“Маме” Насти Каменской исполнилось 50 лет. Ни ту, ни другую представлять читателям не нужно: книжки Марины АЛЕКСЕЕВОЙ (известной под псевдонимом Александра МАРИНИНА) мелькают в автобусах и в метро, а сериал о Каменской показывали не только в России, но и Украине, Латвии, Германии и Франции. Как юрист из МВД добилась такой популярности? Об этом Марина Анатольевна рассказала сама.

Фото Николая Федорова

“НАСТЯ КАМЕНСКАЯ - ЭТО КРИК МОЕЙ ДУШИ”

- Марина Анатольевна, с чего началась ваша творческая биография?

- Когда я придумала свою Настю Каменскую и написала первую книгу - она для меня была единственной. Я не думала, что будет вторая, третья, двадцать шестая... Это был крик души. Крик души потому, что жутко достали начальники, которые воруют написанные подчиненными тексты и идеи. Я понимала, что это - правило игры в системе и бороться с ним бесполезно. Но все равно было жалко, ведь в каждую служебную бумагу вкладываешь мысли, которыми гордишься. А потом направляешь ее в министерство, и через некоторое время в газете видишь интервью с руководителем Главка, который пересказывает твою бумагу, и получается, что это он такой умный и все придумал. Ему - честь и хвала, а тебе даже премию не дают. Хотелось по этому поводу крикнуть, но страх обуял, хотелось еще служить. Положение женщины в системе МВД было очень шатким: если есть свободная вакансия и на нее претендует мужчина и женщина, то для того, чтобы на эту вакансию взяли женщину, она должна быть в десять раз достойнее мужчины. Именно в десять. Потому что если в девять, то возьмут мужчину, который в девять раз хуже: у него меньше научных работ, меньше опыт, квалификация... Предпочтения такого рода характерны и сейчас. По большому счету, я понимаю начальников, которые предпочитают брать мужчин. Женщина хороша только тогда, когда ей за сорок и у нее выросли дети. А в 23 - 27 она выйдет замуж, уйдет в декрет, (все это время на ее должность взять никого не могут), потом постоянные больничные по уходу за ребенком... Зачем им это надо?..

Заявлять о своих обидах и жаловаться в суд было опасно, поэтому я взяла псевдоним и написала “Стечение обстоятельств” и на душе полегчало. Отнесла его в журнал “Милиция”, потому что, во-первых, меня там немного знали - я для них писала публицистику, и, во-вторых, их редакция была рядом с моим домом. Отнесла со словами: ребята, я вот тут кое-что написала, посмотрите, годится ли это на что-нибудь или нет. Через короткое время мне позвонили и сказали: “Молодец, пиши дальше, а это будет опубликовано в трех осенних номерах”. Меня это очень воодушевило, и в ближайший же отпуск осенью 1993-го я написала второе произведение. Долго думала: ту же героиню взять или другую. Но решила, что раз журналу “Милиция” про эту героиню понравилось, напишу-ка я еще про нее, тем более всяких душевных ран там было много, в частности связанных с положением женщины в МВД, отношением к ней и так далее. Все опять отнесла в “Милицию”. Мне опять сказали, что я молодец и чтобы писала дальше. На радостях я написала “Украденный сон”, который оказался очень большим. Я была совсем неопытная, молодая и глупая и не понимала, что журнал имеет определенные размеры. Две предыдущие вещи имели удачный для журнала размер, а “Украденный сон” был в два раза больше. Мне предложили его сильно сократить. Сокращать было жалко, все-таки написано слезами и кровью, поэтому я сунула его в стол и стала писать следующую вещь, уже имея в виду, что она не должна быть такой большой.

Пока я писала четвертую вещь - “Убийца поневоле” - раздался звонок из издательства “Эксмо”: “Вы знаете, в журнале “Милиция” я прочел ваши вещи, не хотели бы вы с нами сотрудничать?” Настоящее издательство, которое публикует настоящие книги! Я была на седьмом небе. “Конечно! Я вам все отдам!” - сказала я и отдала все произведения, какие были. С тех пор, вот уже 12 лет, я с ними сотрудничаю.

“Я, НАВЕРНОЕ, ПО НАТУРЕ КОШКА”

- Что для вас творчество, свобода и любовь?

