Как выпускали из России за рубеж в разные годы

Фото: Замир Усманов / ТАСС

Украинский кризис вернул к жизни немало, казалось бы, похороненных призраков былого. В прошлом году, например, многие всерьез заговорили о возвращении выездных виз - хорошо знакомого тем, кто постарше, советского атрибута.

Сейчас страхи по поводу выездных виз вроде бы поутихли. Однако после крымских событий поездки за рубеж “не рекомендованы” - читай закрыты - большинству работников силовых структур. До того выезды за рубеж без специального разрешения были запрещены лишь для работников ФСБ.

Запретов и ограничений на выезд отдельным категориям наших соотечественников хватало и раньше. С 2008 года стали разворачивать на границе тех, у кого накопились задолженности по штрафам или оплате коммунальных услуг. Также препятствием к выезду уже не первый год является доступ к гостайне. Но сейчас барьеров может появиться еще больше. Например, в феврале думские депутаты предложили законопроект, на пять лет запрещающий выезд из России “уклонистам”. В конце марта комитет Госдумы по обороне законопроект поддержал.

Так или иначе, как показали годовой давности опросы “Левада-Центра”, 28% наших сограждан вполне готовы к введению дополнительных ограничений на выезд для определенных категорий россиян. А 9% из тех, кто ограничения поддерживает в принципе, и вовсе считают, что надо вводить выездные визы для всех.

Едва ли результаты опроса неожиданны. Хотя наш турист уже успел прославиться по всему свету, мы все еще остаемся маломобильной нацией. По опросам все того же “Левада-центра”, в прошлом году 72% россиян не имели загранпаспортов, а 60% респондентов вообще никогда не выезжали на отдых за пределы страны. По большей части - по вполне понятным причинам социально-экономического плана.

У ИСТОКОВ

“...А буде в сыску объявится, что кто ездил в иное Государство без проезжей грамоты не для дурна, а для торгового промыслу, и ему за то учинити наказание - бити кнутом, чтобы на то смотря неповадно было так делати”, - это выдержка из “Соборного уложения”, свода законов Московского царства 1649 года и одного из первых юридических памятников, регулировавших вопросы выезда и въезда в страну.

Проезжие грамоты были необходимым атрибутом века, когда путешествия “для плезиру” еще не вошли в обиход, и вырвать человека из границ привычной среды обитания могла либо служба, либо торговля, либо война, либо паломничество. Без полученной у властей бумаги было невозможно ни “за рогатки” проехать, ни даже получить лошадей.

Выезд за рубеж в те времена был тем более делом исключительным - грамоты для выезда за границу, по Соборному уложению, необходимо было выправлять у местных воевод, а если дело происходило в Москве, то бить челом лично государю. Еще сложнее было въехать в пределы Московии иностранцу - каждое разрешение должны были рассматривать на самом верху.

В петровское время ситуация поменялась. С одной стороны, молодых дворян стало принято, зачастую добровольно-принудительно, отправлять учиться за границу. С другой - приток в Россию иностранцев-специалистов, наметившийся еще в XVII веке, резко вырос. Впрочем, суть системы пропуска через границу не поменялась - разве что на смену проезжим грамотам пришли “пашпорта” - еще в старом значении этого слова: “пропуск через ворота”, разовый документ для путешествия, получаемый у местных властей.

“Вчерашнего дня переправился через реку Косит (Косит, баснословная река, через которую во ад странствующему должно переправляться). Его Высокородие г. воевода и был в доме господина Харона, интенданта и хранителя всех адских берегов и дорог. Сей вельможа подписал господину воеводе пашпорт, засвидетельствовав, что он, живучи в свете, был добрый человек и что только за ним было всего порока, что во всю жизнь не имел ни совести, ни чести” (Ф. Эмин. “Ведомости из ада”, 1769).

МОЛОДЫМ - ЗАКРЫТЫ ДВЕРИ

В последующие столетия правила о пропуске через границы менялись неоднократно. Часто, как несложно догадаться, это было связано с обострениями, говоря новоязом, “майданной угрозы” из-за рубежа - по крайней мере, как ее видели российские власти.

