О “русском характере”, якобы не совместимом с эффективной трудовой деятельностью, часто говорят и пишут литераторы и публицисты. Справедливо ли это? Таким вопросом задались социологи. 21 октября в рамках семинара “Проблемы рынка труда” в Высшей школе экономики состоялась презентация результатов исследования динамики трудовой мотивации российского населения.

Подобные исследования в России проводились в 1991, 1995 и 1999 гг. В рамках последнего опроса, проведенного в конце 2004 г., россиянам, как и ранее, был задан вопрос: “Какие стороны работы обычно считаются важными?” и предложено 11 вариантов ответа. Выбрать можно было несколько. О нынешних предпочтениях сограждан рассказывал зав. сектором исследований личности Института социологии РАН Владимир Магун.

ТАК ЛИ БЕЗНАДЕЖЕН “РУССКИЙ ХАРАКТЕР”?

Лейтмотивом выступления Владимира Магуна стало развенчание стереотипа, согласно которому отношение к труду является частью “национального характера” и изменяется очень медленно.

- Сегодня в России, - заметил Владимир Магун, - большинство наблюдателей обнаруживают “православную этику” или “русский национальный характер”, которые, согласно расхожему мнению, к энергичному труду и достижению успеха не побуждают, а напротив, поощряют аскезу, духовность и бедность. Отсюда обычно делается вывод о тщетности попыток построить в России капитализм и побудить людей к энергичному труду. Взамен этого превозносится культурное своеобразие (“он русский - это многое объясняет”), воспевается пьянство (от “Иронии судьбы” до “Особенностей национальной охоты”), разоблачаются успешные бизнесмены (которые на поверку все оказываются бандитами), оправдывается безответственность.

Данные проведенного исследования подобные утверждения опровергают. По словам Владимира Магуна, “трудовые ценности российского населения действительно меняются, причем эти изменения происходят на протяжении сравнительно коротких промежутков времени - в рамках одного десятилетия”.

В самых общих чертах изменения выглядят следующим образом. На первом месте для россиян, как и 15 лет назад, стоит высокий заработок. За эти годы данный показатель существенно вырос - с 85 до 97% населения. Самый значительный рост наблюдается по показателю надежности места работы - с 42% в 1991 г. до 80% в 2004 г. Показатель “интересная работа” отметили 72% (в первый опрос - 68%). Что касается возможности “чего-то достичь” в профессиональном плане, то она пока привлекает меньше половины населения. Впрочем, и этот показатель вырос с 26% в 1991 г. до 44% в 2004-м.

Меньше ценить за последние годы россияне стали соответствие работы способностям (с 57% до 34%) и возможность проявить инициативу (с 29% до 24%). Неизменными же остались такие показатели, как престижность работы (“работа, уважаемая другими людьми” - около 40%), и ответственность (около 20%). Еще примерно 20% населения по-прежнему стремятся к тому, чтоб работа была не слишком напряженной.

ОТДЫХ - В ЖЕРТВУ

Другой стереотип, часто находящий отражение в публицистике - противопоставление двух типов отношений работников к производственной организации - “материального” (стремление к высокому заработку), и “духовного” (стремление к самореализации и самоотдаче). В действительности в современной России наблюдаются несколько иные типы:

- Одни ищут надежных, устойчивых связей с организацией, обеспечивающей интересную работу и хороший заработок, - рассказал Владимир Магун, - другие же хотят комфортной “непыльной” работы, при этом за данное место не держатся и высокого заработка не ждут.

Впрочем, распространенность второго типа отношения к труду постепенно сокращается. Выражается это, в частности, в снижении ценности длительного отпуска. Одной из причин этого стала деградация большого количества рабочих мест, произошедшая в середине 1990-х, когда многие работники сильно страдали из-за длительных вынужденных отпусков. Кроме того, значительное повышение требовательности к оплате труда вызывает и готовность к определенным жертвам ради зарплаты. Свободное от работы время (в том числе длительный отпуск), Владимир Магун определяет, как “самую простую жертву”, которую могли принести россияне.

Меньше стало и тех людей, которые рассматривают работу с точки зрения приятного времяпрепровождения, мало задумываясь о материальной стороне дела. По словам Владимира Магуна, “экономически активное население России больше не рассматривает пребывание на работе как одну из форм рекреации и четко закрепляет за трудом функцию нелегкого добывания высокого и надежного заработка...”

НАВСТРЕЧУ “СЕМЕРКЕ”

Особый интерес вызывает сравнение динамики трудовых ценностей россиян с данными, полученными в рамках аналогичных опросов, проводившихся в других странах “Большой восьмерки”. Данное сравнение также опровергает представления о “русской исключительности”. Структурные соотношения между трудовыми ценностями россиян, выявленные в ходе последнего исследования, оказались очень похожими на те, что наблюдаются во многих других странах. Так, в этих странах, как и в России, высокий заработок, интересная работа и надежность места работы являются лидирующими показателями.

Кроме того, если в начале 1990-х различия между Россией и странами “семерки” были весьма заметными, то за последние годы наиболее значительные сдвиги в трудовых ценностях россиян произошли в направлении сближения с “Большой семеркой”. Однако, считает Владимир Магун, касалось это прежде всего значимости страха безработицы. Хотя мотивация достижений растет, она по-прежнему уступает по выраженности показателя наиболее развитых стран.

Тем не менее, последние годы относительного экономического роста вызывают некоторое повышение инициативности и стремления к трудовым достижениям, что, по мнению исследователя, является фактом безусловно позитивным.

Сергей КОЗЛОВСКИЙ