Врач-анестезиолог из Таджикистана лечит солдат разных национальностей в русском Курске

Фото предоставлено героем материала

ПРИНЯТОЕ РЕШЕНИЕ

- Я закончил в институт в 1985 году, год отучился в интернатуре, потом два года в клинической ординатуре. С 2007 года работаю в России - сначала в Пензенской области, а с 2018 года - в Ступино. По профессии я анестезиолог-реаниматолог: когда появляются тяжелые больные, я за ними ухаживаю, - неспешно рассказывает мой собеседник. Манера говорить и акцент еще выдают его корни. - В прошлом году я два раза ездил в Курскую область в госпиталь. И в этом году - один раз. Я хочу туда ездить постоянно, на все там согласен и готов работать. Но у нас в роддоме мало врачей - меня сейчас временно перевели туда, поэтому я не попадаю в командировки.

ГОСПИТАЛЬ

- Как строились ваши будни?

- Мы работали в областной больнице. На мою долю приходилось по 8 - 9 операций в день, иногда больше, иногда меньше, еще мы оказывали медпомощь раненым.

В больнице существует три зоны. Зеленая - куда больные поступают в более-менее легкой форме. В желтой зоне ранения более тяжелые, но кризисной угрозы нет. Красная зона - место, куда поступают раненые в очень тяжелом состоянии, где с ними может случиться все. Это особая территория внутри больницы. Пост, который нельзя покинуть, потому что медики, которые везут тяжелораненых на скорой помощи, знают, что в больнице их ждет человек, который сразу начнет им помогать.

Анестезиолог - это одновременно две профессии. Во-первых, он обязан снять боль, это основное. Потому что ребята и так находятся в шоковом состоянии, и если не снять сильнейшую боль, которую они испытывают, они могут умереть от болевого шока. В дальнейшем, когда раненый уже подключен к аппарату, борешься за его жизнь, стараешься, чтобы его лечение было лучшим, чтобы он скорее выздоровел.

- Насколько большой была ваша нагрузка?

- Первое время - очень. Иногда операции делились по несколько часов. Мы работали по очереди. Делали первичную интубацию трахей (медицинская процедура, при которой в трахею вводят трубку, чтобы дать воздуху доступ в легкие и восстановить дыхание). Уложили, аппарат подключили, довезли до операционной. Проводили обследование брюшной полости, области головы, готовили к операциям. Моя основная работа была в том, чтобы проводить обезболивание. Мы проводили спинномозговую анестезию, делали эндотрахеальный наркоз, внутривенный наркоз. Когда раненый без сознания, надо было поддержать его дыхание, пока он не очнется.

Поступали к нам в основном тяжелораненные без сознания. Молодые ребята, мне их было очень жалко. Они получали серьезные травмы, и моя обязанность была - оказать им помощь на самом высоком уровне.

Я изо всех сил всегда стараюсь, чтобы они не умирали, потому что это - наши ребята. Как будто они - наши дети. Они не должны страдать, у них вся жизнь впереди. Конечно, там очень большая нагрузка по сравнению с работой в гражданской больнице. Но все медики там оказывают помощь от всей души.

Я закончил вуз во времена Советского Союза. Профессора, которые преподавали нам, были в основном российские - русские люди, хотя и евреев тоже было много. И они воспитывали меня, готовили к такому труду, чтобы выйти из любого сложного положения, чтобы правильно помочь всем пострадавшим.

- Среди ребят, которым вы помогли, были те, кто особенно запомнился?

- Я каждого помню, потому что как будто это случилось перед моими глазами пять минут назад. Молодые ребята, а у них - минно-взрывные травмы, отрывы рук и ног, попадание пули в глаз, в череп. Все я прекрасно помню. Но за те три командировки, когда я работал, у меня в руках ни одной смерти не было. Может, это случалось потом, я не знаю - мы после операции сразу отправляли их в Москву. Но при мне - нет.

СМЕРТЬ НЕ СМОТРИТ В ПАСПОРТ

- Я - узбек по национальности, жил в Таджикистане, но поехал помогать в русский Курск. И своим детям, которые уже родились в России, я говорю, что в Таджикистане у нас историческая родина, а здесь - настоящая. Они мне отвечают: “Папа, это у тебя там историческая родина, а наша родина - это Россия”. И я себя считаю полноценным гражданином Российской Федерации.

- Вы это всем, чем только можно, доказали.

- В госпитале у нас работали врачи многих национальностей: чеченцы, дагестанцы, тоже граждане России. И никогда у нас не было конфликтов. И лечили мы всех - и наших, и украинцев, и корейцев. Ребята раненые ко мне относились с уважением, я - к ним. Мы с ними за короткое время стали как братья. Они уже из нашего госпиталя уехали в другие, а мы продолжаем общаться, потому что они - свои люди. Мы их отправляли дальше, а некоторые мне сами говорили: “Доктор, оставьте мне ваш телефон. Если останусь живым, позвоню, поблагодарю”.

И такие ребята были хорошие, со всех наших регионов России. Благодарили за то, что я помог им выжить. Это очень приятно. Они мне говорили: “Рустам, ты почему-то близок нам”. Я знаю почему: я люблю русский народ, русские - самые честные в этом мире. Есть, конечно, всякие люди, но я на плохое слово не обращаю внимания.

Когда в Таджикистане была братоубийственная война (вооруженный конфликт 1992 - 1997 годов на этнической, религиозной и политической почве), мы и афганцев, и всех лечили, оперировали. Потому что я обязан - я этому учился - оказать людям помощь, независимо от их национальности и происхождения.

“НАША РОДИНА - ЗДЕСЬ”

- Кто приучил вас к мысли, что люди разных национальностей должны помогать друг другу?

- У меня отец четыре года в армии служил в Белгороде, как раз в этих краях. У моего дедушки шесть сыновей погибли во время Великой Отечественной войны. Всех сыновей он отправил на фронт, ни один из них не вернулся. Одни девочки в семье остались, в том числе и моя мать.

- Когда вы начали учить русский язык? Еще в Таджикистане или уже переехав в Россию?

- Мы его учили в школе. Там, где я жил, русских очень мало было, и преподавали нам национальные кадры. Но у нас были те же предметы, что и во всех школах Советского Союза: русский язык и литература. Отец у меня был простым шофером, он все время говорил мне: наш язык знают только в пределах Таджикистана, поэтому ты должен изучить русский язык, вдруг пригодится? Так и оказалось.

Я с детства русские стихи любил. Пушкина, Маяковского. В школе Толстого читали. Мои дети сейчас тоже все это читают. Они родились в России, учатся здесь и все это тоже проходят в школе.

- Кто-то из них пошел по вашему пути?

- Старшая дочка закончила бухгалтерский факультет, работает в Москве. Второй учится на инженера, другая дочка в этом году закончила школу, поступила на IT-специалиста. А самый маленький, он у меня отличник в школе, хочет стать врачом. У меня иногда спина болит, он успокаивает: “Не волнуйся, папа. Стану врачом, буду тебя лечить”.

ЧТО САМОЕ ВАЖНОЕ?

- Когда мы ехали в Курск в первый раз, нам никто не говорил про высокую оплату. Я добровольно пошел туда. Когда врачи работают в приграничных областях, опасность всегда есть. На каждом шагу. Там с утра до вечера звенит сигнал воздушной тревоги. Первый, второй день немножко волнуешься, потом привыкаешь.

Мне уже 63 года, и я думаю - не имеет значения, где ты умрешь, на улице или на поле боя. От этого никто не застрахован, это судьба. Важно, что ты оставишь. Вот я умру, и, наверное, много солдат, когда они соберутся с друзьями, будут вспоминать: “Попал в госпиталь, и там медики к нам очень хорошо относились”. Эти слова благодарности будут всем медикам. Но я буду знать, что я - один из них.

Курская клиническая больница отметила Рустама Ураловича благодарственным письмом “за активную жизненную позицию”, а профсоюз работников здравоохранения РФ - медалью “За самоотверженность и профессионализм”.