По просьбе “Солидарности” председатель ФНПР Михаил ШМАКОВ прокомментировал состоявшуюся
10 сентября акцию протеста против повышения цен на топливо
и выдвигаемые на ней требования.

- Вначале - два слова про коллайдер, который запустили в тот же день, 10 сентября, и о котором все только и говорят. Такое отвлечение массового сознания от насущных проблем наблюдается не только в России. Недавно я встречался с зарубежными коллегами в Европе и США и с удивлением узнал, что это их тоже волнует. На фоне коллайдера как бы отступает на второй план рост цен на топливо, на продукты питания. Даже тема мира и войны откатывается на задний план. Главное - запуск сложнейшего научного инструмента. И теперь до 21 октября будут говорить только про то, пропадем ли мы в черной дыре или нет.

Между тем, граждан России давно затянуло в какую-то трубу, где, с одной стороны, наблюдается рост цен, а с другой - не успевающая его компенсировать зарплата. Рост цен на топливо нас всех волнует уже несколько лет. Правда, нас заранее пугают тем, что своими выступлениями профсоюзы якобы “раскачивают лодку”. Лодку, конечно, раскачивать не надо, но гребцам надо грести лучше, и рулевому - правильно управлять.
Профсоюзы последовательно поднимают эту тему и перед правительством, и перед работодателями. Проблема роста цен на топливо дважды рассматривалась на заседаниях Российской трехсторонней комиссии. В последний раз это было полтора года назад. По этому поводу выступал Герман Греф, тогда еще министр экономического развития и торговли, который заверял общественность: мы-де найдем экономические рычаги, как это дело отрегулировать через вывозные пошлины, через налоговую политику государства, - мы-де сделаем так, чтобы у нас не было резких скачков цен на топливо и на моторное топливо прежде всего. Не получилось! Грефа нет, а его обещания к концу 2006 года выработать такой механизм оказались благими пожеланиями.

В 2007 году внеэкономическими методами принуждения или административным ресурсом рост цен на топливо был в определенной степени заторможен. Цены остановились на уровне 18 - 19 рублей. Но с весны этого года они снова пошли вверх, и сейчас мы имеем 25 рублей за литр бензина, а солярка стала дороже высокооктанового бензина. Нам пытаются обосновать все это тем, что нефть на мировом рынке дорожает, поэтому, мол, дорожает топливо внутри страны. Но - задаешь вопрос: мы же не покупаем нефть у кого-то, мы сами ее производим, добываем в своей стране, как же так? Тут все, скромно потупив глаза, уходят от ответа. Более того, нам говорят: вы еще радуйтесь, в Европе платят где-то уже 1,5 евро, то есть 2 доллара за литр, а в других странах еще больше. В таких случаях мы отвечаем: нам не важно, сколько стоит этот бензин, нам важно, какую мы получаем зарплату. Ведь в той же Европе в среднем получают зарплату в 10 раз выше, чем в России.

Замечу: сегодня зарплата растет, причем растет неплохими темпами, и это стало возможно под давлением профсоюзов, под давлением работников. Через 4 - 5 лет, как говорит Минэкономики (а я считаю, что раньше), в пересчете на доллары мы выйдем на уровень 2 тысяч долларов. Пока же уровень средней зарплаты составляет 17 тысяч рублей. Но ведь регион от региона отличается, рабочее место от рабочего места отличается. У нас, по последним статданным, зарплата в 17 тысяч рублей получается с учетом всех высокооплачиваемых (банкиров, бизнесменов и т.д.), а ведь средняя зарплата основного рабочего люда - процентов на 30 меньше. Поэтому при таких зарплатах цена бензина, цена моторного топлива, конечно, очень важна.

Недавно я разговаривал с норвежскими коллегами. Они приводили пример: у них самые высокие цены на бензин, на 50% выше, чем в Европе. Но при этом коллеги говорят: да, у нас высокая цена на бензин, но мы посчитали, что цена литра бензина составляет 7% от средней часовой зарплаты в стране. Я тут же пересчитал, сколько у нас, и получилось: от средней часовой зарплаты цена литра топлива составляет 25%.
Именно здесь рождается инфляция. В цене топлива примерно 60% составляют налоги государству. Получается, с одной стороны, вводятся высокие вывозные пошлины, чтобы выгоднее было торговать нефтью и бензином внутри страны, и это правильно, а с другой – налоговая политика государства… В результате от повышения цены на моторное топливо больше всего выигрывает даже не монополист-производитель или нефтяной олигарх, а государство. Повысилась цена на 20%, значит, 60% от этих 20% получает государство - большую часть.

Наши требования просты. Затормозить рост цен на бензин, дизельное топливо, авиакеросин до экономически обоснованного уровня. Ввести госрегулирование ценообразования и контроль над стоимостью энергоносителей в России. Ну, если не регулирование, то, по крайней мере, влияние, чтобы рост цен не разгонял инфляцию, чтобы наши зарплаты, которые сейчас повышаются гораздо медленнее, опережали этот рост, чтобы была предварительная компенсация - “подушка безопасности” - для каждого человека. И дальше - необходимо, чтобы активней работали все экономические механизмы, в том числе антимонопольный комитет, не допуская какого-либо сговора монополистов…

Несколько слов о провокации, которая состоялась перед акцией. С 8 сентября с неизвестных адресов начали рассылаться факсы, в которых утверждалось: акция якобы пройдет не 10 сентября, а 11-го. Понятно, что это делалось, чтобы сбить настрой. А 9 сентября уже от имени Ассоциации профсоюзов работников транспорта и связи РФ начали рассылать некий пресс-релиз с подделанной подписью президента этой Ассоциации – о том, что акция отменяется вообще. Обеспокоенные люди всю ночь звонили нам, прежде всего с востока, где эта акция уже должна была начинаться и где вдруг, за пару часов до нее, они получили такое сообщение. Естественно, они оперативно созвонились с нами, и мы подтвердили, что это фальшивка.

С этим мы будем разбираться. Мы официально обратимся в прокуратуру, в другие правоохранительные органы, потребуем полного расследования: кто это делает и зачем. Ну, собственно, зачем – нам понятно. Задумка организаторов не удалась, акция не была сорвана, потому что профсоюзные механизмы уже давно отработаны, 17 лет жизни в условиях демократической России позволяют нам устранять такие помехи. Но сам симптом крайне настораживает.