИКОВА взяли приступом и сожгли крепость Батурин - столицу изменившего России гетмана Ивана МАЗЕПЫ. Сегодня этот акт возмездия президент Украины Виктор ЮЩЕНКО пытается выдать за акт геноцида украинского народа, делая полузабытое событие 300-летней давности остро актуальным. Вспомним о нем и мы.

БИТВА ПРИ ЛЕСНОЙ

28 сентября (9 октября) 1708 года у деревни Лесная (на востоке Белоруссии) русские воины под командованием Петра I атаковали 16-тысячный корпус шведского генерала Адама-Людовика Левенгаупта. Корпус должен был не только влиться в армию Карла ХII, но и доставить ей огромный обоз из 7 тысяч повозок с боеприпасами и продовольствием.
Заметим, что по численности петровский отряд немного уступал противнику, зато имел перевес в артиллерии - 30 русских орудий против 17 шведских. Противостояние вышло упорным и кровопролитным. Оно началось в 8 часов утра, когда русские перешли в атаку на начавшего переправу противника. К 11 часам утра их первая атака была отбита. Но Петр I и Меншиков повели солдат в новую атаку. К 3 часам дня шведы были оттеснены к повозкам, а вскоре русским удалось захватить мост через Леснянку. Но враг не дрогнул и ценой больших потерь сумел отбить мост. Сил на новые атаки и контратаки у противников уже не осталось. Дальнейшее противостояние свелось к артиллерийской перестрелке, продолжавшейся до темноты.

Несмотря на то, что шведы отстояли мост, они понесли серьезные потери. Оценив их, Левенгаупт потерял веру в конечный успех. Не теряя времени, генерал приказал седлать обозных лошадей. Под покровом темноты, оставив раненых и часть обоза под дождем, шведский полководец бежал в Пропойск. К королю граф Левенгаупт вместо 16 тысяч вояк привел всего 6,5 тысячи. Они были измотаны, голодны и обозлены. Впрочем, уцелевшим бойцам Левенгаупта еще повезло. Что же касается так и не дошедших до короля вояк, то большинство из них легли костьми на поле брани (были и дезертиры). От долгожданного обоза из 7 тысяч повозок король получил “рожки да ножки”. Карл ХII был взбешен, а Европа взглянула на Россию удивленными глазами.

Победа над шведами в битве при Лесной имела большое военно-политическое и морально-психологическое значение, но не переломила хода Северной войны. Русская армия, почувствовавшая вкус победы, была полна решимости развить успех, а противник жаждал реванша. Шведские войска продолжали хозяйничать на оккупированных территориях, обирая и насилуя жителей. Разграбили десятки церквей и монастырей, сожгли городки Веприк, Смелое, Терею, Колонтаев, Краснокутск, Коломак, Городню, Мурафу, Рублевку, Хухры, Каплуновку, Котельву, Лутище и др.
Решающие сражения были еще впереди. Именно в этот момент, судьбоносный для России, и изменил гетман Иван Мазепа.

ПО СТОПАМ ИУДЫ

В октябре 1708 года главные силы Петра I находились у Стародуба, куда Меншиков стягивал пополнение. Сюда же с казаками должен был прийти и украинский гетман Иван Мазепа. Он, правда, не спешил, надеясь избежать участия в войне. В письмах отговаривался “хирагричной и головной болезнью и многодельствием”, стращал угрозой волнений в Малороссии.

