Продолжаются гадания на “обличительном заключении” в иске Генеральной прокуратуры против ФНПР. В обновленной версии иска добавилось ответчиков и добавилось объектов, которых хотят обратить в доход государства. Один из перестроенных объектов хотят забрать сразу и в нынешнем виде, и в изначальном. “Солидарность” продолжает вести репортажи из временной петли, созданной в зале Гагаринского суда.
Уже больше пяти месяцев идет судебный процесс против профсоюзов и тех, кто когда-либо покупал профсоюзное имущество. Чего хочет прокуратура? Если коротко: признать, что как профсоюзы, так и все, кто покупал у них недвижимость, - участники коррупционных схем. Особенно если у имущества сменился профиль использования. Сделки якобы антисоциальные и должны быть признаны ничтожными, а нынешние хозяева объектов обязаны теперь это имущество отдать государству. Причем речь идет не только о той части имущества, которая была реализована, но также и о том имуществе, которое по сей день принадлежит профсоюзам и используется в том числе в организации санаторно-курортной деятельности. Ответчики считают, что это беспредел - Генпрокуратура пытается заниматься переделом собственности. Новые собственники имущества, зачастую далеко не первые в цепочке продаж, вообще не понимают, почему к ним предъявлены претензии.
Материалы по теме - см. "Солидарность" № 19, 23, 24, 26, 2022, монолог главного редактора "Хрестоматия правового беспредела".
В конце июля прокурор в четвертый раз с начала процесса уточнил исковые требования. Впрочем, несмотря на обещания разобраться со всеми неувязками, которые уже выяснились в суде, этого не произошло. “Каша, которая была в начале судебного процесса, стала еще гуще”, - высказались в зале.
- Прошу суд назначить экспертизу, - выступил с ходатайством представитель санатория “Плаза”. - Объект, о котором идет речь в иске, давно снесен, и там строится другой объект. Мы предлагали прокуратуре произвести осмотр на месте, чтобы убедиться в отсутствии объекта. Прокуратура нам отказала, поэтому просим экспертизу.
- Вы оспариваете, что объект был снесен? - уточнила у прокурора судья.
- Мы не оспариваем, что объект снесен, - ответил прокурор. Но править исковые требования прокуратура при этом отказалась - твердо стоит на намерении обратить в доход государства несуществующее здание. Судья в удовлетворении ходатайства о назначении экспертизы отказала.
- Уточнения еще больше запутали дело, - высказал мнение участник, связавшийся с судом по видео-конференц-связи. - У нас был куплен объект с одним кадастровым номером. Его реконструировали в объект с другим кадастровым номером. Это отражено в материалах дела. Но они требуют возврата обоих объектов! И нового, и несуществующего!
- А у нас хотят изъять объект, которым нам не принадлежит, - высказался еще один представитель ответчика из зала.
Представитель некоей Сирко рассказал, что его доверительница снесла объект в 40 квадратных метров, а построила в тысячу квадратных метров. Но требуют отдать новый объект. И при этом Сирко даже не ответчик по этому делу.
- А у нас к трем объектам, которые были в иске изначально, добавилось еще пять недостроенных, - сообщил представитель санатория “Плаза”. - Мы купили землю у администрации Кисловодска. Получили разрешительную документацию. И начали строительство объектов с нуля. При этом прокуратура говорит, что наше право собственности на объекты не оспаривается. Но их у нас отнимают. И мы вообще не понимаем, на каком основании отнимать собственность будут. Ее не считают приобретенной незаконным образом. Мы не являемся спецсубъектом, за которым должен осуществляться антикоррупционный контроль. И прокуратура прямо завила, что ее не интересует источник происхождения средств моего доверителя.
После некоторого нажима и попыток уйти от ответов, представитель Генпрокуратуры наконец сформулировал свое видение этой ситуации: мол, ответчики купили у профсоюзов объекты недвижимости. А потом купили у муниципальных властей землю только потому, что там уже стояли купленные здания. А потом построили “на порочно приобретенных землях” новые здания только потому, что была земля.
