Продолжая разговор о судебном следствии важно упомянуть, что с 2011 года возможен допрос свидетелей посредством видеоконференц-связи (ВКС). Суд, рассматривающий уголовное дело, выносит решение о такой форме допроса и поручает суду по месту нахождения свидетеля организовать его. Поскольку ВКС оснащены уже все суды, даже в самых отдаленных уголках нашей родины, то такое общение не вызывает затруднений.
Допустим, суд проходит в Смоленске. А свидетеля занесло аж в Оренбург. Смоленский суд, чтобы не ждать его личного появления в зале заседаний, дает поручение суду оренбургскому. Тот вызывает в положенный час свидетеля к себе и налаживает связь со Смоленском. Судья в Оренбурге удостоверяет личность явившегося, берет с него подписку об ответственности за отказ от показаний и за ложные показания, которую потом почтой отправят в Смоленск, удаляется, и суд начинает допрос. Если у свидетеля есть документы, значимые для дела, они тоже будут почтой доставлены в суд в Смоленске и приобщены к делу.
Система ВКС используется для допроса не только свидетелей. Этим оборудованием оснащены все СИЗО страны и большинство колоний. Арестанты из числа подозреваемых, обвиняемых, подсудимых или осужденных систематически участвуют в судебных заседаниях с помощью ВКС. Да, физическое наличие подсудимого в зале суда первой инстанции, когда процесс ведется над ним, - обязательно. Но апелляционные инстанции рассматривают дела только по видеоконференц-связи.
Зэки по-разному реагируют на это. Одни довольны тем, что не надо рано утром выходить из камеры, ожидать конвоя, трястись в “стакане” автозака, опять ждать в конвойном помещении суда, питаться невесть как и чем и так же долго возвращаться назад. А тут - сходил, как они говорят, “на телевизор”, потратил час - и занимайся дальше своими делами. Один из них любил повторять:
- Я бы даже и туда не ходил. Зачем время тратить? Лежал бы на шконке да читал книжки, так сказать, духовно развивался, а мне б только решение суда принесли. Все равно ничего не изменится!
Те, кто уже осужден и находится в исправительной колонии, тоже систематически общаются с судом по месту отбывания наказания. Например, когда меняется уголовное законодательство и положение заключенных улучшается, суды вносят коррективы в свои приговоры. Статья 10 УК (“Обратная сила уголовного закона”) дает им это право. Или суд рассматривает ходатайства об УДО или переводе в колонию не столь строгого режима. Налаживание ВКС избавляет пенитенциарную систему от многих хлопот.
Другие зэки, наоборот, крайне недовольны. Они хотят лично присутствовать в зале суда, чтобы максимально полно донести до “самого гуманного в мире” свою позицию и главное - посмотреть в глаза вершащему правосудие. И показать свои, “полные невиновности”. Я видел с десяток пар судейских глаз. И могу сказать, что гляди в них хоть сутками, ничего там не найдешь. А в твои судьи и смотреть не будут. И не потому, что им стыдно. Просто им нет разницы, кто стоит перед ними и что он хочет им сказать. С экрана ли он “вещает” или присутствует лично. Так что “сходить на телевизор” куда спокойнее, это требует меньше человеко-часов. А все, что арестант хочет донести до суда, можно сделать и с помощью ВКС. Слышимость там хорошая.
Но вернемся к судебному следствию. Если свидетель или потерпевший принесли в суд документы, относящиеся к их показаниям, то разрешается их зачитать. Позволяет им УПК пользоваться и письменными заметками. И вот это - странно. Ведь свидетель - очевидец события и ценен именно тем, что помнит, а не тем, что нацарапал перед допросом в суде неизвестно под чью диктовку.
В английском языке есть слово “witness” - свидетель. А есть “eyewitness”, означающее то же самое, но подчеркивающее, что очевидец лицезрел события. И рассказывать в суде он должен то, что видел, пусть это уже и поистерлось из его памяти. Но наш УПК разрешает ему пользоваться шпаргалкой. Таков закон. И с ним не спорят.
Большинство явившихся в суд свидетелей обвинения ранее уже были допрошены следователем. В материалах дела находятся соответствующие протоколы. При подготовке к допросу в суде сторона защиты, разумеется, опирается именно на эти показания, поскольку на их основе составлялось обвинительное заключение.
Но нередко свидетель говорит в суде не то, о чем рассказывал на предварительном следствии. Может, в силу элементарной забывчивости, поскольку между двумя допросами порою проходит год и больше. Может, в силу других, менее субъективных причин.
То, что необходимо стороне обвинения, зафиксировано в протоколах первого допроса, который состоялся в кабинете следователя. Приведем пример, когда в суде человек путается в показаниях, говорит противоположное указанному в обвинительном заключении. Ободрившаяся было сторона защиты радостно потирает руки: “Ну, сейчас мы его и все это шитое белыми нитками дело выведем на чистую воду!” Но прокурор, не смутившись, произносит стандартную в таких случаях фразу:
- Ваша честь, в соответствии с ч. 3 ст. 281 УПК РФ, поскольку в показаниях свидетеля имеются существенные противоречия с приведенными ранее данными, ходатайствую об оглашении того, что сказано им в ходе предварительного следствия.