Вот, к примеру, что писал Мазепа в одном из посланий Меншикову: “Уже теперь по городам великими толпами ходят пьяницы, мужики по корчмам с ружьями вино насильно берут, бочки рубят и людей побивают. Из Лубен пишут, что там гуляки, напившись насильно взятым вином, убили до смерти арендатора и старшину чуть не убили. Мятеж разливается в Полтавском, Гадячском, Лубенском, Миргородском, Прилукском, Переяславльском полках... Отовсюду пишет ко мне городовая старшина и просит помощи против бунтовщиков. По берегу Днепра снуют шайки, одна в 800, другая человек в 1000, - все это русские люди, а главное, донцы. Над одной шайкой атаманом Перебий Нос, а над другой Молодец. Бродяги как вода плывут к ним отовсюду, и если я с войском удалюсь в Стародубский полк, то надобно опасаться, чтоб эти негодяи не сделали нечаянно нападения на города. Да и со стороны Сечи нельзя сказать, что безопасно. По этой-то причине полковники и старшина полковая с сотниками не желают похода к Стародубу и хоть явно мне в глаза не противятся монаршему указу, но заочно ропщут на меня, что я веду их в Стародубовщину, на крайнюю погибель их жен, детей и достояний. Если и теперь, когда я внутри Украины с войском, бродяги затевают бунты, то что ж тогда, когда с войском удалюсь? Начнут честных и богатых людей грабить. Будет ли это полезно интересам его царского величества?”
Петр I был уверен, что “это полезно интересам его царского величества”. Мазепе было предложено оставить следить за порядком кого-нибудь из “замов”, а самому с казаками далее не мешкать и поспешить к Стародубу.

В общем, пробил час делать выбор. И свой выбор гетман сделал в пользу шведского короля Карла ХII. 30 октября он отправил стародубскому полковнику Ивану Скоропадскому грамоту с изложением причин, побудивших его к переходу на сторону шведов: “Московская потенция уже давно имеет всезлобные намерения против нас, а в последнее время начала отбирать в свою область малороссийские города, выгонять из них ограбленных и доведенных до нищеты жителей и заселять своими войсками. Я имел от приятелей тайное предостережение, да и сам ясно вижу, что враг хочет нас, гетмана, всю старшину, полковников и все войсковое начальство прибрать к рукам в свою тиранскую неволю, искоренить имя запорожское и обратить всех в драгуны и солдаты, а весь малороссийский народ подвергнуть вечному рабству. По каким-то намерениям Меншиков и Голицын поспешали со своим войском и приглашали старшину в московские обозы. Я узнал об этом и понял, что бессильная и невоинственная московская потенция, спасаясь всегда бегством от непреборимых шведских войск, вступила к нам не ради того, чтоб нас защищать от шведов, а чтобы огнем, грабежом и убийством истреблять нас. И вот, с согласия всей старшины, мы решились отдаться в протекцию шведского короля в надежде, что он оборонит нас от московского тиранского ига и не только возвратит нам права нашей вольности, но еще умножит и расширит; в этом его величество уверил нас своим неотменным королевским словом и данной на письме ассекурацией”.

Мазепа словно не знал, по каким таким “намерениям Меншиков и Голицын поспешали со своим войском и приглашали старшину в московские обозы”. Словно и не было вторжения “непреборимых шведских войск” на Украину. Что же касается наветов на желание “московской потенции” “малороссийский народ подвергнуть вечному рабству”, то дальнейший расцвет украинского народа в братском единении с русским народом - лучшее опровержение гнусного поклепа гетмана-предателя.

МАЗЕПИНЫ “УНИВЕРСИТЕТЫ”

К моменту бегства к шведам Мазепа уже около 20 лет был гетманом и все это время назойливо демонстрировал лояльность Петру I. Между тем первую попытку прорваться к вершинам власти он предпринял вдали от Москвы. Дореволюционные историки Сергей Соловьев и Николай Костомаров написали о том, чем был занят Мазепа на заре своей политической карьеры: мазепины “университеты” находились на Западе. Моло-
дость будущего гетмана прошла при дворе польского короля Иоанна Казимира. Однако карьере комнатного дворянина Яна Мазепы помешало неосторожное обращение с оружием. Своего места и перспектив он лишился после того, как, не выдержав подтрунивания и насмешек польских сверстников-конкурентов, обнажил оружие в королевском дворце. Он еще легко отделался, расплатившись лишь удалением от королевского двора.