Затем представители ответчиков выступили с ходатайством и попросили конкретизировать для каждого из ответчиков, в чем именно претензии к ним. Потому что в нынешней версии стало непонятно, что именно надо опровергать.
- В нынешней версии исковых требований просто изложено, какое имущество нам принадлежит, - сообщил представитель курортного комплекса профсоюзов на Кавминводах. - По сути, прокурор просто написал, что хочет обратить в собственность государства все, что нам принадлежит. Против этого, знаете ли, сложно защищаться. Все претензии к ФНПР и ФПСК в том, что объекты находятся в собственности. А какое правовое обоснование? Нигде нет ни слова о том, что право собственности возникло незаконно. Какие мы можем представить доводы, если нет претензии?
- Наша правовая позиция изложена в уточненном иске. Ответчик вправе возражать (оспаривать, что объекты в собственности? - П.С.), - отвечал прокурор.
- У ответчиков есть право знать, в чем состоят претензии к ним.
Ходатайство поддержало и ООО “Машук”: “Мы не понимаем этих огульных обвинений в коррупции. У нас есть ответ МВД России, которое провело два месяца назад проверку и не нашло никаких нарушений, ни коррупционных, ни административных, ни иных. Сейчас проверку проводит и прокуратура Кавминвод. Официально она еще не завершена, но устно нам сказали, что претензий нет”.
- Это уже четвертый уточненный иск, и там нет ни одной нормы материального права, - поддержал еще один из ответчиков. - Там просто “хотим шесть объектов”. А почему? Может, и квартиру мою хотите, потому что я участвую в процессе? Мы не можем защищаться от требования “отдайте нам вашу недвижимость”.
Ходатайство - обязать представить четкое правовое обоснование иска - поддерживает и санаторий “Радуга”. Гражданско-процессуальный кодекс обязывает истца сформулировать требования к каждому ответчику.
История происхождения собственности у санатория “Радуга” весьма любопытна. Как пояснили прокуроры, в свое время Объединение санаторно-курортных организаций профсоюзов “Кисловодсккурорт” якобы задолжало денег за электроэнергию компании “Ставопрольэнерго”, принадлежащей властям региона. Было исполнительное производство. Но выяснилось, что расплачиваться нечем, денег нет. И тогда “Ставропольэнерго” согласилось забрать имущество в зачет долга. Затем “Ставропольэнерго” продало это имущество организации “Каскад-2”. Которая, в свою очередь, в 2005 году переименовалась в ЗАО “Санаторий “Радуга”, а потом сменило организационно-правовую форму на ООО “Санаторий “Радуга”.
- Мы покупали объекты у государства. Как ими могли распоряжаться профсоюзы? - возмущались представители санатория.
Более того, в качестве обоснования исковых требований прокуратура ссылается на определение одного из судов Кавминвод. Правда, в том определении речь идет о совсем других объектах. Не тех, что принадлежат ООО “Санаторий “Радуга”. То есть собственники “Радуги” купили у региональных властей одни объекты. А отвечать должны почему-то за другие здания и “неправедные” сделки с профсоюзами.
- Агрессивно поддерживаем ходатайство о том, чтобы уточнить исковые требования для каждого ответчика. Начали по карманам шарить, - сдали нервы у представителей “Радуги”. - Пусть нам скажут, в чем наша вина. Или скажите уже прямо: “Мы хотим у вас отнять имущество, и всё”. И мы тогда расслабимся. А то у нас какие-то странные отношения - и не по блатным понятиям, и не по закону. А непонятно как.
Наконец прокуратура объяснила, что, мол, претензии связаны с тем, что “Ставропольэнерго” получило объекты от профсоюзов. И это незаконно.
- Так теперь Ставропольский край - участник коррупции?
- Да. Профсоюзы незаконно отчуждали собственность в пользу Ставропольского края. Сделка между ФНПР и Ставропольским краем коррупционна.
- Когда к нам пришел представитель прокуратуры, он даже не стал смотреть соседние корпуса, которые в руинах. Так прямо и сказал: “А что там смотреть, там же брать нечего”, - добавили колорита представители санатория.
