Нарком обороны СТАЛИН подписал знаменитый приказ № 227 28 июля 1942 года - после того, как перешедшие в наступление войска вермахта захватили Севастополь, Ворошиловград, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Текст отличала несвойственная официальным документам эмоциональность.

Ближний бой. Фото Дмитрия Бальтерманца. ИТАР-ТАСС / Репродукция Фотохроники ТАСС

“Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами... Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором”.

Эти слова полностью запечатлели драматизм сложившейся ситуации. Обращаясь к солдатам и офицерам, нарком обороны прямо сказал о том, что не все из них выполняют долг защитника Родины. Так оно и было. Одни бойцы, проявляя стойкость и мужество, до последней возможности сдерживали натиск отборных немецких войск. В их числе был и дед автора статьи, рядовой Иван Васильевич Назаров, павший смертью героя в Воронеже.

Другие отступали, сея панику и создавая угрозу окружения оборонявшихся частей. Командир защищавшей Воронеж 141-й стрелковой дивизии полковник Тетушкин писал секретарю ЦК ВКП(б) Георгию Маленкову:

“Ни одной организованно отступающей части я не видел на фронте от Воронежа на юг до г. Коротояк. Это были отдельные группки бойцов всех родов оружия, следовавшие, как правило, без оружия, часто даже без обуви, имея при себе вещевые мешки и котелок. Попутно они (не все, конечно) отбирали продовольствие у наших тыловых армейских учреждений и автомашины. Кто идет с винтовкой, то она обычно ржавая (а производство 1942 г.)...

У нас не хватает жесткой дисциплины, чтобы наверняка обеспечить успех в бою, чтобы никто не смел бросить свое место в окопе в любой обстановке... Все, что мы имеем сейчас (уставы, положения), - этого не достигают...”

А немецкие танки уже летели по гладкой, как стол, степи вглубь нашей Родины. С их прорыва в большую излучину Дона началась Сталинградская битва. Враг наступал, и положение ухудшалось с каждым днем. Понимание того, что фашистов надо остановить во что бы то ни стало, висело в воздухе.

Требуя “железной рукой” ликвидировать “отступательные настроения в войсках”, Сталин приказал из проявивших трусость средних и старших командиров и политработников сформировать на каждом фронте от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов по 800 человек, а в составе армий - штрафные роты до 200 человек в каждой. Штрафников предписывалось ставить “на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины”.

Британский историк Ричард Овери прав, отмечая, что приказ касался только “несанкционированного отступления, а не всех видов отступления”. В штрафные подразделения отправляли также за дезертирство (в том числе опоздание из отпуска), неисполнение приказа, утерю документов, оскорбление начальника, самовольные отлучки, драку, воровство, мародерство, злостное хулиганство, симуляцию болезни, проматывание и кражу военного имущества, нарушения правил караульной службы. Фотокорреспондент “Известий” капитан Дмитрий Бальтерманц оказался в штрафбате после того, как “Известия” по ошибке вместо подбитых немецких танков поместили его снимок подбитых советских.

Фронтовые отдельные штрафбаты (ОШБ) в отличие от армейских отдельных штрафных рот (ОШР) формировались только из офицеров. Личный состав штрафных подразделений делился на постоянный (командный, политический и начальствующий состав) и переменный (штрафники).

ЛЯПЫ СЕРИАЛА “ШТРАФБАТ”

Перечисленные положения сталинского приказа никогда не были засекречены. Уяснить их для себя мог любой желающий. Судя по всему, такого желания не испытывали создатели телесериала “Штрафбат”. Сценарист Эдуард Володарский и режиссер Николай Досталь умудрились объединить в киношном “штрафбате” офицеров и рядовых, политзаключенных и уголовников, сдобрив сей “винегрет” православным священником. Этим сборищем у них командует штрафник капитан Твердохлебов.

“Никогда командирами штрафных частей не назначались штрафники! - возмущенно отреагировал на это капитан в отставке, заместитель командира 163-й ОШР 51-й армии Ефим Гольбрайх. - Это уже не блеф, а вранье. Командир штрафного батальона, как правило, подполковник, и командиры его рот - кадровые офицеры”.

Недостатка в желающих командовать штрафные части не испытывали. Там было меньше мелочного контроля. Постоянному составу штрафных подразделений сроки выслуги в званиях были сокращены наполовину, оклад денежного содержания повышен на 20 - 25%. При назначении пенсии месяц службы в штрафной части засчитывали за 6 месяцев.

Побывавший в штрафниках Владимир Карпов, став Героем Советского Союза и писателем, свидетельствовал: “Назначение на штрафную роту или штрафной батальон считалось удачным, потому что там воинское звание присваивалось на одну ступеньку выше. Так что показанный в фильме абсолютно безграмотный генерал-майор непонятно почему сетует на то, что у него не хватает кадров для командных должностей в штрафбате. К тому же штрафбат данному генералу не подчинялся, ибо это - формирование фронта”.

Создатели “киношедевра” не в курсе, что направляемые в ОШБ офицеры подлежали разжалованию до рядового. Одновременно быть штрафником и носить капитанское звание Твердохлебов не мог!

Либеральной журналистике и кинематографу полюбился и другой миф, согласно которому штрафников “гнали” в бой чуть ли не безоружными. Авторы “Штрафбата” изобразили их бандой голодранцев, а не частью регулярной армии, бойцы которой стоят на довольствии.

В действительности, как верно заметил Герой Советского Союза, генерал армии Петр Лащенко, “штрафные роты и батальоны, если не усложнять, - те же роты и батальоны, только поставленные на наиболее тяжелые участки фронта”. Понятно, что в ходе долгой и кровопролитной войны в условиях бездорожья у штрафных подразделений, как и у всех, порой возникали проблемы с продовольствием, оружием, боеприпасами. Война есть война.

