Вот какая получается картинка, если коротко.

Во-первых, (и это общий фон к ситуации) зарплата работников СУБРа действительно нуждалась в повышении. Собственно, оно и было предусмотрено действующим колдоговором, подписанным всеми крупными профсоюзными организациями на предприятии. Конечно, можно спорить о масштабах этого повышения. Но на момент подписания колдоговора все согласились с цифрами. Тем же общим фоном к ситуации - над СУБРом висит “дамокловым мечом” сокращающаяся рентабельность предприятия. В итоге это способно вынудить компанию вообще отказаться от североуральских бокситов и перейти на гвинейские, у которых более низкая стоимость добычи, пока компенсирующаяся расходами на транспорт.

Второе. Внезапно, без предварительных обсуждений внутри предприятия и формального повода, небольшая группа шахтеров из самой малочисленной (из четырех существующих на СУБРе) профорганизаций во главе с председателем профкома Виктором Золотаревым садится под землей. Главное требование - повышение зарплаты на 50%. С ним - на уровне эмоций - согласно большинство работников (как согласно с требованием повышения зарплаты большинство людей, работающих на почти каждом предприятии в России).

Третье. В течение почти десяти дней шахтеры сидят под землей, отказываясь выйти, несмотря на уговоры приехавшего председателя профсоюза, требуя безоговорочного выполнения своих условий. Компания “РУСАЛ” (реально сокращающая “набор” своих социальных обязательств) закрывает оставшиеся четыре шахты, 5000 человек сидят без работы. В результате шахтеры выходят, соглашаясь, по сути, на тот вариант, который предлагался им неделю назад.

Выводы.

1. С точки зрения достижения заявленных целей забастовка проиграна. Более того, на момент написания текста работа на шахтах не возобновлена. Люди сидят без работы не по своему осознанному выбору, а по решению компании.

2. Возможность достижения заявленных забастовщиками целей в принципе (при сохранении рентабельности производства для “РУСАЛА”) на настоящий момент никем не подтверждена. Конечно, компании часто используют аргумент “нам проще вас закрыть и перевести производство”. Но в данном случае бастовавший профком и не использовал экономическую аргументацию изначально. Смысл был в том, чтобы просто “раскачать ситуацию”.

3. Антуражем к подземной забастовке выступило большое количество как оппозиционных организаций, так и персонажей, всегда готовых “под сурдинку” макнуть “официальные профсоюзы”. (Хотя в случае с СУБРом против забастовки выступили и не относящиеся к ГМПР профорганизации). Типичная цитата: “Североуральские шахтеры показали российским рабочим, как надо бороться за свои права” (газета “Правда”, 8.04.2008). Вот так и надо бороться - без даже видимости переговоров, без серьезных аргументов и без результата?!

Субъективное мнение.

Когда появилось заявление ГМПР, определившее события на СУБРе как “гапоновщину”, я отнесся к нему, мягко говоря, скептически. Сейчас я с ним согласен. Это не оскорбление простых рабочих. Точно так же, как определение “гапоновщина” не оскорбляет память работников, погибших 9 января 1905 года, после того как, поверив “авторитетному и болеющему за народ” священнику, люди пошли под пули. На СУБРе же - если уж использовать исторические термины - имело место сочетание гапоновщины с другой заразой - бланкизмом. Огюст Бланки - революционер, считавший возможным осуществление революции через заговор и захват власти (в этом долго обвиняли и большевиков).

И последнее. Хочу обратиться ко всем внепрофсоюзным “группам поддержки”, всегда готовым выступить на стороне ЛЮБОЙ забастовки - просто в силу того, что люди по факту прекратили работу. Граждане, оценивайте последствия! Не для себя, конечно, а для людей, которых вы, извините, часто подзуживаете к непродуманному действию. Есть много примеров, когда после неудачи бывшие забастовщики остаются без работы, а “группа поддержки” переезжает на другое предприятие.

...Вот вам две крайности, между которыми должно пройти профсоюзное движение. С одной стороны, не превратить “социальное партнерство” в безысходную и безрезультатную болтологию. С другой - не скатиться в забастовочный протест, как в русский бунт “бессмысленный и беспощадный”. Сложная задача.

Александр ШЕРШУКОВ