Работа - сутками, в экстремальных условиях. Полтора десятка вызовов за смену, из них четверть, когда жизнь пациента висит на волоске. А иногда на волоске висит жизнь самого врача. Медикам “скорой” приходится выполнять профессиональный долг где угодно: на улице, в чужой квартире, в общественном месте...

Наш корреспондент провел сутки с бригадой “скорой помощи”.

ПЕРВЫЙ ВЫЗОВ

(повод: травма головы, судороги, умирает)

- Откуда вы, что с вами случилось? - спрашивает врач “скорой помощи” у мужчины средних лет с испитым лицом.

- Из Йошкар-Олы, - отвечает тот, прижимая к затылку марлевый тампон. - Упал и больше ничего не помню...

Мы стоим на крыльце магазина. Рядом - молодой человек, который и вызвал “скорую помощь”:

- Он грохнулся прямо в магазине, у него судороги начались...

- Документы есть?

- Да, вот паспорт.

- Ну, пойдем с нами. - Мы ведем пострадавшего к машине.

- Подождите, вот его вещи! - “Спаситель” протягивает нам серый пакет.

- Вы пили сегодня? - продолжает расспрашивать врач.

- Нет.

- Молодцом, всегда так делайте.

В салоне нашего желтого “мерседеса-310” пострадавший забирается на носилки.

- На этот вызов вполне могла бы приехать “линейная скорая” с бригадой фельдшеров, - говорит мне врач-реаниматор Юрий Савостьянов, обрабатывая и перевязывая рану на затылке пострадавшего. - И пока мы здесь, к диспетчеру мог поступить действительно реанимационный вызов. Но тогда бы на него поехала бригада фельдшеров, так как не оказалось бы ни одной свободной реанимационной бригады. Но по таким симптомам, как “травма головы, умирает”, не всегда можно точно определить, какую бригаду посылать. А с другой стороны, может случиться, что, кроме нас, на подстанции никого нет, все остальные на вызовах.

На руках врача резиновые перчатки - это минимальные меры безопасности. Всем медикам “скорой” также делают прививки от гриппа, гепатита и т.д. Все работники застрахованы в страховой компании. Страховые суммы выплачиваются, даже если травма получена по пути на работу или с работы.

Мы отвозим йошкаролинца в ближайшую больницу, где его могут принять, и Юрий Владимирович уходит оформлять документы.

- Что так долго оформляете больного в больницу? - спрашиваю у врача.

- Мы отвечаем за больного с момента оказания помощи. И соответствующую документацию оформляем (наряд, номер бригады, причина вызова, меры оказания помощи и т.д.). Все это пишется в карточке больного. И если что-то с ним потом случится, будут разбираться досконально. Словом, все это нужно для прокурора. И за вещи пациента тоже отвечаем. Ведь были случаи, когда у больных что-то пропадало, на улице еще, а разбираться приходили к нам. Недавно тоже одного с улицы забирали... Грузим его в машину, а друзья-бомжи его вещи подхватили и бежать. Пришлось за ними за всеми побегать...

АЛКОГОЛИКИ, БЕСПРИЗОРНИКИ И... ДРУГИЕ БОЛЬНЫЕ

Следующий вызов - в метро. У человека приступ эпилепсии.

- Поедете?

- Конечно!

На этот раз сажусь в “линейную скорую”. Знакомимся. Водитель - Александр Гордеев, за баранкой “скорой” 20 лет. Фельдшер - милая девушка, Сабина Березина, здесь работает уже год. После училища сначала пошла работать в реанимацию. А на “скорой” - потому что “интересно и хочется набраться опыта”.

...Мы связываемся с диспетчером по рации. Получаем вызов в милицию на станцию метро “Новослободская”. Нужно беспризорника отвезти в больницу. Работники “скорой” говорят, что такие марш-броски для них настоящий бич. По приказу московских властей на улицах столицы не должно быть беспризорных детей. По социальным показаниям такой ребенок должен находиться в больнице. В качестве перевозчиков “подвязали” врачей “скорой”. Но если ребенок здоров, его в больнице не держат. И, бывает, на следующий день очередная бригада “скорой” после вызова в милицию вновь везет того же мальчугана в ту же 21-ю больницу.

В милиции нас ожидает парнишка лет тринадцати. Зовут Денисом. Утверждает, что ему пятнадцать. Учится в девятом классе. Сам из города Новопетровска Московской области. Обычный ребенок, прилично одет. “Он сейчас запросто может сбежать от нас”, - говорит Сабина, когда мы выходим на улицу. Но Денис почему-то не сбегает. В машине он рассказывает свою историю. Приехал в Москву утренней электричкой купить шарф. (“А то в Волоколамске шарфов нет!” - усмехается Александр.) Подошел к милиционеру, чтобы узнать, где находится Черкизовский рынок. И полдня просидел в милиции. Почему полдня? “Там и без меня работы хватало, сейчас только очередь дошла”. - “Наверное, на двойки учишься?” - “Нет, тройки тоже бывают”.

Дорога предстоит в Свиблово. И мы останавливаемся, чтобы купить какой-нибудь еды. “Ты что-нибудь ела сегодня?” - спрашиваю у Сабины. “Так, орешков погрызла немного”. На часах - семь вечера. А на работу она заступила в 9 утра. “Почему не пообедала?” (На подстанции есть столовая.) “Да я с бабушкой 94-летней провозилась. Она сознание потеряла, дочка нас вызвала. Одна я не справилась, и пришлось другую бригаду на себя вызывать”. - “Пришла в сознание-то?” - “Куда она денется... Перед этим еще вызов был. Мужчина 60 лет - носовое кровотечение. Ему рекомендовали по четверти таблетки аспирина пить, чтобы тромбы в крови не образовывались. А он по целой таблетке в день стал глушить. Пришлось в больницу везти, мои препараты уже не помогали...” - “Ты вообще-то одна не боишься по квартирам ходить?” - “Страшно, конечно, одной. Но если чувствую что-то подозрительное, идем вместе с шофером. Только я не всегда работаю одна, вечером приходит еще один фельдшер, а иногда работаю в паре с врачом”. - “Может быть, надо с собой баллончик со слезоточивым газом носить или электрическую дубинку?” - “Мне муж говорит: а ты успеешь ими воспользоваться? Не получится ли, что этим только еще больше разозлишь нападающего?” - “А если попадешь в засаду?” - “Меня найдут. Диспетчер все время отслеживает развитие ситуации и где мы находимся”.

Не обнаружив свою любимую шаурму, она берет бутылку воды, а я блин с маслом и сахаром. “Ты же ему покупаешь, я знаю, - Сабина лукаво смотрит на меня. - Врет он все. Я этих сердобольных историй, знаешь, сколько от них наслушалась...” - “Нет, что ты, это я себе”. - “Ты ему веришь? Зря”.

“Я не знаю почему, но верю”, - хочется ответить мне, но я понимаю, что это прозвучит как-то наивно и глупо. В салоне мы делим с Денисом блин пополам. Он ест аккуратно, и мне кажется, что он не голоден, как говорил только что. “Мне бы на электричку успеть, - с надеждой повторяет он. - Меня отпустят?” - “Не волнуйся, ты там никому не нужен. Но если будет поздно, могут оставить переночевать”. В больнице принимают его скрепя сердце. По лицам медиков вижу, что и для них это тоже тяжкий крест. Сабина заполняет очередную кучу бумаг и звонит на подстанцию.

Берем очередной вызов. На этот раз - девушка 19 лет, боли в желудке, Центральный дом работников искусств. Нам нужно попасть на Бульварное кольцо и спуститься по Рождественке вниз к “Детскому миру”. Саша крутит по “слепым” московским переулкам, на которых ни души. Светятся только окна домов и фары нашей машины. Может быть, где-то здесь живет девушка Анечка, которая периодически звонит в “скорую” и говорит, что всех взорвет. Диспетчеры к ней уже привыкли и воспринимают ее осенне-весеннюю “активность” с сочувствием и пониманием.

Выскакиваем на Цветной бульвар и попадаем в пробку напротив цирка. Только что закончилось представление, и отдохнувшие, счастливые люди выходят на улицу. ЦДРИ “спрятался” среди домов на Кузнецком мосту. Ищем его минут десять, спрашивая у прохожих. Нас гоняют из стороны в сторону, пока не добираемся до милиционера. В памяти всплывает утренний разговор с заместителем главного врача московской “скорой” Валерием Лисичкиным. Он мечтает о компьютерной штурманской карте, позволяющей водителю не только четко определить названный адрес, но и, располагая информацией о пробках, быстро проложить оптимальный маршрут.

В арке у метро полно подвыпившей молодежи. “Ой, к кому это “скорая” приехала?” - с пьяной ухмылкой спрашивает один из них. Остальные молча провожают нас взглядом. Входим в фойе. Здесь только что закончился День первокурсника. Нас уже ждут. “Я балдею, - говорит один из парней. - 50 минут “скорая” ехала...”

На полу, прикрытая пальто, скрючившись, лежит девушка. Искаженное от боли лицо, темные волосы ореолом вокруг головы. Фельдшер склоняется над ней, расспрашивает, пытается сделать предварительный осмотр, но больная не разгибается и не дает себя осмотреть. “Неси носилки, машину к подъезду”, - говорит Сабина и уходит звонить. Девушке повезло, есть место в НИИ им. Склифосовского, это рядом.

Носилки - толстая прямоугольная скатерть с шестью ручками. “Может быть, мужчины нам помогут?” Несколько молодых людей помогают вынести свою подругу на улицу и переложить на специальную тележку-носилки, которую Саша аккуратно задвигает в салон. Чтобы вернуться на Рождественку, нужно заехать на ступеньку. Саша давит на газ, “газель” сильно трясется и салон наполняется запахом горелой резины. “Неужели заедет? - мелькает у меня мысль. - Господи, помоги”.

Больная приподнимает голову и начинает судорожно глотать воздух. Пытаюсь открыть люк на потолке, наконец это удается. В кабине открыто окно, и дым быстро выветривается. Мы уже летим по Садовому кольцу. Включив мигалку, наш водитель лихо обходит довольно плотно идущие впереди машины. Потом слегка притормаживает и делает крутой разворот. Некоторые машины из встречного потока успевают проскочить, остальные тормозят. Последняя останавливается в полуметре от нас...

Подъехали к “Склифу”. “Приподними спереди носилки”, - говорит мне Саша, выкатывая тележку из машины. Пандус есть, но неудобный, и больную придется встряхнуть, чтоб заехать на него. Приподнимаю. Затем порожек. Вновь приподнимаю тележку. Длинный, слабо освещенный больничный коридор, тележки с больными у стен. Мое внимание привлекает лежащая на спине женщина с широким властным лицом. Шикарные с проседью волосы рассыпались по изголовью. Глаза ее закрыты. Умерла? Нет, мертвым обычно прикрывают лицо. Похоже, без сознания. Потерянный взгляд родственников...

- Ну, переползай, - Сабина где-то уже раздобыла свободную тележку. Мы помогаем нашей пациентке перебраться. Закатываем носилки в смотровую. Фельдшер “скорой” заполняет очередную кучу бумаг. Минут через десять приходит врач. Двери в смотровую закрываются.

- Ну, что у нее? - спрашиваю у Сабины, когда она появляется в дверях.

- Либо прободение желудка, либо гинекология. На рентген сейчас повезут...

- Куда теперь?

- Домой, на подстанцию, - улыбается Сабина.

Алексей РЕУТСКИЙ

фото Николая ФЕДОРОВА


ДЕНЬ С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ

Работники “скорой” получают невысокую зарплату, трудятся во вредных условиях, иногда рискуют своей жизнью. Профорганизация работников “Скорой и неотложной помощи Москвы” сумела добиться аттестации рабочих мест, что может помочь получить льготы в связи с приобретением профессионального заболевания. Теперь лидер профсоюзной организации “скорой” Сергей ГОРШКОВ добивается для сотрудников права на бесплатный проезд в городском транспорте.

КАК АТТЕСТОВАТЬ РАБОЧЕЕ МЕСТО

- То, о чем вы спрашиваете, лишь одно из направлений нашей деятельности, которое называется аттестацией рабочего места, - ответил Сергей Борисович, когда я, сдвинув гору чайников (подарки профсоюзной организации 2-й подстанции на 75-летие), устроился на диване в его кабинете.

- При чем тут аттестация, - удивился я, - если речь идет о безопасности практически беззащитного специалиста? Как вообще можно аттестовать рабочее место выездной бригады, если оно все время меняется?

- Дело вот в чем, - улыбнулся Горшков. - Вы называете только один фактор и забываете о других, также наносящих вред здоровью наших работников. А именно: вибрация и шум в машине, холод зимой и духота летом, ветер и дождь на улице... Физические нагрузки, когда медики вынуждены выполнять функции санитаров, транспортируя больного на носилках (а ведь много домов без лифта) или носить с собой ящик с медикаментами плюс медицинское оборудование (тот же электрокардиограф весит 4 кг)...

Теперь представьте себе такую ситуацию: человек отработал 10 лет на “скорой”, и у него появились боли в пояснице или сердечно-сосудистое заболевание. Ему ставят диагноз, по которому он уже профнепригоден: сутками работать нельзя, находиться в машине нельзя, тяжести поднимать нельзя...

Если же провести аттестацию и на каждое рабочее место составить допуск, будет наглядное доказательство, что медик трудился во вредных условиях и получил профессиональное заболевание. Значит, имеет право на определенные льготы. И такую работу мы уже начали. Откуда средства? Из отчислений в Фонд социального страхования.

Но есть еще один вопрос, на который я ни у кого не могу получить ответа. Почему работники милиции или пожарные имеют право на бесплатный проезд в городском транспорте, а тем, кто приезжает на вызов по “03”, в этом праве отказано? Разве у них менее напряженный и рискованный труд? Почему нашему сотруднику нужно работать именно тридцать лет, чтобы заработать льготную пенсию?

Что же касается личной безопасности, этот вопрос, на мой взгляд, можно решить только комплексно. С одной стороны, это работа правоохранительных органов. С другой - средств массовой информации, которые, по идее, должны участвовать в формировании общественной морали, воспитывая в гражданах хотя бы элементарные морально-этические нормы. Но, уверяю вас, со своей стороны мы делаем все возможное. В частности, один из способов защитить человека - предупредить о потенциальной угрозе его жизни. Остальное найдете здесь.

И Сергей Борисович протянул мне коллективный договор. Листая его, я обратил внимание на раздел охраны труда. Там, в частности, сказано: стороны признают, что потенциальная опасность возрастает, если бригада “скорой” не укомплектована. При этом ставка ЕТС работника удваивается (для таких случаев разработана система материального поощрения). А врач или фельдшер “скорой” даже имеют право отказаться от работы в одиночку, правда, они должны заранее предупредить об этом администрацию.

Оговорены и социальные гарантии, если бригада работает в экологически неблагоприятных условиях или в форс-мажорных обстоятельствах (стихийные бедствия, теракты и т.д.). Специальное приложение предусматривает и перечень спецодежды... Я также узнал, что представители профкома есть во всех комиссиях: в жилищной, по распределению премий и надбавок к зарплате, по трудовым спорам, по охране труда и по социальному страхованию. И что профком совместно с администрацией Станции добились для работников “скорой” дополнительного оплачиваемого отпуска в 12 дней...

ОБЫЧНАЯ РАБОТА

Пока я читал колдоговор, в профкоме побывали несколько посетителей. Горшков успел не только обговорить с ними решение их проблем, но и ответить на ряд телефонных звонков. Вопросы, с которыми на этот раз пришли к нему члены профсоюза, были самые разные. Например, один из членов семьи Галины Ч. болен бронхиальной астмой. В семье пять человек. По закону Галина имеет право на дополнительную жилплощадь и является очередником города. Чтобы ускорить этот процесс, председатель профкома отправил письмо в органы муниципальной власти с просьбой оказать содействие. Предварительно он согласовал вопрос с московским департаментом здравоохранения (город дает департаменту в год несколько квартир). Галина зашла уточнить, как продвигается решение ее проблемы, которое профком держит на контроле.

Вторым посетителем стал врач 11-й подстанции Виктор М., у которого родился ребенок. Профком оказал ему материальную помощь в размере одной тысячи рублей. Работники 9-й и 17-й подстанций принесли списки-заявки на детские новогодние представления. Родственница умершей от внутреннего кровоизлияния сотрудницы “скорой” не знала, как оформить документы на получение выплаты в страховой компании, и, естественно, тоже пришла за помощью в профком...

Наблюдая краем глаза за работой Сергея Борисовича, я отметил про себя, как быстро он вникает в суть проблемы и находит ее оптимальное решение - с какой бы просьбой к нему ни обратились. Да это и неудивительно. Сергей Горшков сам отработал на “скорой” выездным фельдшером с десяток лет и знает все особенности и тонкости этой работы. А председателем профкома избирается уже на протяжении 15 лет.

А ПРИ ЧЕМ ТУТ СТК?

Между прочим, последняя страница коллективного договора вызвала у меня удивление. Оказалось, что он подписан сразу двумя представителями работников - от профкома и Совета трудового коллектива (СТК).

- СТК защищает у нас интересы работников, не входящих в профсоюз, - пояснил Горшков (профсоюзное членство на “скорой” - 50%). - Он был создан на основе забастовочного координационного комитета в начале 90-х годов. Соответственно, у нас каждый раз представляется два проекта колдоговора, из которых мы делаем один, отчего он получается более емким и содержательным. Никаких противоречий у нас с СТК нет, хотя, бывает, спорим по некоторым вопросам...

- Выходит, профорганизации постоянно приходится отстаивать свою “конкурентоспособность”?

- Выходит, так. А у людей есть возможность выбирать. - Сергей Борисович взглянул на часы. - Мне нужно ехать в наш горком. Если хотите, могу взять вас с собой.

ТРИ ЗАДУМКИ ГОРШКОВА

По дороге председатель рассказал, что в Московском городском совете профсоюза работников здравоохранения он надеется добиться финансирования сразу трех дел (своих средств, к сожалению, на это не хватает). Первое - до конца года в городе будут введены в строй три новых подстанции “скорой помощи”, а каждое открытие хочется превратить в настоящий праздник. Горшков также задумал провести в следующем году конкурс на лучшую подстанцию по организации охраны труда. А еще - в декабре должен завершиться конкурс на лучшего фельдшера “Скорой и неотложной помощи” Москвы.

Председатель Московской организации профсоюза работников здравоохранения Светлана Макаркина оказалась на месте. Внимательно изучив все документы, она пообещала помочь профкому “скорой помощи”.

К тому времени, как мы вернулись в профком, Сергея Борисовича уже ожидали новые посетители и дела. Так, профорг 38-й подстанции (район Ясенево) Ольга Яковлева, у которой самый большой среди всех подстанций “профсоюзный охват” работников (98%), пришла обсудить с председателем подготовку к новогодним праздникам. Попутно ей вручили анкету для опроса, который проводит ЦК профсоюза работников здравоохранения, чтобы лучше узнать, в каких условиях живут члены профсоюза.

Было также несколько телефонных звонков. Один звонок изумил всех, кто в этот момент находился в профкоме. Работница, член профсоюза, требовала, чтобы ей не запрещали работать диспетчером (на компьютере), хотя у нее было десять недель беременности. “Вот так и рождаются “компьютерные дети”, - невесело проговорил Сергей Горшков и принялся по-отечески объяснять девушке последствия ненужного альтруизма...

Его рабочий день закончился, когда в комнате не осталось ни одного посетителя, а телефон умолк до следующего утра...

- Ну, вы удовлетворены? - с усталой улыбкой спросил меня председатель профкома. - Есть о чем писать?

Я молча кивнул.

- А может, все-таки не стоит? Вы лучше приезжайте к нам на конкурс. Вот там действительно будет о чем писать, не пожалеете...

Алексей РЕУТСКИЙ

“А”- СПРАВКА

Московская станция “Скорой и неотложной медицинской помощи им. А.С. Пучкова” насчитывает более 10 тыс. работников и включает в себя 53 подстанции во всех округах города. Днем в Москве работает 650 бригад, ночью - 450. В зависимости от времени года число вызовов за сутки - от 6,5 тыс. до 8 тыс. Из них на ночное время приходится около 20%. “Детские” вызовы в Москве обслуживают 44 педиатрические бригады.В распоряжении медиков “скорой помощи” сегодня имеются все необходимые медикаменты.

Средняя зарплата на “скорой” за 9 месяцев 2003 г.: для врача - 8107 руб., фельдшера - 5798 руб., диспетчера - 6 тыс. руб. Зарплата выплачивается вовремя. В настоящее время “Скорая и неотложная помощь” столицы испытывает нехватку почти тысячи врачей и около семисот фельдшеров.


С января по октябрь 2003 г. зафиксировано 74 случая травматизма работников “Скорой и неотложной помощи”. Структура травматизма: ДТП, травмы в результате хулиганских действий во время работы по вызову, укусы животных. По 6 из 74 случаев возбуждено уголовное дело, в 5 случаях в этом отказано, в одном - нападавший привлечен к административной ответственности. Вот лишь некоторые примеры.

...Врач, оказывающий помощь на улице, получил смертельный удар ножом от случайного прохожего.

...Больной натравил собаку на врача, отказываясь от госпитализации (“скорую” вызвали родственники больного).

...После оказания помощи врач вышла на лестничную клетку и была искусана собакой соседа. Больничный лист составил более 60 дней.

...Агрессивно настроенные группы подростков разбили в машине “скорой” стекла.

...Над дверью в подъезд дома с внутренней стороны была помещена емкость с кислотой. При открытии двери пострадали врач и фельдшер, спешащие по вызову.