Валерий ГАРКАЛИН очень много работает. Востребованный актер, играет сразу в нескольких спектаклях антрепризы (театр-студия “Человек”), плюс преподавание в ГИТИСе - через полтора года он выпускает в большую жизнь группу молодых актеров. “Был алкоголиком - стал трудоголиком!” - смеется артист. И потому наша встреча происходит в гримерке Театра киноактера. А на сцене скоро начнется очередной спектакль театра-студии “Человек” - постановка по роману-анекдоту Владимира ВОЙНОВИЧА “Солдат Чонкин”, в котором Гаркалин играет капитана НКВД Милягу.

ОБ АЛКОЛГОЛЕ, ТАБАКЕ, АЗАРТНЫХ ИГРАХ И ЖЕНЩИНАХ

- Уж так-таки и “алкоголиком”? Может, просто любил выпить?

- Тогда бы не стоило так радикально отказываться от спиртного. Я алкоголик, поэтому распростился со спиртным раз и навсегда. Иногда люблю выпить хороший кофе, как готовят в Италии. Я вообще плохо отношусь к допингам - они затуманивают, мешают острому восприятию. А жизнь надо видеть четко, в “фокусе”.

Алкоголь не расслабляет. В 1992 году, когда я с год не пил, я видел, как отдыхали мои товарищи по труппе, не чай пили, как говорится. И увидел со стороны, какое напряжение, страх и ужас испытывает человек после сильного возлияния... И стало так хорошо - не от зрелища чужих страданий, а от того, что я сам уже не такой. Самое страшное в пьянстве - похмелье, когда утра нет, дня нет, что было - не помнишь, что впереди - не ясно...

- Как же тогда вы расслабляетесь?

- Сказать, как в том анекдоте, что “и не напрягаюсь”, не могу. По-разному... Но самое хорошее занятие - ничегонеделание. Если бы в сутках был лишний час, я бы отдал его этому увлекательнейшему занятию.

- Валерий, в фильме “Катала”, вашей первой “звездной” кинокартине, вы играли профессионального картежника... А в одном из интервью признались, что любите проводить время у игровых автоматов... Много выигрывали?

- Увы, только по мелочи. Да и вовсе бросил это дело. Мне тут попалась статья, в которой компетентный человек убедительно доказал, что, по теории вероятности, крупный выигрыш у автомата невозможен. И мне стало неинтересно играть в эти игры.

- Знаю, что у вас замечательная и крепкая семья...

- А главное - наш брак очень долго продолжается: мы живем вместе уже 26 лет. Что нехарактерно...

- ...для артистов. Но вот женщины считают, что в той или иной степени все мужики - бабники. Вы - исключение?

- Грех такой водился... Но - раньше, сейчас я и с этой “дикой охотой” завязал. Это было такое необузданное желание случайных связей. Но... Как-то я летел с Дальнего Востока, наш самолет совершил вынужденную посадку в Якутске. И в аэропорту я увидал огромный плакат с надписью: после случайных связей срочно бежать по адресу такому-то. Еще там был изображен ночной город и бегущий по улице человек, в ужасе рвущий на себе волосы. И я узнал в бегущем человеке себя самого... Поэтому сейчас я стремлюсь к душевному равновесию, к правильному сочетанию верха и низа. (Закуривает.)

- Вы курите очень легкие сигареты... Пытаетесь бросить?

- Надо же как-то бороться с этой вредной привычкой. А вот бросить... Нет, не хочу. Надо же что-то себе оставить.

О СЕМЬЕ

- Пока дозванивался к вам домой, часто слушал автоответчик. Он отвечает голосом вашей дочери, Ники. Как у нее дела?

- О, у нее тоже много забот. Выпускной год. Она оканчивает ВГИК, пишет диплом. Будет продюсером. Надеюсь, крупным. Жаль, что в последние годы у меня было на нее мало времени, не то что раньше, когда я был безработным “домохозяином”. Я ведь три года был безработным, никто никуда не брал. Родители жены, люди обеспеченные, сняли для нас под Москвой дачу, и я там жил с Никой. Купал, стирал ее платьица, кормил, рассказывал сказки...

- Валерий, вы строгий отец?

- А в этом нет необходимости, и никогда не было. Ника - спокойная, чистая душой девушка. Очень гармоничная. Она настолько меня устраивает! Все делает верно и хорошо. При этом - очень самостоятельна. Ее поступки кажутся продуманными, ничего в ней меня не раздражает.

- Жена Катя у вас тоже, говорят, тихая, добрая, домашняя... Не хотелось жениться на актрисе?

- Да, я рад тому, что моя жена не актриса. Но не потому, что актрисы плохие. Они замечательные женщины. Но Катя - человек очень скромный, очень глубокий, очень просто себя ведет. А если приходишь домой, а там тебя ждет какая-то игра - жизни нет никакой! Хотя бы те два-три часа, которые выпадают на отдых, хочется провести с человеком, далеким от актерской жизни. Мы часто расстаемся, но это, наверное, хорошо. Первые шесть лет брака, когда я после Гнесинского училища работал в ансамбле “Люди и куклы”, мы вообще почти не виделись. Отчасти, наверное, поэтому наш брак и стал таким стабильным и крепким. И потому все праздники и все свободное время я провожу дома. Новый год, разумеется, тоже буду встречать с семьей.

- А как ваше хобби - гладить постельное белье и помогать жене по хозяйству?

- Увы, сейчас на это тоже нет времени. Иногда и сил остается ровно столько, чтобы доползти до кровати.

- Родители ваши не были против вашей актерской карьеры? И как сейчас они относятся к вашей популярности?

- Они понимали, что мне это нужно. Сейчас папа доволен, что я добился того, чего хотел. Он на пенсии, всю жизнь проработал в гаражной мастерской, сделал там карьеру - стал заведующим. Мама, как я любил шутить, работала “чекисткой” - пробивала чеки в кассе магазина. Несколько лет назад ее не стало...

О РАБОТЕ И РАБСТВЕ

- Успех и известность к вам пришли довольно поздно, в 35...

- Я люблю фразу “лучше поздно, чем никогда”. Известность для актера - очень важная вещь, она нужна нам как воздух, поэтому мне смешно слышать кокетничанье вроде “я устал от популярности”. Но еще важнее быть профессионалом, делать свою работу так, чтобы не было стыдно. Поэтому, даже когда я не был известен, я был внутренне удовлетворен - тем, что занимаюсь любимым делом и делаю его хорошо.

Помню, в 1991 году, на съемках фильма “Царь Иван Грозный”, мы дней пять снимали сцену боярского застолья. Столы все это время стояли одни и те же, с теми же продуктами - план-то один и тот же! Все быстро протухло и воняло так, что не то что есть, а находиться там было невозможно! Я играл алкоголика Ваську Грязнова, который, выпив, должен был схватить поросенка и - крупным планом! - смачно откусить от него. Поросят было несколько, и они становились все тухлее и тухлее... А план не получался, если я не воткнусь в этого вонючего поросенка!.. И когда сейчас смотришь это, то видишь, с каким удовольствием, с каким желанием человек ест... эту кошмарную тухлятину!..

- ...А сейчас вам - 50. Нет желания “солидности” - сменить амплуа, стать режиссером, продюсером?

- Нет, пока я по эту, а не по ту сторону рампы, я актер, я нужен в этом качестве. Может быть, когда-нибудь я буду по ту сторону... Но пока не было серьезных предложений.

- А почему вы не служите в репертуарном театре? Ведь гораздо спокойнее, по мнению многих актеров, служить на окладе в репертуарной труппе, чем в антрепризе, где сегодня есть спектакль и деньги, а завтра нет...

- Что касается спектаклей... Антреприза тем и хороша, что там спектакли имеют ограниченный срок жизни. Перестал зритель покупать билеты на спектакль - и все кончается самым естественным образом. Чего нельзя сказать о репертуарном театре, где спектакли, давно потерявшие художественную значимость, могут идти годами. Но вот, кстати, “Солдат Чонкин”, где я играю Милягу, идет на разных сценах уже год - и пользуется бешеным успехом. И мы будем его играть, пока он не надоест зрителю или нам.

- Роль Миляги - она вам нравится? Чем? И вообще, назовите ваши любимые роли...

- “Огласите весь список”? Он слишком велик, каждая роль хороша по-своему. А роль Миляги дает возможность посмеяться над тупостью - моего персонажа и моей собственной. По-моему, для юмора и иронии вообще нет запретных тем. Смеяться можно над всем. Ирония, смех, шутка - это то, что отдаляет тебя от подавленности, от темноты и мрака, которые ждут впереди.

Но я хочу закрыть тему, ответить на вопрос, почему я не служу в репертуарном театре сейчас, хотя проработал в Театре сатиры десять лет. Видите ли, сейчас я свободен. Более того, я никогда не испытывал желания где-то и кому-то служить. Даже когда у меня трудовая книжка где-то лежала, я никогда не чувствовал себя в чьем-то подчинении. Все время, за исключением армии. Вот там я понял, что рабство - страшная штука.

- Вы ведь служили в погранвойсках, на китайской границе. А говорят, у погранцов нет дедовщины...

- Чепуха, все это было, да и сейчас, наверное, есть. Только я служил не в погранотряде, а в батальоне связи, который обслуживал штаб дивизии. Я сам не стрелял, но каждый новый год встречал с автоматом и в полном снаряжении - каждый праздник нас готовили к отражению возможной агрессии. Это было так давно, в 1972 году - прошлый век! Я плохо помню унижения - у человека есть счастливая особенность забывать гадости. Ну да, приходилось и зубной щеткой унитаз мыть. К счастью, все эти люди, которые любят насилие, совсем не изобретательны. Я считаю, что служить надо только в той армии, в которой нет места унижению человека, оскорблению. Тогда армия будет в порядке, и народ будет туда стремиться.

О ГЛАВНОМ

- Вы как-то сказали, что не снимаетесь в рекламе, потому что это стыдно. И процитировали Раневскую: “Деньги проешь, а стыд останется”. А что здесь постыдного?

- Не совсем так. Просто предлагают мало денег. За хорошие деньги я готов “унижаться” в рекламе хоть час! Сколько мне нужно? Ну, это трудно сказать - пишите сумму прописью, обсудим. Вот однажды в передаче Сергея Шолохова “Тихий дом” меня признали лучшим актером года - по письмам трудящихся. Сережа позвонил, сообщил, я уже трубку собрался положить, а он спрашивает: “А какой тебе приз полагается - не интересно? Ты получаешь запонки!” А у меня и рубашек-то таких нет, чтобы с запонками. Не надо, говорю, пока. А он: “Запонки бриллиантовые!” Я тут же спросил: “Куда ехать?” Действительно, запонки оказались уникальными: сделаны в единственном экземпляре и являются точной копией утраченных запонок Николая II. На них двуглавый орел из бриллиантов. Если бы можно было купить такие штучки на гонорар от рекламного ролика - это было бы интересно...

Алексей ЧЕБОТАРЕВ
Фото Николая ФЕДОРОВА