Top.Mail.Ru
Александр Шершуков
3

Уроки Новочеркасской трагедии для современной России

Александр Шершуков
Главный редактор

С огромным удовольствием я участвовал в Лихачевских чтениях, состоявшихся 9 - 10 июня в Санкт-Петербурге и уже в двадцатый (юбилейный!) раз организованных Санкт-Петербургским гуманитарным университетом профсоюзов. Послушал действительно, без дураков, умных людей. Шутка ли, только академиков РАН - двадцать человек! И вот что интересно. Несмотря на то, что тема “Глобальный конфликт и контуры нового мирового порядка” была заявлена одной из главных тем чтений, с определенного момента дискуссия тронулась скорее в другую сторону: что будет происходить не вне, а внутри России? Это касалось и экономики, и того, нужна или не нужна стране некая общая идеология, каковы могут быть политические изменения и как должно (может, будет) измениться общество…

Разговор, особенно на секциях во второй день работы, был иногда полемичным, откровенным и острым. Наверное, в силу того, что ученые выступали перед большими аудиториями студентов, а врать - особенно детям - грешно. Секция, которую со мной вели ученые из университета - Григорий Бирженюк и Дмитрий Лобок, а также Владимир Мамонтов из “Комсомолки”, - тоже сделала упор на внутренние изменения страны. И не обязательно в комплиментарном смысле, а скорее учитывая и возможности, и риски, связанные с тем, чтобы не превратиться в “остров”, изолированный от остального мира - его культуры, технологий, общения. К этим темам обязательно нужно вернуться чуть позже...

Поскольку Лихачевские чтения проходили через несколько дней после памятных дат новочеркасских событий 1962 года, я попытался связать происходящее в стране сейчас и события прошлого века.

В 2022 году Лихачевские чтения для людей, занимающихся экономикой, политикой, социальной тематикой, - это возможность в контексте исторических событий поговорить о сегодняшних проблемах. Так получилось, что на июнь в этом году приходятся и памятные исторические даты, и продолжающиеся “узлы” в политике и экономике, которые не развязаны и затягиваются все сильнее.

Лихачевские чтения - 2022 проходили через несколько дней после памятной для рабочего движения России даты. 60 лет назад, 1 - 2 июня 1962 года, в городе Новочеркасске волнения работников электровозостроительного завода завершились расстрелом демонстрации. Но это была развязка - точнее, часть развязки - политической, экономической и социальной драмы. А завязка конфликта происходила в результате откровенных просчетов в планировании производства, системы расценок и политики цен в Советском Союзе периода позднего Хрущева. Если, с одной стороны, снизить расценки для работников на производимую ими продукцию, а с другой - повысить цены на мясо, эти ошибочные решения в комплексе становятся основой конфликта. А если плеснуть в этот конфликт бензина, как это сделал директор завода, заявивший: “Нет денег на мясо - ешьте пирожки с ливером”, то вспыхивает протест в виде, по сути, “русского бунта”, описанного еще Пушкиным. А если вместо попыток переговоров власть прибегает к армии, то дело оканчивается трагедией, о которой помнят и через 60 лет. 22 убитых на площади, около 70 раненых. И больше ста человек, в отношении которых велись уголовные дела.

Какие исторические уроки следует помнить в отношении Новочеркасска?

Последствия решений в экономической сфере всегда надо рассматривать не только в части производства или финансов. Социальные результаты, последствия для населения и работников - это не второстепенные, а первостепенные показатели для оценки якобы непредвзятых, технократических решений.

Следующий урок - это отсутствие реальной обратной связи, в результате которой можно оперативно либо отменить вредные решения, либо предотвратить наиболее негативные последствия. Когда формализм в управленческих отношениях или боязнь огорчить начальство становятся главенствующими в структуре, риск принять, а затем реализовать неправильное решение становится максимальным. Но и на этом этапе худшее можно предотвратить.

Третий урок Новочеркасска заключается в том, что неготовность к содержательному диалогу заканчивается кровью. Приехавшие в 1962 году в Новочеркасск представители советского руководства вместо разговора с представителями протестующих вызвали войска…

Значит ли сказанное, что события 60-летней давности мы можем рассматривать лишь как исторические, ушедшие в прошлое? И что они не имеют никакого отношения к сегодняшнему дню? Не вполне.

События в Новочеркасске показывают, что даже в государстве, позиционировавшем себя как страну “рабочих и крестьян”, трудовые отношения могли нести зародыш конфликта, который разрешался даже не переговорами, а стрельбой.

Следует поставить жесткий вопрос. Гарантированы ли мы сегодня, в современной России, от повторения новочеркасских событий? Мне представляется, что гарантии неповторения лежат не в сфере усиления административного или полицейского контроля. В том же СССР, который сегодня многие представляют исключительно вместилищем положительных качеств, были и существенные ограничения в части свободы слова, и политическая полиция, и смертная казнь. Кстати, к смертной казни были приговорены несколько участников выступления в Новочеркасске, семеро были расстреляны, а 103 человека получили сроки лишения свободы от 2 до 15 лет. Но даже такие формы контроля не предотвратили выступления работников.

Сегодня, в ситуации радикального переформатирования экономических отношений России и с миром, и внутри себя, много говорится о необходимости выстраивания новых цепочек поставок, быстрой переориентации с Запада на Восток, внедрения технологий, которые являются ключевыми для воспроизводства современной техники. Государственные руководители говорят и вкладывают огромные государственные средства в импортозамещение. Вопрос ставится, по сути, о “новой индустриализации” страны. Но эти технологические и финансовые вопросы неразделимы с вопросами социальными.

Когда в 1930-е годы в СССР проходила первая индустриализация и миллионы вчерашних жителей деревень переселялись в города, этот процесс сопровождался огромными вложениям государства в социальную сферу, обеспечивавшую этих людей. Включавшую не только обеспечение их жильем, едой и медицинскими услугами, но и рост материальных доходов, повышение культурного уровня.

Проблема сегодняшнего переформатирования экономики заключается в том, что “новая индустриализация” будет (если будет) проводиться в ситуации неопределенности, даже некоторой турбулентности доходов работников. Прогнозы, которые выдают некоторые экспертные сообщества, в том числе имеющие отношение к государству, говорят о возможном падении располагаемых доходов работников. С другой стороны, открытие новых предприятий, создание новых рабочих мест предполагает и увеличение фонда оплаты труда. Таким образом, можно констатировать, что сегодня сложилась странная ситуация и что даже прогнозные оценки нужно учитывать с поправкой на патриотическую или космополитическую ориентацию эксперта. Что, конечно, не имеет отношения к научным оценкам. Тем не менее уже сейчас понятна необходимость серьезного предварительного анализа не только предложенных экономических мер, но и их социальных последствий, их предварительной экологической проверки.

Декларацию генсека КПСС Юрия Андропова, заявившего в свое время: “Мы не знаем общества, в котором живем”, сегодня можно интерпретировать так: “Знание общества, которое вовлекается в процесс экономических изменений, должно воплощаться в конкретные меры социального развития этого общества”. И эти меры не могут ограничиваться только поддержкой малоимущих. К сожалению, социальная политика государства в последние годы, включая пандемийный период, делала акцент именно на помощи семьям с детьми, малоимущим. Да, за последние 20 лет Россия немного отодвинулась от массовой работающей бедности. То есть от ситуации, когда большинство работающего населения находилось непосредственно у черты и за чертой бедности. Но в конце 2021 года 50% работающих получали зарплату ниже 38 тысяч рублей в месяц. Что уровнем дохода среднего класса не является. При этом в отношении наиболее обеспеченных слоев общества лишь недавно и очень ограниченно начали вводиться элементы прогрессивного налогообложения доходов физических лиц. И если долгие годы нас пугали тем, что испуганный прогрессивным налогообложением капитал убежит за рубеж, то сегодня такая аргументация не работает. Бежать, слава богу, некуда. А вопросы социальной справедливости (уровня и соотношения доходов, вопросы налогообложения, прав работников и профсоюзов) сегодня, в период экономических преобразований, равны по значимости вопросам технологического переустройства.

Не менее важен сегодня и вопрос обратной связи. На возможную негативную реакцию населения, работников реакция власти инструментально реализована на основе Центров управления регионами. Однако эти структуры являются для органов власти внутриуправленческими, в известной степени контролирующими сами себя. Ответ на старый казуистический вопрос “кто стрижет парикмахера?”, по сути, дается в форме, решающей проблему отчетности, но эта форма не вполне эффективна для содержательного разрешения проблемы. Представляется, что больший эффект в части построения обратной связи относительно принимаемых решений может быть получен в результате построения институциональной опоры, базирующейся на организованных представителях работников - на профсоюзах.

Построенная в России система социального партнерства, основанная на трехсторонних консультациях, регулярных переговорах и трехсторонних комиссиях на федеральном и региональном уровне, организационно может стать основой для такой обратной связи. Но для этого власть должна ответить себе на вопрос: нуждается ли она в содержательном и позитивном мониторинге своих решений - или только формальном одобрении своих действий? Последний вариант ответа,  если вернуться к нашему прошлому, и был реализован во время трагических событий в Новочеркасске. И можно сделать вывод о его неэффективности - и для работников, и для государства.

К сожалению, строительство институциональной основы для системы социального партнерства в последний год сталкивается с определенным противодействием. Зачастую государственные органы выступают или с инициативами ликвидации профсоюзной структуры (как, например, профсоюза адвокатов), или последовательно, от регионального до федерального уровня, выдвигая национальному профцентру претензии, ставящие целью изъятие профсоюзной собственности. Претензии - перечеркивающие и документы, в свое время подписанные правительством страны, и нормы законодательства, которые подвергаются произвольной трактовке. Государство и в социальной политике, и в политике по отношению к структурам, которые влияют на социально-трудовые отношения в стране, естественно, должно руководствоваться одними и теми же подходами. Сюжеты в стиле “мы даем вам медаль за работу и сразу же за эту работу арестуем”, более характерные для творчества Салтыкова-Щедрина, не могут считаться нормальными для социально ориентированного государства.

