Если грабли не убрать, на них кто-нибудь да наступит

Минфин России приступил к реализации антикризисного плана по спасению системы социального страхования. Для начала - подготовил поправки к Налоговому кодексу. Все бы хорошо, только они изменяют юридический статус страховых платежей в социальные фонды. По мнению Минфина, страховые платежи должны стать фактически соцналогом, то есть потерять возмездный характер.

Дальше - больше. Снова возник вопрос о снижении размера отчислений в социальные фонды: Минфин предлагает - на 2%. Может, закрома соцфондов ломятся от денег? Может, и пенсии у нас, как в развитых странах?

А как быть с предыдущими решениями? Ведь вся работа правительства и соцпартнеров в 2012 году по подготовке и принятию Концепции долгосрочного развития пенсионной системы пошла в корзину. Так зачем меняли формулы расчета, спорили о механизме увязки размера пенсии, зарплаты и стажа, вносили поправки в законы? В чем тайный смысл всей этой бурной деятельности? Вопросы, впрочем, риторические.

Удивляет другое: с какой последовательностью мы наступаем на одни и те же грабли. В оправдание приводится один и тот же аргумент: бизнесу должно быть хорошо, ему надо дать дышать, снизить нагрузки, а уж он, родимый, сторицей отдаст - зарплаты повысит, создаст новые рабочие места, и все они будут легальные.

Но что не дает ему дышать? Явно же - не социальные отчисления в Пенсионный фонд. Заглянем в недавнее прошлое, посмотрим, как последовательно Минфин и Минэкономразвития сами создавали проблемы для системы социального страхования.

ДИСБАЛАНС В ДВА ЭТАПА

До 2002 года финансовая обеспеченность ПФР (даже после кризиса 1998 года) была на высоком уровне. Накануне пенсионной реформы профицит бюджета ПФР составлял порядка 100 млрд руб., или почти 16% от ежегодных страховых поступлений. При этом часть средств ПФР расходовалась на непрофильные задачи: строительство и содержание домов престарелых.

В 2002 году, при переходе на трехуровневую систему пенсионного обеспечения (с базовой, страховой и накопительной частями), номинальную ставку уплачиваемого работодателями единого социального налога (ЕСН) - 28% от фонда оплаты труда (ФОТ) - разделили на две равные части, по 14%. Одну передали федеральному бюджету для финансирования базовой пенсии, которая составляла около 40% трудовой пенсии, а другую - ПФР, для финансирования страховой части.

В бюджете сразу же образовывался избыток средств: базовая часть пенсии была низкой, и отчисления от ФОТ (14%) превышали расходы на ее финансирование. А в ПФР, наоборот, возник дефицит, так как из получаемой второй половины страхового взноса (14%) 2% стали передавать в накопительную систему.

Так возник искусственно созданный ка-зус поколений. В дореформенной пенсионной системе ЕСН (28%) на основе принципа солидарности покрывал расходы на выплату пенсий нынешнему поколению пенсионеров. Изъятие же 2 из 28% в накопительную часть первый раз нарушило солидарные страховые принципы системы пенсионного обеспечения. Ведь накопительная часть, по сути, распределяется сразу в пользу работающих, а не пенсионеров. Ладно бы имевшийся тогда избыток средств федерального бюджета пустили на компенсацию выпадающих доходов ПФР, но этого не сделали. Действовали по широко известному подходу “и так сойдет!”.

Принцип полной солидарности поколений был заменен частичным, а Минфин не предусмотрел источников покрытия изъятия и не оценил его долгосрочных последствий. Так возникла первая проблема сокращения средств, поступающих в страховую пенсию по старости.

Вторым этапом разбалансирования пенсионной системы стали решения, которые диктовались двумя задачами:

1) снизить отчисления в социальные страховые фонды (снижение налоговой нагрузки на бизнес)

2) увеличить объем отчислений в накопительную систему.

Представители либерального экономического блока настояли на дальнейшем сокращении ЕСН. Одним из оснований этого был упомянутый профицит в финансировании базовой части пенсии, и эта часть ЕСН была снижена на беспрецедентно большую величину - 8%. Но оставшиеся 6% уже не покрывали потребности для выплаты базовой пенсии. При этом увеличение с 2 до 6% изъятия из той части страховых платежей, за счет которой финансировалась пенсия нынешних пенсионеров, в пользу накопительной части усилило дисбаланс между поколениями.

Кроме того, введение для отдельных отраслей преференций по уплате ЕСН, а также регрессивной шкалы по уровню оплаты труда привело к тому, что реальные ставки ЕСН были ниже номинальной и постоянно снижались. Сложился новый феномен - рост зарплаты уменьшал поступления в ПФР.

В экономический кризис 2008 - 2009 годов страховые поступления в ПФР резко снизились, а выплаты стали расти, так как закончился тренд к росту численности трудоспособного населения. Да еще увеличивалась доля работников, из страховых взносов которых производились вычеты в накопительную часть.

Таким образом, решения о снижении тарифов на отчисления в ПФР и перераспределение их в пользу накоплений для будущих пенсионеров создали базовые предпосылки для возникновения дефицита страховых платежей на выплату текущих пенсий.

И ТУТ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ

А что рынок труда? Может, после сокращения нагрузки на бизнес он в гору пошел? Статистика говорит: нет, не пошел, а как-то бочком, бочком вниз спускается. Предположение, что снижение отчислений приведет к росту “белой” занятости и заинтересованности в участии в пенсионных накоплениях, опровергается данными о неформальной занятости. С 2007 по 2014 год количество занятых во внебюджетном секторе (включая ИП) с 62,6 снизилось до 54,7%, а в бюджетном секторе - с 21,5 до 20,7%, при этом доля занятых в неформальном секторе выросла с 16 до 24,6%. Таким образом, с 45,3% занятых рабочих мест отчисления в соцфонды либо не делались вообще, либо делались из бюджетов (из налоговых поступлений от реального сектора экономики).

Деформировалась и структура ФОТ, определяемая структурой рынка труда: доля внебюджетного сектора в общем ФОТ с 2007 по 2014 год сократилась с 50,5 до 44%, доля работников бюджетного сектора возросла с 16,3 до 18,3%, а неформального сектора - с 33,2 до 37,9%.

Против фактов, как говорится, не попрешь: не получилось обменять снижение нагрузки работодателей по страховым платежам в социальные фонды на рост “белой” занятости.

*   *   *

Тут бы и остановиться, задуматься: а туда ли мы идем? Но - нет, эксперты стали доламывать то, что еще хоть как-то дышало. C упорством обреченных.