Иллюзии вернуться ко двору разрушила любовная интрижка, сделавшая будущего гетмана всеобщим посмешищем. Молодой шляхтич тайно встречался с соседкой по имению. Однажды та, в очередной отъезд мужа, пана Фальбовского, отправила Мазепе весточку, перехваченную супругом. Фальбовский велел слуге отвезти письмо по назначению, а ответ Мазепы доставить ему. Получив доказательства измены жены, Фальбовский вернулся домой и подкараулил ухажера. На вопрос, как часто Мазепа посещал его жену, слуга ответил: “Сколько у меня волос на голове”. Вышедший из себя Фальбовский приказал привязать горе-любовника к его лошади лицом к хвосту. Лошади дали несколько ударов кнутом и выстрелили над ухом. Испуганное животное во всю прыть понеслось домой через кустарники, ветви которых хлестали Мазепу по голому телу. Домой нынешний “герой” Украины явился обнаженным, окровавленным и опозоренным.

Впрочем, унывал он недолго. Придя в себя, Мазепа отправился к гетману Петру Дорошенко, у которого пристроился генеральным писарем. Дорошенко, к слову, также кончил тем, что изменил России (с украинскими гетманами такое случалось не раз). С поручениями Мазепа стал бывать в Москве, где проявил талант налаживать связи. Сначала втерся в доверие к фавориту царевны Софьи князю Василию Голицыну. А когда тот оказался в опале и власть перешла к юному Петру I, нашел дорожку в кремлевских “коридорах” и к нему. Со временем Мазепа, для карьеры не скупившийся на взятки, получил гетманскую булаву.

РАСПЛАТА ЗА ИЗМЕНУ

Петр I воспринял весть об измене Мазепы как гром среди ясного неба. Хотя информация о готовящейся измене поступала из разных источников, самодержец продолжал доверять гетману. В данном случае великий русский царь вел себя удивительно беспечно. Более того, лиц, якобы “клеветавших” на гетмана, отдавал Мазепе на расправу! Всего за два с половиной месяца до бегства гетмана в стан шведского короля, 14 июля 1708 года, при стечении народа Мазепа обезглавил генерального судью Василия Кочубея (с дочерью которого у гетмана был скандальный роман) и его соратника Искру. Не поверивший их “сигналам” Петр сначала приказал пытать доносчиков, а потом распорядился выдать их Мазепе. А теперь, отвечая Меншикову, Петр I не скрывал разочарования: “Письмо ваше о нечаянном никогда злом случае измены гетманской мы получили с великим удивлением”.

“После того как измена Мазепы стала установленным фактом, главное внимание воевавших сторон в течение нескольких дней было приковано к Батурину. Именно туда, в свою резиденцию, гетман свез вдосталь то, в чем крайне нуждались шведы. Об этом Мазепа не преминул сообщить шведскому королю, и тот был полон желания овладеть городом, а вкупе и всем добром. Ключевое значение Батурина понимал и Петр. Если запасы попадут к неприятелю, то он станет намного сильнее, и обстановка на Украине осложнится настолько, что поставит под угрозу успех всей кампании. Кто раньше проникнет в Батурин, тот окажется в выигрыше, стоившем риска и перенапряжения сил. Именно поэтому к Батурину одновременно спешили шведы с мазепинцами и русские войска. Время исчислялось не сутками, а часами”, - обрисовал ситуацию Николай Павленко, крупнейший российский специалист по истории петровского времени.