Но даже внедрение вышеназванных механизмов предварительной экспертизы и последующего контроля не является абсолютной гарантией сохранения социального мира и развития. В сложных системах, к которым относится современная экономическая и социальная система России, конфликты неизбежны. Однако, как говорил сыщик Глеб Жеглов из фильма “Место встречи изменить нельзя”, “правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать”. Другое дело, что такая постановка вопроса предъявляет иной уровень требований к качеству работы правоохранительных органов. Включая окончательный разрыв с практикой 90-х годов, когда и следователи, и прокуроры зачастую выступали как инструмент в хозяйственных разборках и перераспределении собственности. Сейчас этого разрыва, как представляется, еще нет.

Но это что касается имущественных или хозяйственных дел. В случае же возникновения социальных или трудовых конфликтов всегда встает вопрос их максимально быстрого купирования и разрешения. Конечно, огромную роль здесь играют методы медиации, которые, к слову сказать, профессионально изучаются и внедряются факультетом конфликтологии СпбГУП. Но и здесь нельзя недооценивать роль постоянного содержательного диалога, который во время уже происходящего конфликта обязаны продолжать стороны социального партнерства. Ответственность сторон в этом случае заключается в том, чтобы, не сваливаясь во взаимные обвинения, оперативно найти способ “расшивки” конфликта.

Новочеркасск - это не только история. Сегодня социологические опросы показывают низкий протестный потенциал населения и работников России. Но было бы большой ошибкой считать, что такая относительно спокойная ситуация не может измениться в другую сторону. Гарантией от социальных взрывов может быть не самоуспокоенность или надежда на взаимную ответственность власти, бизнеса и работников. Только продолжающийся содержательный - а не формальный - социальный диалог, основанный на работающих институтах социального партнерства, может служить предохранителем. Речь - не о “клапане для спуска пара”: такое определение звучит немного унизительно для всех сторон переговоров. Речь - о предотвращении проблем и содержательном, не имитационном, их разрешении. В этом и заключается главный урок Новочеркасска для современной России.

3
Комментарии

Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте!


Махнев Михаил
09:22 от 15.06.2022
Наткнулся на материал с подробностями https://news.ru/society/novocherkasskij-rasstrel-ili-kak-rabochaya-vlast-ubivala-rabochih/

Любопытно его окончание:

прямым выводом из новочеркасских потрясений было другое — всему руководящему и оперативному составу органов госбезопасности СССР предлагалось в июле 1962 года «принять меры к решительному усилению агентурно-оперативной работы по выявлению и пресечению враждебных действий антисоветских элементов внутри страны». В качестве одной из мер называлось создание нового управления в структуре спецслужб, на которое возлагалась организация агентурно-оперативной работы на крупных и особо важных промышленных предприятиях.

Короче, никому нельзя было доверять. Вот так госбезопасность внезапно оказалась последним рубежом обороны советской власти.
Махнев Михаил
08:55 от 15.06.2022
Гарантированы ли мы сегодня, в современной России, от повторения новочеркасских событий?

Нет

Но для этого власть должна ответить себе на вопрос: нуждается ли она в содержательном и позитивном мониторинге своих решений - или только формальном одобрении своих действий?

Конечно, второе. Во всяком случае на уровне среднего звена власти. Любая активность, которая реализуется не властью, власть пугает. Мониторинг - это форма контроля, пусть и мягкого.


“Мы не знаем общества, в котором живем”

Мы - знаем. а вот принимающие ключевые решения, похоже, не только не знают. но и не хотят знать. Иначе бы вряд ли они допустили манипуляции со статистикой. Н.Зубаревич прямо говорит мэрам: статистику 2021 года по демографии можете выкинуть в корзину(потому что решили считать только въехавших. а не уехавших мигрантов, так что у нас очень весомый нарисованный прирост населения в Сибири и на Дальнем Востоке). И е
Махнев Михаил
09:06 от 15.06.2022
Новочеркасск - это не только история.
Хочется верить, что это всё-таки не наше будущее.

Сами же говорите:
диалога последовательного и содержательного нет.
социальное положение трудящихся ухудшается.
войск для подавления подобных выступлений - сколько угодно.

И ещё такой вопрос: а как же повели себя в ходе новочеркасских событий советские профсоюзы? Выразили непоколебимую поддержку решениям партии и правительства?

И совсем уж напоследок: а если, не дай Бог, что-то подобное произойдёт сейчас, ФНПР выразит нерушимую веру в механизмы социального партнёрства?

Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте



Если вам не пришло письмо со ссылкой на активацию профиля, вы можете запросить его повторно



Новости Партнеров
Все авторы


Новости СМИ2