Попытка вспомнить о каком-либо замечательном, выдающемся или удивительном Новом годе в моем случае окончилась крахом. Последние лет десять очередной год встречался в кругу семьи. Приключений не было. Как в “Джентльменах удачи” - “украл, выпил, в тюрьму”. Рассказывать о степени опьянения, количестве съеденного или просмотренного как-то глупо. Во всяком случае, до наступления мемуарного возраста.

С другой стороны, так сложилось, что людей, не употребляющих в новогоднюю ночь спиртных напитков, лично я не встречал. Однажды мне рассказывали, что несколько знакомых семей в Новый год объединяются, переодеваются в маскарадные костюмы и целую ночь шутят. Над чем можно шутить, оставаясь в трезвом состоянии, лично я не знаю.

Почему, собственно, этот день вызывает у меня устойчивую ассоциацию с алкоголем? Скорее всего, потому, что собственно и спиртное (в должном количестве) впервые попробовал в Новый год. И не где-нибудь, а проходя срочную службу в армии. Часть, в которой я служил, называлась Общевойсковой ремонтно-восстановительный батальон. Обычно после аббревиатуры ОРВБ штатские лица задают вопрос: это типа стройбата? Отнюдь. Как метко выразился один персонаж, это как “плотник супротив столяра”. Дорог мы не строили, а ремонтировали танки и пушки. (Ремарка: во имя чести мундира.)

Итак, армейский Новый год. Год - 1987. Оставляем в стороне елочную мишуру в виде двух яиц за завтраком и речи замполита. День прошел в томлении. Часам к шести народ стал кучковаться по подсобным помещениям. Перегруппировка сил осуществлялась по национально-идеологическому принципу: в каптерке засели представители национальных республик, поскольку снабжение батальона чистыми простынями и сухим пайком было прочно захвачено азербайджанцем - сподвижником батальонного старшины. Войсковая интеллигенция (лица, загремевшие в армию после успешного окончания первого курса института) расположилась в комитете комсомола, а также в кабинете замполита. Место было избрано в связи с тем, что один из интеллигентов выдавал себя за художника. (Попав в батальон, он совершенно не умел рисовать. Но на вопрос замполита ответил: “Конечно!” - и с тех пор жил припеваючи все время, исключая моменты, когда начальство требовало “сделать красиво”. Тут начинались душевные терзания, расчерчивание ватмана в мелкий квадратик и микроскопическая работа микроскопическими же темпами...)

Так вот. Встреча Нового года прошла в обстановке единения народов. Никогда после этого я не видел на одном столе грузинскую чачу, армянский коньячный спирт, белорусский самогон и русскую водку. Там же я впервые увидел, как только что живой и даже бойкий человек, отхлебнув из кружки, застывал на стуле и, не меняя позы, со стулом валился на пол. Вечернего построения никто, как потом выяснилось, не запомнил. Возможно, его и не было.

К часу ночи, решив проветриться, я зашел в комнату, где собравшиеся - точнее, остававшиеся на ногах - смотрели телевизор. Сел в первый ряд, что с точки зрения неуставных отношений для солдата первого года службы было явно неуместно. На экране начался сюжет о том, что в Москве есть не только Большая Коммунистическая улица, но и Малая. Почему-то именно этот эпизод показался мне настолько юмористическим, что я немедленно начал смеяться и даже аплодировать. Потом встал и, не говоря худого слова, вышел. Утром мне рассказали, что оставшийся в комнате дежурный по батальону лейтенант, на которого сцена произвела еще большее впечатление, чем на старослужащих, заявил: “Опять, сволочи, одеколона нажрались!”

Хочу совершенно ответственно заявить: никакого одеколона! Несмотря на то, что отдельные технически одаренные сослуживцы, пользуясь случаем, сливали жидкость (“Стеол-М”) из противооткатных устройств пушки, доводили ее путем перегонки до небесно голубого состояния и злоупотребляли, подавляющее большинство солдат по этому пути не пошло!

В связи со сказанным, накануне Нового года хочется сделать две вещи.
Во-первых, призвать читателей газеты не пить, если не хочется. А если пить, то, желательно, качественный продукт.

Во-вторых, пожелать всем, чтобы если уж не в грядущем году, то хоть когда-нибудь вышеназванные напитки, а также азербайджанский коньяк, рижский бальзам, украинская горилка и прочая, и прочая снова объединились во что-нибудь хорошее. Причем не насильно, а - как у нас иногда бывает - “с песнями и добровольно”.

Как говорят у нас в Китае - гамбей!

Александр ШЕРШУКОВ

P.S. Читайте истории других сотрудников газеты.