Так, в 1797 году, когда французы под водительством генерала Бонапарта вовсю начали “экспорт революции” в Европу, Павел I запретил выезд за границу молодым дворянам - это, как и указ Павла о запрещении ввоза заграничной литературы, должно было предотвратить проникновение “революционной заразы”.

Эти запреты снимут при Александре I - и опять тысячи молодых людей, подобно Ленскому, повезут на родные просторы “учености плоды” и “вольнолюбивые мечты” из “Германии туманной” и иных мест. Правда, уже с 1808 года за паспортом надо было обращаться исключительно в Петербург, что существенно усложнило выезд за рубеж. (С 1817 года, однако, эту функцию передадут губернаторам: даже если человек обращался за паспортом в уезде, решение о выдаче все же принималось в канцелярии начальника края.)

В 1830 году случится новая революция во Франции, а потом под влиянием вестей из Парижа загорится и “русская” Польша. С 1831 года юношам 10 - 18 лет за редкими исключениями опять воспрещают выезд - нарушителей обещают не допускать на государственную службу. Сам император говорит, что те, кто отправляется в Европу учиться, “возвращаются иногда в Россию с самыми ложными о ней понятиями, не зная ее истинных потребностей, законов, нравов, порядка, а нередко и языка”.

Другим же подданным, не пораженным в правах (о крепостных, понятное дело, речи не велось), паспорта должно было выдавать без проволочек.

Паспорт в те годы был по-прежнему “разовым” удостоверением на отлучку. В нем должны были содержаться не только основные данные о предъявителе (имя и фамилия, место жительства, вероисповедание), но и сведения о цели поездки. Разработанный в 1833 году “Свод уставов о паспортах и беглых” регламентирует порядок выдачи заграничного паспорта: за документом следует обращаться к губернатору или градоначальнику - но для начала полиция должна удостоверить, что проситель благонадежен.

До конца царствования Николая I правила, регламентирующие заграничные поездки, неоднократно дополнялись. Так, с 1834 года был установлен лимит на пребывание русских подданных за рубежом: пять лет для дворян и три года для лиц иных состояний. С 1851 года (опять же, сказались недавние “майданы” 1848 года в Европе) разрешенный срок пребывания в заграничной поездке для дворян был уменьшен до двух-трех лет, для остальных - до года.

Впрочем, выдача разрешений на отъезд “без проволочек”, гарантированная уставами о паспортах и беглых, не отменяла сложности самой процедуры. Планируя заграничное путешествие, проситель паспорта должен был трижды разместить объявление о грядущем отъезде в газете, чтобы дать возможность проявить себя кредиторам и прочим лицам, имеющим претензии к отъезжающему. Обходилось это в довольно крупные по тем временам деньги и занимало много времени. Собственно, поменялась с тех пор разве что процедура - и сейчас с непогашенными кредитами и даже долгами по штрафам и коммуналке пограничный контроль можно не пройти.

ОТМЕНА “СТРАШНОГО СУДА”

Реформы Александра II, открытие в 1860-е годы железнодорожного сообщения с Европой, а также докатившаяся до России мода на туризм - все это способствовало тому, что получить заветный паспорт на выезд вновь стало проще. Была отменена, в частности, процедура предварительных публикаций, отказались от николаевских лимитов на пребывание за рубежом и от существовавших ранее неподъемных пошлин.

Соответственно, резко вырос и поток выезжающих через порты, но прежде всего - по железной дороге в Пруссию. (По иронии судьбы сейчас бывшие железнодорожные ворота России - Вержболово, а ныне Кибартай в Литве, - являются, напротив, въездом в Евросоюз для следующих из Калининградской области.) Но еще долго сам процесс пересечения границы вызывал у многих трепет - что хорошо показывает иронический отрывок из “Благонамеренных речей” Салтыкова-Щедрина (1874 год):

“Вержболово... свершилось!

Нас попросили выйти из вагонов, и, надо сказать правду, именно только попросили, а отнюдь не вытурили. И при этом не употребляли ни огня, ни меча - так это было странно! Такая ласковость подействовала на меня тем более отдохновительно, что перед этим у меня положительно подкашивались ноги. В голове моей даже мелькнула нахальная мысль: “Да что ж они об Страшном суде говорили! какой же это Страшный суд! - или, быть может, он после будет?”