- Скажем так: на первом месте у меня, безусловно, любовь. Любовь к жизни, ко всему. Я радуюсь, что я проснулась и могу прожить еще один день, что мои близкие живы. Я не всегда была такая. Это приходит с годами. Несколько лет назад я научилась так относиться к жизни, так ее любить, и благодарна всему, что происходит, всему, что меня окружает.

На втором месте у меня свобода. Свобода... Я не очень люблю это слово. Для меня оно является синонимом слова “независимость”, и его я люблю гораздо больше. Я, наверное, по натуре кошка, она жутко независимое животное. В то время, когда я росла, быть независимой было невозможно. Были определенные стереотипы мышления, поведения, жизни, и ты обязан был им соответствовать. Если ты не соответствуешь, не разделяешь эти стереотипы, то ты изгой. Мне быть изгоем не хотелось, поэтому я была жуткой конформисткой. У меня не было сил, храбрости, мужества, энтузиазма отстаивать свою независимость, и я делала вид, что я как все, хотя в душе все кипело. С годами я поумнела, да и общество стало другим. И теперь я позволяю себе быть независимой в полном смысле этого слова. Мне никто не указ. Мне невозможно ничего приказать. Более того, если кто-то пытается меня заставлять, у меня вырастают иголки до потолка, я сворачиваюсь как еж, иголки во все стороны, и начинаю бешено сопротивляться. Если в детстве я постоянно под всех подстраивалась, то сейчас меня занесло в противоположную сторону: я не переношу никакого давления. Не смейте мне указывать, как мне одеваться, где отдыхать, куда ходить, какие книги писать! Причем я отчетливо понимаю, что люди, которые пытаются это указывать - искренне хотят мне добра. Но сам факт, что мне пытаются диктовать, что мне делать, заставляет бешено сопротивляться. Ни за что, никому и никогда! Будет только так, как я сама решу!

И третье место у меня занимает творчество, которое только на 5% является плодом вдохновения, а все остальное - кропотливая, требующая усидчивости, затрат энергии, пота, крови и всего прочего рутинная работа. Потому что без нее никакой полет вдохновения не сработает. Под влиянием музы можно написать четверостишье. Написать 400-страничный многоплановый роман, с разными сюжетными линиями, с множеством героев, у каждого из которых своя биография, судьба, мотивация поступков, так, чтобы все линии были сведены воедино, чтобы сплелась косичка - под влиянием вдохновения невозможно. Вдохновение тебя посетит раз в месяц на 10 минут, когда ты вдруг придумаешь какой-то образ, какой-то диалог, сильную сцену, а все остальное - обычная, повседневная работа.

КИНО И АУДИОКНИГИ

- Советовались ли с вами при выборе актеров для сериала “Каменская”?

- Нет. И, наверное, это правильно. Хотя далеко не все актеры меня устроили с точки зрения их соответствия тому образу, который был описан в книгах. Невозможно экранизировать книгу так, как она написана. Это будет скучно смотреть. Потому что в книге неизбежно есть рассуждения, воспоминания, описания. И все это передавать дословно, добуквенно - полная глупость и никому не нужно. Кино - это особый жанр, и если автор идет на то, чтобы продать права на экранизацию, то он должен быть готов к тому, что режиссер своими глазами прочтет этот текст, сделает из него свои выводы и свое кино. Режиссер тоже творец. Не надо думать, что творец у нас только писатель, а все остальные - исполнители. Ничего подобного. Творец и сценарист, и композитор, и режиссер, и актеры. Этот фильм мало похож на то, что я написала, но это не делает его плохим. Да, он не такой, как мои книги, но сам по себе фильм чудесный.

С Еленой Яковлевой (исполнительницей роли Насти Каменской - Ю.Р.) нас познакомил во время съемок режиссер Юрий Мороз, и мы ездили с ней в командировки. Нас пригласили в Израиль для проведения встречи с израильской публикой по поводу сериала “Каменская”. Десять дней мы с Еленой провели бок о бок - это изумительный, потрясающий человек, с чувством юмора, очень достойный, спокойный, абсолютно не звездный, необыкновенно собранный, точный и пунктуальный. За 10 дней она ни разу ни на минуту никуда не опоздала.

- Как вы относитесь к аудиокнигам и к тому, что ваши произведения продаются на аудионосителях?

- К аудиокнигам я отношусь очень хорошо. Первая причина банальна: я сама их люблю, а каждому человеку свойственно считать хорошим то, что он любит. Я с удовольствием покупаю аудиокниги, слушаю их, потому что у меня дома очень много всяких занятий, предполагающих свободные уши. Вторая причина: я отдаю себе отчет, что существует много людей, не имеющих возможности читать - слепые и слабовидящие. Для них это единственный способ приобщиться к литературе, поэтому я ярая сторонница развития этой части индустрии. Я рада, что люди, не имеющие возможности читать, могут хотя бы слушать. Аудиокнига - это замечательная вещь.

ЖЕНСКИЙ ДЕТЕКТИВ - ЭТО КНИГИ ПРО ЖИЗНЬ

- Чем отличается женский детектив от мужского?

- Российский мужской детектив - это детектив. Российский женский детектив - это книжка про жизнь с детективным уклоном, это обычный городской роман про семью, дружбу, любовь, детей. Женщинам всегда это интересно. Они любят про это читать, и им интересно про это писать. Женщины, в отличие от мужчин, в творчестве не умеют делать то, что им не интересно. Мужчина может сказать себе “надо”, напрячься и сделать то, что ему не интересно. Женщина в жизни вынуждена так часто делать то, что ей не интересно: ходить в магазин, убирать квартиру, готовить обед, стирать, вытирать попу детям, когда ей хочется пойти в парикмахерскую, посидеть с подружкой за чашкой кофе, почитать книгу. Но она понимает, что это делать надо, раз у нее есть семья, раз она родила ребенка. У нее есть мера ответственности, и она вынуждена делать то, что не хочет. И делает. А когда доходит до творчества, женщину никогда не заставишь делать то, что она не хочет. У нее слишком много этого в реальной жизни. Мужчина - наоборот. Так устроены взаимоотношения в семье, что заставить его делать дома то, чего он не хочет - невозможно. Он скажет, что ему в гараж надо или на переговоры, и только ты его и видела. Поэтому, что касается творчества, он вполне может здесь пожертвовать тем, что интересно, и сделать так, как надо.

Мужчины первое время женщин не читали совсем. Срабатывал стереотип, с которым я в свое время столкнулась: что баба может написать достойного! Смеетесь? Тем более детектив. Это мужское дело. У нас есть прекрасная отечественная традиция: Юлиан Семенов, братья Вайнеры, Аркадий Адамов, Эдуард Хруцкий, Николай Леонов. Пять столпов русскоязычной детективной традиции. Потом пришел Корецкий.

Вот их читать можно! Прошли годы. Мужчины накушались чисто детективных историй, ведь кроме детектива в современном мужском детективе ничего нет: там есть сложная интрига, погони, драки, но нет нюансов повседневной жизни, деталей быта, взаимоотношений людей. В начале XXI века это перестало быть интересным, потому что подробно и интересно об этом стала писать журналистика. Журналистские расследования дают сегодня такой материал, который ни одному детективщику не снился. Читать чисто детектив стало скучно, проще почитать газету - там все гораздо интересней. И мужчины поняли, что им тоже хочется про жизнь. Писать про жизнь они пока не научились, но читать хотят. И они стали потихоньку обращаться к книгам, написанным женщинами.

- Есть ли будущее у жанра “женский детектив”? Будет ли он дальше развиваться?

- Появление того, что вы называете “женским детективом” и что я именую “городским романом с элементами детективной интриги” знаменует собой только одно: закончилась эпоха чистого детектива, который был начат Эдгаром По, подхвачен Конан Дойлем и доведен до совершенства Агатой Кристи. Люди выросли из пеленок, и им не интересно читать просто о хитроумной интриге, которую еще более изысканно и хитроумно распутывают сыщики, обладающие некоторыми странностями (курят трубку и играют на скрипке или носятся со своими усами как с писаной торбой). То, что женский стиль написания такого рода книг так бурно стал развиваться и процветать говорит только о том, что детектив в классическом виде себя исчерпал, перестал быть интересен. Все-таки интересней читать не о хитроумном преступлении, а о жизни. Хорошо, если при этом будет еще какое-то преступление, интрига, тайна, загадка - это придает книге тонус. О жизни и людях читать всегда интересней: ты находишь какие-то отзвуки с собой, со своей ситуацией, своих близких, начинаешь что-то сравнивать, сопоставлять, делать для себя какие-то выводы. Это всегда гораздо более полезная и интересная работа. Поэтому то, что вы сегодня называете “женским детективом”, постепенно должно переродиться в полноценный жанр сродни книгам Сидни Шелдона, но не последним, а первым, таким как “Обратная сторона полуночи”, “Узы крови”, “Интриганка”, “Незнакомец в зеркале”. В них чуть-чуть есть детективные моменты для придания вибрации основной струе, но на самом деле эти книги о жизни, психологии, мотивации поведения. Наш женский детектив прямым ходом идет к такого рода литературе, поэтому он будет жить ровно столько, столько людям будет интересно читать про самих себя. Может быть, лет через 50 людям станет скучно читать про самих себя, и они будут читать о космических пришельцах. Может быть, к тому времени окажется, что в космосе есть другая жизнь, и гораздо интереснее станет читать о психологии контактов с ними...

“ПИСАТЕЛЬ - ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК”

- Существует мнение, что у писателя есть высшее предназначение, что он является умом, честью и совестью общества...

- Я как-то прочитала замечательную историю о премьере “Травиаты”. Состоялась премьера, и через два дня критики обрушились на оперу, разгромили ее в пух и прах: можно было считать, что опера провалилась. В чем же состояли претензии? Оказывается, люди, выходившие с премьеры, шли по улицам и напевали мелодии из “у Травиаты”. Прохожие слышали эти мелодии, подхватывали и тоже напевали. Утром все дворники напевали Травиаты. Критики пришли от этого в ужас: выходит, что опера настолько простая, что даже дворники ее поют? Музыка должна быть сложной, элитарной. Уже прошло 150 лет, а “Травиата” остается самой популярной для постановки оперой.

Человек, пишущий книги, пишет так, как считает нужным. Если вдруг, в какой-то момент жизни, ему удается написать книгу с глубинными философскими идеями, и эти идеи становятся предметом обсуждения общества - это совершенно не значит, что он писатель на все времена и среди всех народов и что он во всем прав. Это не значит, что его надо цитировать на каждом шагу и сверять свою жизнь, свои поступки с его словами. Это ничего не значит. Просто он так написал. И дело каждого человека - соглашаться с этим или нет. Не надо вешать на писателя, человека, пишущего книги, никаких обязательств. Не надо делать из него духовного лидера. Какие-то его идеи помогут людям решить свои проблемы, какие-то не помогут. Не надо заставлять всех решать свои проблемы в соответствии с его идеями. Вот у нас в ЦК КПСС посовещались и решили, что духовными лидерами будут Толстой, Достоевский, Пушкин, Фадеев, Шолохов. Каждое их слово - шедевр, и спорить с ними не могли. Почему? Они тоже люди, со своими проблемами, со своими недостатками. Если Достоевский мог бросить беременную жену, промотав все ее деньги, и уйти к другой женщине, у которой тоже занять деньги, чтобы играть в казино, и ее тоже бросить - это что, духовный лидер? Это живой человек.

- Поделитесь секретом, как вы работаете?

- “Ни дня без строчки” - такого у меня нет. У меня есть “ни дня без пасьянса”. Писать очень тяжело, причем каждая следующая книга все тяжелее и тяжелее. Потому что пока пишешь первые 10, понимаешь, что у тебя еще не было такого героя, такого душевного надлома, такой биографии, такого сюжетного поворота. Первые 10 - 15 книг летят как на крыльях, поэтому получилось, что за 1995 - 1997 годы у меня было написано 11 произведений. Это был пик работоспособности, который никогда больше не повторится. Дальше с каждой книгой было все сложнее, потому что вроде бы и чувствуешь инициирующий толчок, идею, о которой хотелось бы написать, начинаешь придумывать фабулу, которая могла бы эту идею высветить, и думаешь: нет, так нельзя, так уже было в другой книге, а вот такая биография тоже уже была. И надо все перепридумывать заново. Написать книгу, когда ты на нее настроен, легко. Но настроиться - очень тяжело. Примерно месяца три у меня уходит на то, чтобы тупо раскладывать пасьянс на компьютере, при этом краем мозга думать, думать, думать. Потом в какой-то момент я чувствую, что могу начать. Страниц 50 пишутся, как правило, легко. Сел и за три-четыре дня написал. Потом начинается пауза. Оказывается, все, что ты придумал для начала, ты уже написал и надо думать, как писать дальше, вводить ли этого персонажа или все-таки пока не вводить. Потому что, пока ты писал первые 50 страниц, он почему-то тебе разонравился. Когда придумывал - казался таким нужным, правильным, а теперь - нет. Опасность паузы в том, что если она затянется, будет трудно опять настроиться. Если делать паузу слишком короткой, то есть риск, что не все продумаешь... Например, у меня вот в феврале во время отпуска появилась идея романа, я над ним думала, но так до сих пор и не начала писать. Когда начну - не знаю. Я сейчас в творческом простое.

- При всем при том и Пушкин, и Лермонтов литинститутов не оканчивали, тем не менее, труд писателя - это ремесло, которым тоже надо овладеть. Как этим процессом овладевали вы, и что вы посоветуете молодым писателям, которые захотят пойти по вашим стопам?

- Основам ремесла я не училась. Училась я на собственных ошибках. Сначала я писала, как пишется. Спустя один-два года, когда книгу можно уже читать как посторонний читатель, а не как автор, перечитывала, замечала в ней огрехи, обдумывала, запоминала, старалась больше не повторять. К сожалению, для того, чтобы отстраниться от книги, должно пройти много времени. На протяжении года после ее написания ты все равно продолжаешь ее читать глазами автора, а изнутри документ не виден. Раньше, когда была одна пишущая машинка в подразделении, все тексты исполнялись вручную и отдавались машинистке. Текст написал, 25 раз перечитал, все поправил, кажется, текст идеален. Через несколько дней забираешь его у машинистки, смотришь и думаешь: какой ужас! Здесь не логично, здесь не связанно, здесь пропуск, здесь повтор. Караул! Поправил, переделал, снова отдал машинистке. Теперь все замечательно. Отдал в сборник статей. Сборник выходит, ты видишь все это и думаешь: какой кошмар! Сколько читал и не заметил. То есть даже такая мелочь, как графическое изображение буквы, уже меняет восприятие текста. А поскольку сейчас работаешь на компьютере, на экране и в книге он почти одинаковый. Поэтому должно пройти много времени, книга должна забыться, должны забыться твои страдания, переживания, мучения, слезы. Ты должен перестать быть автором, должен превратиться в читателя. Тогда ты начинаешь видеть книгу. Именно поэтому я не сторонница многократного переделывания собственного текста. Пока ты его переделываешь, ты в нем живешь, ты его не видишь. Самой главной дыры не заметишь. Надо написать, один раз отредактировать и отдать, потому что переделывать можно до бесконечности.

Молодежи я бы посоветовала: делайте! Можно, конечно, пойти в литинститут. Там дадут основу ремесла, но не научат быть интересным писателем. Умение писать интересно - от природы. Оно или есть, или нет. Идти в спецвуз или не идти - это свободный выбор каждого, потому что получение литобразования, как показывает мировая практика, абсолютно не гарантирует читательской любви и писательской успешности. Чаще даже наоборот. Поэтому надо пробовать и учиться на своих ошибках.

Беседовала Юлия РЫЖЕНКОВА


“А” - СПРАВКА

Александра Маринина (настоящее имя - Марина Анатольевна Алексеева) родилась 16 июня 1957 года во Львове, до 1971 года жила в Ленинграде, затем в Москве.

В 1979 году окончила юридический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова и получила распределение в Академию МВД СССР. Там занималась изучением личности преступника с аномалиями психики, а также преступника, совершившего повторные насильственные преступления.

В 1986 году защитила кандидатскую диссертацию по теме “Личность осужденного за насильственные преступления и предупреждение специального рецидива”.

С 1987 года занималась анализом и прогнозированием преступности. Имеет более 30 научных трудов, в том числе монографию “Crime and Crime Prevention in Moscow”, изданную Римским межрегиональным институтом ООН по проблемам преступности и правосудия (UNICRI).

В феврале 1998 года вышла в отставку в звании подполковника милиции.

С 1992 года началось создание цикла детективных романов, основным персонажем которых стала оперуполномоченный Московского уголовного розыска Анастасия Каменская.

В 1995 году Марининой присуждена премия МВД России за лучшее произведение о работе российской милиции (за книги “Смерть ради смерти” и “Игра на чужом поле”).

В 1998 году на Московской международной книжной ярмарке признана “Писателем года” как автор, книги которого в 1997 году были проданы наибольшим тиражом.

В 1999 году начали экранизировать цикл романов Марининой об Анастасии Каменской. По мотивам 21 произведения было создано четыре телевизионных сериала “Каменская”, которые демонстрировались по национальному российскому телевидению, а также в Латвии, Украине, Германии, Франции.

В 2006 году Александре Марининой присуждена премия “Писатель десятилетия”.