Разговор с Шалаевым. Часть 1. Создание ФНПР

8 лет назад, в мае 2017 года, я несколько раз “под запись” общался с председателем ВЦСПС Степаном Алексеевичем Шалаевым. Разговор был о профсоюзах, о людях, о событиях, свидетелем и участником которых он был. Несмотря на почтенный возраст (88 лет), Степан Алексеевич очень содержательно и ясно говорил о происходившем. Тем более что многое можно отнести и к сегодняшнему дню. Первую часть нашего разговора (естественно, с некоторыми сокращениями непринципиального рода) предлагаю вниманию профсоюзных активистов. Это не литературное произведение, а историческое, “стенографическое” свидетельство, оформленное “как есть” с аудиозаписи интервьюера.

С.Ш.: - Я говорил, что мы с вами заочно знакомы, а вот сегодня лично знакомимся. Для меня это очень важно. Но я хотел кое-что рассказать в самом начале о себе, чтобы вы знали, с кем будете иметь дело.

Во-первых, мой возраст сейчас - 88 с половиной, через полгода 89. То есть возраст очень преклонный. Второе, я уже 15 лет практически чистый пенсионер, ни на какой работе не работаю и ничем не связан. В 90-м году, в начале, в возрасте 61 года я ушел на пенсию по своей инициативе. И связано это было с тем, что та новая ситуация в стране, которая в то время создавалась, она требовала коренной перестройки будущих профсоюзов. А это сделать могли только новые люди. И я бы сказал, новые люди в руководстве профсоюзов. И не то что я не знал, чем должны заниматься профсоюзы в новых условиях, - я представлял. Но главное, чтобы в то время при создании новых профсоюзов и избрании нового руководства, - чтобы люди им поверили. Представляете, если бы прошел съезд в 90-м году и опять избрали бы Шалаева председателем? Рядовые члены профсоюза сказали бы: что было, то и будет, как он был... Только по-другому он сейчас говорит, другие задачи ставит. А почему он раньше этого не решал, допустим? И я, понимая эту ситуацию, пришел к твердому выводу: должны готовить съезд новые люди. Это тогда Клочков - ФНПР (И.Е. Клочков. - А.Ш.), это Щербаков (В.П. Щербаков. - А.Ш.). Янаев (Г.А. Янаев. - А.Ш.) пришел-ушел.

- ...На три месяца буквально.

- Да, три месяца работал. А Щербаков или, скажем, Клочков - новые люди, они ставят новые задачи перед профсоюзами, что мы в рыночных условиях должны работать - вот так, защищать - таким образом, добиваться целей - таким образом. Им могут поверить. А если бы я говорил то же самое?! Мне бы, наверное, мало кто поверил, даже из тех, кто меня знает. И поэтому я ушел. Хотя потом одна газета писала, что в России за всю историю только...

- Николай II и вы. Я помню эту цитату.

- …Только Николай II и Шалаев сами добровольно ушли со своих высоких постов и отказались от своих высоких обязанностей.

<…>

- Хочу поговорить с вами как с руководителем ВЦСПС, на предмет, например, той динамики в профсоюзах в контексте происходившего в обществе в диапазоне с 1985-го по 1990 год. <…>

- Я так думаю, что, когда эти события нарастали, мы их видели. Это и социально-экономические вопросы - как стало значительно труднее решать их в тех условиях, уже в новых условиях, и в то же время, скажем... Вот забастовочное движение. Или вопросы создания ФНПР. Ведь в то время ЦК партии (КПСС. - А.Ш.) был категорически против создания ФНПР. А мы вынужденно, я бы сказал, под напором профсоюзов российских их поддержали. Все поддержали, и другие республиканские профсоюзы: да, в России надо создавать. Мы проводим пленум (пленум ВЦСПС. - А.Ш.), все говорят об этом, я еду в ЦК, говорю: вот вопрос, который надо решать.

- Это на заседании пленума происходило?

- Да. Первый день пленума закончился, создали редакционную комиссию по подготовке. А я перед заседанием редакционной комиссии поехал в ЦК: вот вопрос, который надо решать. А мне говорят...