Но и после никакого Страшного суда не было. Таможенный чиновник с такою изысканностью обозрел наши чемоданы, что дамам оставалось только пожалеть, зачем он и их хорошенько не обыскал. Жандармский офицер величаво исполнил обряд обрезания над нашими паспортами, но, исполнивши, с улыбкой заявил, что в сущности это - пустая формальность и что по этой статье, как и по всем прочим, ожидается реформа в самом ближайшем времени”.

Выезжают за границу не только помещики, желающие поправить здоровье на водах, или коммерсанты. Во второй половине XIX века ширится и паломническое движение русских подданных в Палестину и Мекку. Но вот подросткам и юношам свободно, без специального разрешения, пересекать границу стало можно только после упомянутого в начале статьи специального разрешения Александра III в 1881 году.

КАК ОПУСКАЛСЯ ЗАНАВЕС

Новая глава в этой истории началась с установлением в России советской власти.

Вопреки распространенному стереотипу границы Страны Советов закрылись окончательно отнюдь не сразу - до конца 1920-х годов из СССР еще можно было относительно свободно выехать. Прежде всего это касалось отдельных категорий граждан. Например, немецких колонистов, многие из которых, проживая до Первой мировой войны в западных губерниях, позже как “враждебный элемент” были принудительно переселены вглубь страны. Возможность репатриироваться для немцев была прописана отдельными соглашениями с Германией в самом начале советской эпохи.

До середины 1930-х годов выезжали из СССР в Палестину евреи - всего на Землю обетованную перебрались в то время несколько десятков тысяч человек.

В 1922 году, чтобы получить паспорт, необходимо было представить удостоверение об отсутствии препятствий к выезду, полученное в ГПУ (Государственное политическое управление, до 1922 года - ВЧК, с 1923 года - ОГПУ). Для получения такой бумаги необходимо было иметь ручательство двух несудимых советских граждан, документ о воинской повинности, удостоверение с места службы или учета, а тем, кого направляли за рубеж учреждения или организации, - еще и командировочное удостоверение. Позже обязанность визировать выезд была возложена на “соответствующие органы” республик СССР.

Впрочем, как и в николаевское время, паспорт стоил дорого: с 1926 года заявитель должен был отдать за документ 200 - 300 рублей (в зависимости от социального положения - “нетрудовой” элемент платил больше). По тем временам - это месячная зарплата “выше среднего уровня”.

Но уже в конце 20-х годов желавшие выехать из СССР начали сталкиваться с необъяснимыми препонами, чинимыми на местах, а для получения паспорта стало требоваться все больше документов. А начало коллективизации покончило с полусвободным выездом из СССР. В частности, тех же немцев перестали выпускать из страны под предлогом борьбы с утечкой полезных сельскохозяйственных кадров. И то правда - от колхозов крестьяне побежали сразу.

В 30-х годах получить разрешение на выезд из страны стало уже практически невозможно. Тому же Булгакову, который неоднократно просил разрешения покинуть страну лично у Сталина, это, например, так и не удалось.

ШТАМП ЗАВЕТНЫЙ

Занавес приоткрылся после Всемирного фестиваля молодежи и студентов 1957 года в Москве. В СССР появились первые западные туристы. В свою очередь, крохотный ручеек счастливчиков из советских предприятий и организаций потянулся за рубеж - чаще в страны соцлагеря, но иногда и в капстраны.

Реалии этого уже вполне недавнего прошлого, думаем, памятны и многим нашим читателям. Для выезда из страны в те годы требовалась та самая выездная виза, о которой мы уже в этой статье говорили.

Процесс оформления выезда из СССР описан многократно.

Получить визу на выезд из страны просто так было невозможно - нужно было ходатайство организации, желающей направить гражданина в командировку или в туристическую поездку в качестве поощрения. Были еще, правда, варианты “культурного обмена” либо поездки по частному приглашению от близких родственников, но последний вариант существовал в основном на бумаге - поехать к родственникам чаще всего не разрешали.