Если поверить создателям “Штрафбата”, статус штрафника был едва ли не пожизненным. На самом деле срок пребывания в таких подразделениях не мог превышать трех месяцев. Пункт 15 “Положения о штрафных батальонах действующей армии” гласил: “За боевое отличие штрафник может быть освобожден досрочно по представлению командования штрафного батальона, утвержденному военным советом фронта”. Ранение в бою вело к снятию со штрафника всех обвинений. Излечившись от ран, он восстанавливался в звании и возвращался в свою часть. Особо отличившиеся в бою штрафники представлялись к наградам. А главное, приказ № 227 давал человеку шанс максимум за три месяца стереть пятно со своей биографии. Да, вероятность погибнуть у него была выше, но на фронте гибли не только штрафники.

Согласно официальным данным, с 1942 по 1945 год действовали 65 отдельных штрафных батальонов и 1048 отдельных штрафных рот (ОШР). В 1942 году в составе штрафных подразделений 24 993 человека, в 1943 году - 177 694, в 1944 году - 143 457, в 1945 году - 81 766. Всего в штрафные подразделения было направлено 427 910 человек, что составляет 1,24% от числа военнослужащих. Сухая статистика лишь подчеркивает абсурдность утверждений о решающей роли штрафников в победе над врагом.

Особый разговор о проштрафившихся летчиках. Их могли отправить как в пехоту, так и в штрафную эскадрилью. В таковую угодил Григорий Потлов. В начале Сталинградской битвы, 14 августа 1942 года, ведя группу из шести самолетов, он вернулся с задания с полной бомбовой нагрузкой. Причину невыполнения задачи командир 228-й штурмовой авиадивизии увидел в трусости ведущего группы. Потлов в звании красноармейца был направлен в штрафную эскадрилью. Воюя в ней, он доказал, что трусом не был.

ЗАГРАДОТРЯДЫ

Распространенным штампом является образ кровавого заградотрядовца, который неустанно маячит за спинами штрафников и при первой возможности палит им в спины.

В подтверждение авторы кивают на все тот же приказ № 227. Он предписывал в пределах армии сформировать “по 3 - 5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной”.

Это положение вполне опровергает домыслы. Штрафные подразделения и заградотряды решали разные задачи, и их пути пересекались редко. Это подчеркивает Александр Пыльцын, воевавший в 8-м ОШБ 1-го Белорусского фронта командиром взвода и роты: “Заградотряды выставлялись, как предписывалось приказом, “в тылу неустойчивых дивизий”. Мало-мальски сведущие в военной терминологии люди хорошо представляют разницу между “передовой”, или “передним краем”, где только и могли действовать штрафники, и “тылом дивизии”.

Давно опубликованы документы, отразившие боевые будни заградотрядов. Так, в датированной 17 февраля 1943 года докладной записке Особого отдела НКВД Донского фронта в Управление особых отделов НКВД СССР “О работе особорганов по борьбе с трусами и паникерами в частях Донского фронта за период с 1 октября 1942 года по 1 февраля 1943 года” приведены такие примеры их действий:

“16 октября 1942 года, во время контратаки противника, группа красноармейцев 781 и 124 стр. дивизий, в количестве 30 человек, проявила трусость и в панике начала бежать с поля боя, увлекая за собой других военнослужащих.

Находившийся на этом участке армейский заградотряд 21 армии силою оружия ликвидировал панику и восстановил прежнее положение.

19 ноября 1942 года, в период наступления частей 293 стр. дивизии, при контратаке противника, два минометных взвода 1306 СП вместе с командирами взводов, мл. лейтенантами Богатыревым и Егоровым, без приказа командования оставили занимаемый рубеж и в панике, бросая оружие, начали бежать с поля боя.

Находившийся на этом участке взвод автоматчиков армейского заградотряда остановил бегущих и, расстреляв двух паникеров перед строем, возвратил остальных на прежние рубежи, после чего они успешно продвигались вперед”.

Заградотряды были призваны не допускать самовольного отхода частей с занимаемых позиций, способствовали наведению порядка и возвращению военнослужащих на передовую. Стрелять на поражение по своим им не приходилось. А вот по прорвавшему фронт противнику - да. К примеру, 15 - 16 сентября 1942 года заградотряд 62-й армии успешно сдержал натиск превосходящих сил противника у Сталинградского железнодорожного вокзала. Жаль, что никто из кинематографистов не снял об этом правдивый фильм.

ЭПИЛОГ

Интересно, что многие бойцы сетовали: приказ № 227 вышел поздно. Сокрушался и представитель самой гуманной профессии военврач полкового медицинского пункта 15-й гвардейской стрелковой дивизии Хандомиров: “Приказ очень хороший, и если бы он вышел раньше, то, наверное бы, не было таких безобразий, которые пришлось нам пережить...”

Такого же мнения был и командир расчета минометчиков 293-й стрелковой дивизии Павел Суворов. А его друг Мансур Абдулин вспоминал, что приказ № 227 “сработал как избавление от неуверенности, и мы остановились. Остановились все дружно. Остановился солдат, убежденный, что и сосед остановился. Встали насмерть все вместе, зная, что никто уже не бросится бежать. Приказ оказался сильным психологическим оружием солдат”.

К словам фронтовиков трудно что-то добавить...

Олег НАЗАРОВ, д.и.н.

При написании статьи использованы работы М.Г. Абдулина, А.В. Пыльцына, И.В. Пыхалова, Ю.В. Рубцова, В.Л. Телицына и др.