- Вот вы поехали в ЦК, а кто в качестве контрагента с той стороны выступал? Это отдел какой-то?

- Орготдел. Но они попросили время и потом мне сказали, что “Горбачев категорически против, Лигачев против, мы вам не рекомендуем сейчас решать этот вопрос. Может быть, позднее, а сейчас - нет”. А что мне делать?.. И я пришел, рассказал членам редакционной комиссии о разговоре. Они меня спрашивают: а ваше мнение какое? Ну, у Горбачева теперь понятно, а вот в этой ситуации как вы считаете? Я говорю: я считаю, что надо создавать. И тогда мы приняли решение вопреки.

- Но тогда было принято решение о создании Российского совета (Российского совета профсоюзов. - А.Ш.).

- Да.

- Не ФНПР.

- Нет.

- Потому что это немножко разные структуры.

- ФНПР создали через год. И об этих вопросах, если можно так говорить, конечно, есть что рассказать. Вот нас зарубежные профсоюзы критиковали, я об этом написал. Критиковали за то, что мы подвластны партии, партия нами руководит, и мы ничего сами, самостоятельно решить не можем, мы не независимые. И у нас в стране много было товарищей, которые разделяли эту точку зрения. Хотя я мог бы…

Вот я в своей книге привожу рассказ, что мы были самостоятельными, во всяком случае в то время, когда я работал председателем, мы делали и решали все то, что мы хотели, никто нас за руки не держал, ни один генеральный (генеральный секретарь ЦК КПСС. - А.Ш.). Но мы все равно - еще в советские времена - в законе о профсоюзах записали, что профсоюзы наши независимы: не зависят ни от партии, ни от правительства (10 декабря 1990 года был принят Закон СССР “О профессиональных союзах, правах и гарантиях их деятельности” № 1818-I. - А.Ш.). А как этого было добиться? Это закон. А в Верховном Совете говорят: почему это вы хотите быть независимыми? Партия - руководящее ядро нашей системы, а вы хотите быть независимыми! А в то же время права вы свои, так сказать, хотите расширить и т.д. Мне пришлось им много объяснять, почему и зачем. И мы добились - за год до моего ухода из профсоюзов, - добились того, что закон приняли, профсоюзы стали независимыми.

<…>

- Я понимаю, что с точки зрения создания российской профсоюзной структуры было большое давление со стороны российских…

- С одной стороны, со стороны российских профсоюзов.

- Да, но это укладывалось в ту же линию, когда примерно в то же время создавалась российская компартия.

- Нет, через год примерно.

- Она в 90-м году была учреждена, то есть, получается, профсоюзы раньше.

- Они - где-то в конце 90-го года, а мы - в начале... И меня очень благодарил председатель президиума Верховного Совета РФ Воротников Виталий Иванович, когда мы провели первый съезд и [создали] российский профцентр.

Я ему говорю: а что же, Виталий Иванович, вы бы Горбачеву подсказали бы: мы все равно решили, а другие организации российские разве не нужны?! Мы были убеждены в такой необходимости, и не потому, что на нас очень давили, а просто мы понимали, что время идет таким образом, что завтра-послезавтра будет поздно, надо сегодня…

- Что значит “поздно”? Поздно - это значит раскол государства. Нет?

- Нет. Раскола мы не допускали, и мысли не было. Но придут новые времена. Ну, представьте себе, мы бы тогда этого не сделали. 91-й год - развал страны, Ельцин, и в это время мы приходим к выводу, что надо создать российские профсоюзы. Как бы с нами разговаривал Ельцин? Какими бы он хотел видеть профсоюзы? Какими он хотел бы видеть руководителей? Кто ему нужен? И т.д. Было бы значительно сложней. А здесь мы имели структуру, его не было, а профсоюзы России уже были. Это совсем другой вопрос.

- Конечно, Ельцин 89-го года - это другая история по сравнению с тем, что далее началось.

- Он президентом стал в 90-м, когда проводили выборы. Нет, это было решено правильно! Я до сих пор твердо убежден, что мы тогда сделали правильное решение. Так же как и решение о независимости приняли и другие. Это были правильные решения.

Продолжение следует