Судья, разумеется, удовлетворяет это ходатайство и зачитывает ранее данные показания. После чего свидетелю задается вопрос, подтверждает ли он эти показания.
И с огромной долей вероятности свидетель подтвердит. “А как же быть с тем, что он только что говорил и что свидетельствует о непричастности подсудимого?” - может спросить сторона защиты. Суд ответит, что примет решение по этому вопросу в совещательной комнате. Мне почему-то кажется, что решение будет в пользу первых показаний, так как они “полные, последовательные, непротиворечивые и соотносятся с другими показаниями, подтверждающими вину подсудимого”. К тому же их не обязательно давать в присутствии защитника, который свидетелю, конечно, не полагается. И многие из них подписывают протоколы допросов, не читая, а потом подтверждают показания. Невероятно, но факт.
Если, готовясь к допросу в суде, сторона защиты нашла в показаниях свидетеля противоречия, они будут устранены тут же. Один из свидетелей обвинения допрашивался следователем несколько раз. И каждый раз называл разную дату передачи коммерческого подкупа подсудимому (ст. 204 УК). Когда сторона защиты попросила назвать точную дату, он долго раздумывал и назвал окончательную версию. Но на это число нашлось железное алиби, встречи в тот день состояться не могло. Подчищая слабое место, гособвинитель приволок в суд свидетеля еще раз, и тот заявил, что ошибся, передача произошла в другой день.
И в приговоре было указано, что свидетель уточнил свои показания. Передача коммерческого подкупа “состоялась” в тот день, который не выходил за рамки обвинительного заключения и устраивал прокурора. То есть ничьи права не были нарушены, в том числе и подсудимого. В ходе процесса произошло изменение обвинительного заключения, и это было принято судом. Оказалось, что подсудимому нужно было защищать свое алиби не на одну дату, что он с успехом и сделал, а на все сразу.
Уголовно-процессуальное законодательство позволяет обращаться к ранее данным показаниям и в других ситуациях. Например, некоторые свидетели упорно игнорируют судебные повестки и не хотят показываться на заседании. Конечно, судья может принять решение о приводе, но это - исключительная мера. В таком случае возможно оглашение ранее данных показаний, но только с согласия обеих сторон. Если подсудимый не признает вину, то согласие получить непросто, и суду придется по многу раз вызывать недисциплинированного свидетеля.
Но есть перечень случаев, когда консенсуса сторон не требуется. Нужно лишь ходатайство одной из них или инициатива суда. К этим случаям относится смерть потерпевшего или свидетеля; тяжелая болезнь, препятствующая явке в суд; стихийное бедствие или иное чрезвычайное обстоятельство; а также если в результате принятых мер установить местонахождение потерпевшего или свидетеля не представляется возможным.
Но когда это в наш век тотальной слежки не получается найти человека? Под эту причину можно подвести почти все, в том числе нежелание свидетеля являться в суд.
В качестве иллюстрации расскажу об уголовнике со стажем, обвинявшемся аж в трех преступлениях по статье “Похищение человека из корыстных побуждений” (от 5 до 12 лет лишения свободы). Самое любопытное, что все трое “терпил” по его делу уходили в мир иной сразу после изобличающих показаний.
- Ну вот те, здрасьте. И этот помер! - торжественно сообщал уголовник сокамерникам по СИЗО новость об очередном усопшем, принесенную ему адвокатом.
Соседи стали смотреть на него косо, старались поменьше с ним разговаривать и ни в коем случае не конфликтовать. В нем подозревали какую-то колдовскую силу, которая отправляет на тот свет его врагов, и повторить их участь желающих не было.
- Да… Не повезло им, - задумчиво промолвил один арестант.
Чувствуя на себе неловкие взгляды, уголовник сказал, что это не им, а ему не повезло.
- Кого я буду допрашивать? Кому буду задавать вопросы? Теперь то, что они наплели следователю, огласят в суде. С такими показаниями я “пригреюсь” лет на 15 строго режима. А для меня это билет в один конец… Увидеть бы их лично, так я б показал им “киднеппинг”! Но они на их же счастье перекинулись.
Действительно, смерть потерпевшего с “плохими” показаниями - ужасная новость. Даже примириться в суде будет не с кем.
Следует добавить, что если потерпевший или свидетель откажутся давать показания, это не будет препятствовать оглашению этих показаний. К тому же ответственность за отказ невелика, и еще нужно доказать, что он был сделан со злым умыслом.
В следующем номере мы поговорим о судебной экспертизе и закончим с важнейшим этапом процесса - судебным следствием.
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте!