Словесные интервенции

16 марта в Государственной думе на “правительственном часе” выступил с докладом об экономическом положении в стране и принимаемых мерах по преодолению кризиса министр экономического развития. Ну, как говорится, выступил и выступил, что интересного в этом? Говорят много, делают мало. Не торопитесь, пожалуйста, с выводами. Дело в том, что в этом священнодействии был применен абсолютно новый метод стимулирования экономики - словесные интервенции.

В экономической науке под интервенцией понимается “целенаправленное воздействие центрального банка страны на валютный рынок и валютный курс, осуществляемое путем продажи или закупки банком крупных партий иностранной валюты, для регулирования курса иностранных валют в интересах государства”. Иными словами: если хотите сделать курс рубля крепким - продавайте больше долларов или евро; если хотите, чтобы он был слабым, - продавайте меньше долларов и евро.

В нашем же случае, чтобы укрепить курс нашей экономики, министр нашей экономики применил суперсовременный метод - вбрасывание в парламентскую аудиторию большой порции завидного словесного оптимизма и виденья светлого будущего.

НОУ-ХАУ: СНИЗИТЬ ПЛАНКУ БЕДНОСТИ

Первый интервенционный заход касался оценки того, как здорово помог кризис задействовать резервы, о которых все забыли. “Мы смогли сократить издержки, сориентироваться на серьезные приоритеты, смогли добиться использования тех факторов, которые прежде не использовались”, - отрапортовал министр.

Второй интервенционный заход был связан с оценкой антикризисного плана правительства на 2016 год. Он, этот план, уже перенацелен с помощи банкам на помощь реальному сектору экономики. “Весь второй раздел плана сориентирован на структурные меры среднесрочного характера - снижение издержек в экономике, выход на новые рынки, снижение административного надзора, дополнительное развитие специнструментов налогообложения, развитие особых экономических зон и т.д.”, - перечислил министр.

Чувствуете, как потеплело на душе и просветлело в глазах, как замаячили будущие радужные горизонты? Словесные интервенции явно на Нобелевскую премию тянут - эффективны и для бюджета ничего не стоят, естественно.

Но какие-то смутные сомнения все же душу терзают. Что министр имел в виду, говоря о сокращении расходов, о факторах, которые ранее не использовались? Как связан второй раздел антикризисного плана не только с реальным сектором, но и с реальными людьми?

Может, министр о постановлении правительства говорил, которым установлен новый размер прожиточного минимума? Постановлением этим действительно предусмотрено снижение прожиточного минимума на душу населения за четвертый квартал 2015 года на 2,28% - в среднем до 9452 руб. По сравнению с ПМ за третий квартал (9673 руб.) он уменьшился на 221 руб. Тогда понятно, тогда все становится на свои места. Действительно, это хороший резерв экономии бюджетных расходов и улучшения статистики по бедности. Во-первых, раз прожиточный минимум стал меньше, то и людей с доходами ниже прожиточного минимума тоже меньше. Во-вторых, раз меньше стало бедных, то и расходы на пособия по бедности тоже сократятся. И зарплаты россиян по отношению к “сокращенному” минимуму выглядят как-то более солидно. И МРОТ стал приближаться к заветной цели.

ПАДАЕМ, НО МЕДЛЕННЕЕ

Но опять сомнения подлые гложут и гложут. Вот исследовательский холдинг “Ромир” опубликовал результаты исследований средних чеков в магазинах за февраль 2016 года. По этим результатам, среднестатистический житель России при походе в магазин в феврале текущего года тратил меньше, чем в январе, на 13,5% - 499 рублей. Такие размеры трат соответствуют показателям 2014 года, когда цены были ниже, и купить на полтысячи рублей товаров можно было больше. “Ромир” представил еще один показатель: в супермаркетах средний чек в феврале пробивался на сумму 887 руб., то есть впервые с конца 2013 года ниже 1000 руб.

Министр, правда, сомнения наши развеять пытается очередными словесными интервенциями. Говорит, что в январе-феврале 2016 года спад розничной торговли меньше, чем в прошлом году, всего-то 7%. Спокойно, граждане, спокойно: мы продолжаем падать, но уже медленнее.

Вот только куда эту “экономию” отнести? То ли к жадности разбогатевших граждан (неблагодарные! Им прожиточный минимум понизили, а они деньги тратить не хотят), то ли к правительственному плану по сокращению издержек?

Росстат тоже информацию к размышлению подбросил: по итогам прошлого года капитальные вложения в отраслях экономики упали на 9,4%. Это, наверное, и есть задействование “факторов, которые ранее не использовались”. Голова кругом идет от новаций! Где еще в мире экономический кризис лечат сокращениями инвестиций в развитие технологий, инфраструктуры и в приобретение нового оборудования? Только у нас, согласно правительственному антикризисному плану. И ничего, что деловая активность практически сведена к нулю. Зато как красиво звучит словесная интервенция: “Мы смогли сократить издержки, сориентироваться на серьезные приоритеты”!

В 2016 году министр, как мы с вами выше уже отметили, пообещал нам структурные изменения, предусмотренные новым антикризисным планом. Население уже эти структурные изменения активно воплощает в жизнь: “…отвечая на рост потребительских цен, население продолжает не только снижать потребление товаров и услуг, но и изменяет структуру своего потребления, переходя на более дешевые товары и услуги, сокращая спрос на предметы роскоши и товары длительного пользования”, - сообщало министерство еще осенью прошлого года.

СЛОВО НЕ ВОРОБЕЙ

Интересно, что теперь в Минэкономразвития ждут восстановления реальных доходов населения только в 2017 году, в то время как годом ранее в этом уважаемом ведомстве уверяли, что это случится уже в начале 2016 года. Видите, министр уже в прошлом году применял словесные интервенции для вселения в нас бодрости, в экономику - пластики.

Но слово не воробей, вылетит - не поймаешь! И пользоваться словесными интервенциями надо с большой осторожностью: население у нас неглупое, и с памятью у него все в порядке. А может, бог с ними, с этими словесными интервенциями? Может, взять да применить старые испытанные методы? Например, начать реальные инвестиции в импортозамещающие технологии, в повышение производительности труда и рост заработной платы.