“Бег с препятствиями” выиграл Меншиков, первым оказавшийся у стен Батурина. В отсутствие бежавшего Мазепы оборону крепости держали несколько тысяч мазепинцев во главе с полковником Чечелем и саксонцем фон Кенигсеном. Гарнизон располагал 70 орудиями. На предложение Меншикова открыть ворота осажденные ответили, что остаются верными Петру I, но просят три дня срока. Фокус не удался: “светлейший” смекнул, что мазепинцы тянут время в ожидании шведов, и приказал готовиться к штурму. Историк Владимир Артамонов пишет: “Гетманская столица” была тогда небольшим, с деревянными стенами городком-крепостью с размер стадиона (200 - 250 дворов с 1000 - 1500 жителями). В ночь на 1 ноября в Батурин проник лазутчик с вестью, что вся шведская армия уже чуть ли не на подходе... Утром Чечель и Кенигсен открыли стрельбу из пушек по посаду, по солдатам и через Сейм даже по штабу Меншикова. Предместье “кругом города” почти повсеместно загорелось. Так Чечель, а не Меншиков взял на себя ответственность за начало военных действий... Меншиков все же попытался завершить дело без кровопролития и отправил с неким Зажарским очередное предложение, чтобы батуринцы “свободно выходили, не боясь никаких опасностей”. Сердюки, поверив ночной вести о подходе шведов, Зажарского чуть не растерзали. А Чечель, выйдя из себя, пригрозил содрать кожу с живого Меншикова. Если бы Чечель впустил часть отряда “светлейшего”, то город уцелел бы, как уцелели Стародуб, Новгород-Северский. Но мазепинец превратил жителей в заложников”.

Штурм крепости не затянулся. После двухчасового артобстрела русская армия приступом взяла Батурин. Но сохранялась угроза подхода армии Карла ХII, а стены крепости были повреждены при штурме, и “светлейший” решил не рисковать. Он отдал приказ вывезти из крепости все что можно, а оставшиеся боеприпасы и продовольствие сжечь. После чего русские быстро отступили.
Уже 7 ноября казацкая старшина, собранная по указу Петра I в Глухове, выбрала в гетманы указанного им кандидата - того самого Ивана Скоропадского, которому Мазепа жаловался на “бессильную и невоинственную московскую потенцию”. 8 ноября Мазепе было объявлено церковное проклятье. 10 ноября его ближайшие сподвижники, захваченные в Батурине, были публично казнены. Портрет Мазепы палач протащил по улице на веревке, после чего повесил на виселице.

Сам же гетман находился в стане шведов... под присмотром. Шведы понимали, что изменивший раз может предать еще. Что, по мнению некоторых историков, Мазепа и попытался сделать. Оказавшись у шведов, он увидел, что “непреборимые войска” не так сильны, как казалось из Батурина. И он отправил к Петру сначала полковника Данилу Апостола, а затем полковника Игнатия Галагана. В обмен на прощение изъявлял готовность выкрасть Карла XII и доставить его в русский лагерь...

ЛЖИВЫЙ СЛУГА ШВЕДСКОГО СЛУГИ

Вот уже целый год по личному распоряжению президента Виктора Ющенко на Украине идет подготовка к празднованию “300-летия украинско-шведского союза”. Этому событию посвящен указ № 955/2007, подписанный Ющенко 9.10.2007. Акт предательства Мазепы Ющенко называет “военно-полiтичним виступом”, что демонстрирует, сколь тенденциозен подписанный им указ. “О глубине познаний президента Украины в области истории свидетельствует его утверждение, что украинско-шведские отношения развивались... со второй половины VIII века! Ющенко и его интеллектуальную обслугу нимало не смущает то обстоятельство, что в ту пору ни Шведского, ни Украинского государства еще не было! Да и позднее князья Киевской Руси украинцами себя не считали! Как бы Ющенко того ни хотелось...” - справедливо указывает украинский публицист Сергей Лозунько. Это, впрочем, не мешает украинским и шведским политикам усиленно “брататься”, пылко осваивая бюджетные средства.

Упирая на то, что у “союзников” - шведов и мазепинцев - был общий враг в лице России, Ющенко помалкивает о том, что “нэзалэжна” Украина Карлу XII нужна была так же, как Гитлеру в 1941 году. “Мазепу даже слугой Карла не назовешь. Еще ниже: Мазепа был слугой у слуги Карла XII. Польский король Станислав Лещинский был марионеткой у Карла, а Мазепе за его предательство был обещан титул польского князя. Вся Украина возвращалась под власть Польши... Карл XII намеревался отторгнуть от Польши в пользу Швеции Курляндию, Гданьское Поморье и польскую часть Лифляндии. Взамен посаженному им на польский трон Станиславу Лещинскому передавалась Украина... За такую вот “независимую Украину” боролся Мазепа. А про “союзничество” с Карлом XII и “украинско-шведский союз” просто смешно говорить”, - заключает Лозунько. Заискивая перед польским королем, Мазепа называл Украину “отчиной” Лещинского, а себя не иначе как “верным подданным и слугой наинизшим”. Это к вопросу о “независимой Украине”, за которую-де боролся ее гетман.