В ходатайстве о конкретизации “обвинений” судья все же отказала. Сказала, что у каждого из ответчиков есть возможность задавать вопросы прокуратуре.
Тут появилось новое ходатайство - представитель одного из новых ответчиков попросил суд отложить заседания, пока он не разберется, в чем суть претензий. Оптимизм и здоровый загар “новенького” резко контрастировал с мрачным скепсисом остального зала, который так и не увидел отпуска из-за процесса.
- Нас не извещали о процессе, мы не видели документов, мы совершенно случайно узнали, что есть какие-то претензии. Мы просто заказали выписку для своих нужд. И узнали, что наше здание арестовано. И потом только в интернете узнали, что какая-то программа изъятия объектов идет. И так поняли, что мы попали в какие-то уточнения к иску. Не знаем, в какие, то ли во вторые, то ли в третьи. Нам бы разобраться, в чем дело.
- В ходатайстве отказать, повестки посылали, всех ответчиков уведомляли, - сказала судья.
Правда, еще на прошлом заседании прокуратура говорила, что адреса для извещения она взяли из документов о проведении сделок, некоторым из которых больше 20 лет. Насколько адреса актуальны сейчас?
Еще один юрист подтвердил, что с извещениями есть проблема. Доверитель этого юриста получила в наследство долю в магазине. Другие доли получили ее родственники. С претензиями прокуратуры он совершенно не согласен, особенно в той части, что магазин незаконно перестал оказывать санаторные услуги: “Какое отношение имеет магазин к санкуру? Как там можно оздоравливать? Здание не меняло профиль”. И уверяет, что родственники его доверительницы совершенно точно не уведомлялись о процессе и не получали документов.
Вопрос о том, сколько ответчиков рискуют узнать о процессе только после изъятия имущества, повис в воздухе.
И наконец ответчики воспользовались возможностью, на которую указала судья: раз письменно конкретные обстоятельства какого-либо правонарушения не получить, надо задать вопросы прокуратуре. От вопросов этих представитель прокуратуры уходил со словами: “Я уже отвечал на этот вопрос раньше, я не буду отвечать, не затягивайте процесс”. Через некоторое время это стало напоминать допрос партизана. Хорошего партизана. Ни одной ссылки на какой-то закон, постановление или подзаконный акт выбить не удалось.
Спросили, какое именно нематериальное право РФ было нарушено, ведь именно поэтому прокурор отвергает пропуск сроков давности. В ответ: “Я уже отвечал на этот вопрос раньше, я не буду отвечать”. Вопрос стали повторять заново.
- Никто не хочет отнять ваше имущество! Интерес прокуратуры именно в привлечении к ответственности. Имущество тут вторично, - выдал наконец представитель прокуратуры.
- А у неопределенного круга лиц какое нематериальное право было нарушено?
- Неопределенный круг лиц вправе рассчитывать, что государство будет бороться с коррупцией. Наш интерес - пресечь угрозу нарушения прав.
Что тут скажешь - с такой благородной целью пресечения угрозы можно отнимать вообще все и у всех: автомобили, чтобы предотвратить ДТП, квартиры, чтобы предотвратить пожары, детей, чтобы предотвратить неисполнение родительских обязанностей.
А дальше прокурор выдал-таки долгожданную концепцию “обличения”, которую никак не было понять из иска. Вкратце она выглядит так: профсоюзы санаторный комплекс привели “в упадок”. И если государство не вмешается, то все развалится совсем, и неопределенный круг лиц лишится права на лечение. У “неопределенного круга лиц” право нематериальное - получать услуги здравоохранения. Ни одного пострадавшего, так и не получившего лечения, правда, найдено не было. И не похоже, что искали.
Из-за халатности профсоюзов “целая плеяда детских санаториев перестала действовать” по малозначительной такой причине нерентабельности. (А мы-то, в профсоюзах, думали, что виновато государство, выделявшее на детские путевки средства ниже себестоимости и не дававшее при этом никаких льгот санаториям.) И “цель - показать гражданам, что борьба с коррупцией ведется”. Если кому-то из читателей кажется, что он где-то уже слышал подобную риторику, - ему не кажется, аналогичные тезисы заявляла в свое время Валентина Матвиенко.
И вообще, по мнению прокуратуры, до 2002 года профсоюзы не могли продавать имущество, потому что оно было совместным с государством. А после не могли, потому что имущество профсоюзам якобы “передали” (хотя профсоюзные санатории существуют с советских времен) сугубо для неустанного санаторного обслуживания населения (нет, никаких подобных обязательств в постановлении о разделе имущества на самом деле нет. - П.С.). А коррупция во всех этих сделках потому, что на них якобы обогатился Шмаков и ряд его близких.
- Какое обогащение и в каком размере получил Шмаков? - вопрос был задан в лоб.
- Мы говорим, что в результате всех сделок мы имеем тот результат, что имеем, - в очередной раз продемонстрировал представитель прокуратуры “конкретику”. На уточняющие вопросы был ответ, что, мол, точно знают, что председатель профсоюзов - главный коррупционер в этом иске. Но данных о его доходах до 2002 года прокуратура не имеет. Очевидно, это “точное знание” исходит не из документов.
- Вы исковые требования к Шмакову предъявлять будете?
- Нет.
- Так какие же противоправные действия тогда совершил мой доверитель Филатов? Если главным коррупционером вы считаете другого? - настаивал юрист.
- Он должен был смотреть, что приобретает, и после этого принимать решение о покупке. Все лица должны действовать разумно и добросовестно. Добросовестного поведения не было.
Затем прокуратура внесла новое и в лингвистику, обогатив нас свои понятием слово “добросовестность”. Оказывается, добросовестность - это поднять всю цепочку сделок, поднять все документы каждого из участников сделок. Выяснить, что у профсоюзов есть документы, которые можно прочитать и так, и этак, и угадать, как их в будущем (через 10 - 15 лет) прочитает Генпрокуратура. В награду “добросовестные приобретатели могут после изъятия имущества обратиться к ФНПР с регрессными исками”. Вот так вот: кроткие наследуют землю, добросовестные лишаются имущества.
1964 год. Право собственности профсоюзных и иных общественных организаций закреплено Гражданским кодексом РСФСР.
1992 год. Федерация независимых профсоюзов России зафиксировала принадлежащую профсоюзам собственность в России соглашением с Всеобщей конфедерацией профсоюзов СССР - правопреемницей профсоюзов СССР (ВЦСПС).
1995 год. В соответствии с Указом Президента РФ “О мерах по рациональному использованию природных минеральных лечебных ресурсов курортного региона Кавказских Минеральных Вод” принято решение создать комиссию и провести работу по разграничению права собственности государства и профсоюзов на имущество профсоюзных санаторно-курортных учреждений региона КМВ.
1996 год. Подписано первое соглашение, в котором было определено, какие объекты относятся к собственности государства и какие - к собственности профсоюзов. Госкомимущество доложило в правительство, что Указ президента РФ исполнен, имущество разграничено.
2002 год. Между правительством РФ и ФНПР подписано соглашение от 11.03.2002 “О разграничении прав собственности на имущество санаторно-курортных объектов, расположенных в курортном регионе Кавказских Минеральных Вод”. Соглашение заключено во исполнение постановления Правительства РФ от 18.02.2002 № 112 с тем же названием, которым определены объекты, отнесенные к единоличной собственности государства, и объекты, отнесенные к единоличной собственности профсоюзов. Арбитражный суд Ставропольского края отклонил больше 40 исков прокуратуры Ставропольского края, которая оспаривала заключенные до 2002 года профсоюзами сделки с рядом объектов, которые Соглашением 1996 года, Постановлением № 112 и Соглашением от 11.03.2002 отнесены к собственности профсоюзов.
2005 год. ФНПР и ФПСК на основании положения Устава приняли решение об учреждении ООО “Курортное управление” (холдинг).
1995 - 2012 годы. Право собственности ФНПР и основания его возникновения признаны законными многочисленными судебными актами Высшего арбитражного суда РФ, судов общей юрисдикции и арбитражных судов.