Начало февраля отметилось не только небывалым снегопадом, а и прогнозопадом. Напомню, в начале 2017-го Минэкономразвития убеждало всех, от президента до рядового гражданина, в хороших перспективах экономики: рост, мол, будет свыше 2,2%! Но минул год, и пессимисты оказались более точными в предсказаниях (консенсус-прогноз был на уровне 1,7%). Росстат в первых оценках итога года все поставил на место: только 1,5%. (Для справки: рост мировой экономики в 2017 году оценивается в 3,6 - 3,7%.) Правда, надо отдать должное министерству, оно боролось за целевые показатели. Предложило, например, использовать новую методику оценки темпов роста ВВП - убрать данные отраслей, показавших худшие результаты... Но смех смехом, а в реальности ничего таким образом не изменишь.
Со второго полугодия, после бурного старта в 2,5% (холодная весна увеличила продажи газа), экономика потеряла темп, а второе дыхание так и не пришло. Если в июне был еще бег в медленном темпе, то с августа наблюдался только медленный шаг. По оценкам ведущего аналитика ВЭБа Андрея Клепача, с сентября по декабрь включительно ВВП сократился на 0,8%.
Что же мешало нам уверенно двигаться? Первое - сокращение гособоронзаказа. Обрабатывающая промышленность в конце года ушла в минус. Плохо себя чувствовало строительство. Сократились объемы розничной и оптовой торговли, чистые налоги. Да и как им расти, если уже четвертый год внутренний потребительский спрос становится все слабее? Реальные доходы населения продолжают падать…
Нефтегазовый сектор не помог во втором полугодии нарастить ВВП (цены на нефть сорта Urals были на 25% выше, чем в 2016: 53,1 против 41,9 долл. за баррель). Ограничения ОПЕК пролонгированы, значит, перспективы роста добычи нефти и, соответственно, роста нефтегазовых доходов - не безоблачны.
Не остались в стороне санкции. США методично бьет по самым “уязвимым” местам - по инвестициям в нефтедобычу и транспортировку газа в Европу, по сотрудничеству с российскими предприятиями оборонного комплекса. То есть под угрозой постоянно были два наиболее экспортно ориентированных сектора экономики, добытчики живой валюты.
Что помогало? Тут все сходятся в оценках: рост в 1,5% во многом дало изменение модели потребительского поведения населения. Люди устали ждать хороших новостей, потому как жизнь одна, и прожить ее хочется в своей квартире, а передвигаться по ней - на своем автомобиле. И Центробанк, боровшийся с инфляцией как раз сокращением потребительского спроса, признает: “Основным драйвером роста экономики в прошлом году был потребительский спрос, который продолжил расширяться в условиях ускорения роста реальной заработной платы и розничного кредитования”.
По данным РИА “Рейтинг”, розничный кредитный портфель вырос за 2017 год почти на 1,5 трлн руб. (на 14%) - до 12,3 трлн руб. (на 01.01.2018), и это лучший показатель с 2013 года. Впереди всех - ипотечное кредитование, оно обеспечило более половины прироста. ЦБ даже заговорил о перегреве рынка потребительского кредитования (боится повторения событий 2008 года в США), и в середине года повысил коэффициенты риска по кредитам с малой долей первоначального взноса.
А вот оценка того, какой вклад в рост ВВП дало увеличение производственных запасов, трактуется по-разному. Одни в том видят плюсы, другие считают, что рост этих запасов обусловлен работой “на склад” в отсутствие реальной заинтересованности промышленных покупателей.
Итоги итогами, а в России извечны два вопроса: кто виноват и что делать? С первым более-менее понятно: погода, санкции, падение доходов населения, высокие ставки кредитов. А со вторым - туман и сплошные непонятки.
Например, эксперты Института Гайдара в лучших традициях начала 90-х советуют провести новую приватизацию и сократить социальную помощь населению. Мол, это даст приток средств в бюджет, а тогда можно надеяться и на увеличение инвестиций в экономику. Правда, ответить на простецкий вопрос забыли: а куда вкладывать-то? Деньги, по оценкам ЦБ, на счетах компаний есть, но те инвестировать не торопятся: то ли не хотят, то ли не могут.
В докладе об эффективном управлении госсобственностью, подготовленном Центром стратегических разработок, приводятся впечатляющие цифры. По расчетам ЦСР, доля госсектора в ВВП, включая доли в компаниях с госучастием, ГУПы и сектор госуправления, с 2006 по 2016 год выросла в России с 39,6 до 46%. Стоимость компаний с госучастием в 2015 году составила 175 млрд долл. - среди стран ОЭСР больше лишь в Индии, Южной Корее и Италии. Но Индия и Южная Корея и без приватизации растут темпами выше среднемировых: без нефти, без газа - а растут. И потом, кто сказал, что после приватизации стоимость услуг в этих ГУПах, МУПах не станет заоблачной? Похоже, уроки 90-х не выучены. Монополию государственную, где хоть какие-то административные рычаги давления на цены есть, хотят заменить монополией рыночной. А хрен редьки не слаще.
В монопольной экономике при изменении формы собственности ничего не меняется! В том числе уровень коррупции. Только вот давление на кошельки граждан возрастает. А “приказать” рыночному субъекту тормозить цены без наличия реальной конкуренции, конечно, можно, но методы эти самые - “силовые” с посадками (но не в грядку) - эксперты же и критикуют.
Второй повод подумать о реалистичности некоторых экспертных предложений дают предложения внедрить так называемую “адресную” соцпомощь в борьбе за человеческий капитал. Ей-богу, это та же старая как мир опера: годы идут, а репертуар тот же. И не смущает “предлагателей”, что мир давно поменялся. Что реальные доходы населения падают, в том числе из-за активной реализации “адресного” принципа. Большинство регионов у нас дотационные и ищут любые законные методы сокращения социальной помощи семьям. Правда, потом президенту приходится все это корректировать и предлагать ввести дополнительные пособия для семей, решившихся на второго ребенка. Но не получается сложить пасьянс экспертам, не видят они сложные взаимосвязи социальной политики и развития человеческого капитала. Человек у них отдельно вырисовывается, а капитал где-то сбоку скромно стоит.
Ну скажите, нам население увеличивать надо? Это человеческий капитал? А если капитал, то как его растить, снижая помощь бедным семьям? Может, ученые открыли, что теперь без нормального питания и удовлетворения жизненно важных потребностей сохранить здоровье можно?
И как после этого выглядит разумное предложение увеличить расходы на образование и медицину до 2,3% ВВП? То есть на сохранении здоровья будем экономить, а на лечении болячек, возникающих из-за этого “адресного” подхода, - нет?
Агентство Bloomberg порадовало. По его сведениям, после выборов Минфин все-таки предложит рассмотреть возможность повышения подоходного налога. А вкупе с ранее предложенным налоговым маневром Минэкономразвития, которое предлагает повысить НДС, - это реальным доходам населения впрок явно не пойдет. И опять вопрос: если в 2017 году именно потребительский спрос населения разогревал экономический рост, то при снижении потребления что разгонять экономику до желанных 2 - 3% будет? Остается надеяться, что разум возьмет верх и предложения повысить НДФЛ коснутся только богатых, как это делается в нормальных рыночных экономиках.
В общем, все как всегда. Основные тяготы кризиса пришлись на население, и оно, наше непобедимое население, экономику вверх тащит. Еще бы о нем чуть-чуть подумать - и совсем хорошо будет.
Комментарии
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте!
что ж тут удивительного?!