Для человека, награжденного загранкомандировкой или путевкой, начиналась длинная череда мытарств. Соискателю заветного разрешительного штампа требовалось заручиться подписями под положительной характеристикой от суровой тройки - руководства предприятия, парткома и профсоюзного комитета. Часто в этом “бермудском треугольнике” призрачный шанс вырваться за рубеж пропадал без следа - но это было только начало пути.

Затем подписанная характеристика направлялась в районный или городской партийный комитет, где соискателя ждал зачастую изнурительный экзамен. “Основные правила поведения советских граждан, выезжающих в капиталистические и развивающиеся страны”, утвержденные в 1979 году, требовали от желающего выехать за рубеж овладеть “основными сведениями о стране: ее политическом и государственном строе, внешней и внутренней политике, отношениях с Советским Союзом”. На практике это обычно означало необходимость зубрить полный состав политбюро коммунистической партии страны назначения - и горе “срезавшемуся”.

Для выезда в капиталистические страны требовалось также заполнить анкету, где, помимо сведений о родственниках за границей и родственниках вообще, включая умерших, требовалось указать, не были ли заявитель или кто-то из его родни в плену или интернирован.

И, понятно, советские люди отправлялись за рубеж исключительно под бдительным присмотром.

“Перед выездом в загранку
Заполняешь кучу бланков,
Это еще не беда.
Но в составе делегаций
С вами едет личность в штатском,
Завсегда”.

Но не дай бог где-то в поездке оступиться - “личность в штатском” обязательно отметит это в своей характеристике:

“Он писал, такая стерва,
Что в Париже я на мэра
С кулаками нападал,
Что я к женщинам несдержан
И влияниям подвержен
Запада.

Значит, что ж, он может даже
Заподозрить в шпионаже.
Вы прикиньте, что тогда?
Это значит не увижу
Я ни Риму, ни Парижу
Никогда”.

(В. Высоцкий. “Песня для отъезжающих за границу”)

Упоминание о разрешительных штампах на выезд исчезло из советского законодательства в 1991 году. Сейчас единственной страной постсоветского пространства, где практика выездных виз сохраняется, остался Узбекистан (впрочем, узбекская система куда мягче советской).

Кстати, совсем недавно там, как в России 1830-х годов, стали вводить ограничения на выезд из страны молодежи: с поступающих в колледжи начали брать расписки о том, что в ближайшие годы те не поедут в Россию. Впрочем, президент Каримов опасается в данном случае не “революционной заразы”, а того, что трудовая миграция из страны достигла невиданных пределов.

Но это уже немного другая история.

“А”-СПРАВКА

Выдержки из “Основных правил поведения советских граждан, выезжающих в капиталистические и развивающиеся страны” (1979 г.)

“Советскому человеку необходимо помнить, что высокие морально-политические качества, горячая любовь к Советской Родине, верность принципам пролетарского интернационализма, постоянная бдительность во время пребывания за границей будут способствовать успешному выполнению поставленных перед ним задач, оградят его от провокаций и вражеских происков”.

“Во время пребывания за границей советские граждане должны, используя имеющиеся возможности, разъяснять миролюбивую внешнюю политику Советского государства, достижения советского народа в развитии экономики, науки, культуры и других областях коммунистического строительства”.

“Находясь за границей, постоянно проявлять политическую бдительность, помнить о том, что разведывательные органы капиталистических стран и их агентура стремятся получить от советских граждан интересующие их сведения, скомпрометировать советского человека, когда это им выгодно, вплоть до склонения к измене Родине...”

“Обмен валюты производить только в советских организациях или при содействии советского загранучреждения в банковских учреждениях страны пребывания”.

“В пути следования к месту назначения в поезде, на пароходе или в самолете с незнакомыми спутниками следует держаться вежливо и корректно, проявляя по отношению к ним необходимую бдительность. В случае, если в спальном купе (каюте) окажется одно постороннее лицо другого пола, нужно требовать своего перевода в другое купе”.

“Не быть рассеянным по отношению к своим вещам и не полагаться на незнакомых спутников. Деньги, паспорт и другие документы хранить всегда при себе в надежном месте. Не оставлять паспорт и другие документы в номерах гостиниц, каютах, купе и других местах даже на короткое время”.