Яркий портрет Мазепы еще в ХIХ веке создал Костомаров, украинский и русский историк: “Едва ли мы ошибемся, если скажем, что это был человек чрезвычайно лживый. Под наружным видом правдивости он был способен представиться не тем, чем он был на самом деле, не только в глазах людей простодушных и легко поддающихся обману, но и пред самыми проницательными. При таком-то качестве он мог прельстить Петра Великого и в продолжении многих лет заставить признавать себя человеком самым преданным русскому престолу и русскому государству. Мазепа носил постоянно на себе отпечаток просторечия, который лежит в характере и приемах малорусов, показывал всегда отвращение к хитрости и коварству, часто отличался добродушной веселостью, всех любил угощать, и казалось, будто у него все сердце нараспашку; через то он располагал к откровенности своих гостей и приятелей и выведывал от них все, что ему нужно было. Он был очень щедр для всякого, с кем имел дело, но и в то же время не стеснялся ни перед какими средствами и путями для приобретения себе богатств, которые так же легко растрачивал, как бесцеремонно собирал: одних обобрать, других наделить - то была черта его, общая более или менее польским панам. Он был чрезвычайно набожен... но его религиозность, ограничиваясь наружными подвигами благочестия, носила на себе характер той же внутренней лжи, которая заметна во всех поступках Мазепы”.
Таким был гетман-предатель. И то, что одним из своих любимых исторических деятелей Ющенко выбрал именно его, многое раскрывает и в самом украинском президенте.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В заявлении Русской общины Полтавской области упомянута книга о Мазепе директора Центра по изучению истории Украины Санкт-Петербургского госуниверситета, д.и.н. Татьяны Таировой-Яковлевой. Президент Украины Виктор Ющенко наградил автора орденом Княгини Ольги III степени. Столь понравившаяся ему работа выпущена в свет издательством “Молодая гвардия” в серии “Жизнь замечательных людей”. Радость Ющенко, целовавшего руки г-же Таировой-Яковлевой при вручении награды, объяснима. А вот понять выбор, сделанный российским издательством, сложно. Ведь если и публиковать книгу о Мазепе, то никак не в серии “Жизнь замечательных людей”. Уместнее была бы серия “Жизнь замечательных предателей”.

Олег НАЗАРОВ

КОММЕНТАРИЙ
Владимир АРТАМОНОВ, историк:

“Ныне “геноцид украинцев” в Батурине выведен на уровень государственных приоритетов как “свидетельство бесчеловечности Московщины”. В календарь памятных дат, помимо “Дня Полтавской катастрофы”, “голода 1932 - 1933 гг.”, предлагается внести и 13 ноября - “День памяти Батурина”. Для подведения батуринской трагедии под акт геноцида украинского народа нет, разумеется, никаких оснований. Геноцид - это один из видов международных преступлений, заключающийся в физическом истреблении целых групп населения по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам. Гарнизон и жители Батурина гибли не из-за особенностей вероисповедания (обе стороны были православными) или национальности. Замышлять истребление украинского народа по национальному и этническому признакам никто из русского командования не думал. Перейди к шведам, измени царю любой русский город, например Астрахань или Черкесск, его ждала бы такая же участь. На Дону при подавлении восстания Булавина погибло 23,5 тысячи человек, но никто из историков не подводил эту акцию под “геноцид русских”. Уничтожение резиденции изменника Мазепы не было антиукраинской акцией. Однако локальная измена гетмана, как и восстание булавинцев, согласно военной психологии ХVIII века подлежали беспощадной расправе. В трагедии Батурина вина лежит в первую очередь на Мазепе”.