Продолжая разговор о судебном следствии важно упомянуть, что с 2011 года возможен допрос свидетелей посредством видеоконференц-связи (ВКС). Суд, рассматривающий уголовное дело, выносит решение о такой форме допроса и поручает суду по месту нахождения свидетеля организовать его. Поскольку ВКС оснащены уже все суды, даже в самых отдаленных уголках нашей родины, то такое общение не вызывает затруднений.
Допустим, суд проходит в Смоленске. А свидетеля занесло аж в Оренбург. Смоленский суд, чтобы не ждать его личного появления в зале заседаний, дает поручение суду оренбургскому. Тот вызывает в положенный час свидетеля к себе и налаживает связь со Смоленском. Судья в Оренбурге удостоверяет личность явившегося, берет с него подписку об ответственности за отказ от показаний и за ложные показания, которую потом почтой отправят в Смоленск, удаляется, и суд начинает допрос. Если у свидетеля есть документы, значимые для дела, они тоже будут почтой доставлены в суд в Смоленске и приобщены к делу.
Система ВКС используется для допроса не только свидетелей. Этим оборудованием оснащены все СИЗО страны и большинство колоний. Арестанты из числа подозреваемых, обвиняемых, подсудимых или осужденных систематически участвуют в судебных заседаниях с помощью ВКС. Да, физическое наличие подсудимого в зале суда первой инстанции, когда процесс ведется над ним, - обязательно. Но апелляционные инстанции рассматривают дела только по видеоконференц-связи.
Зэки по-разному реагируют на это. Одни довольны тем, что не надо рано утром выходить из камеры, ожидать конвоя, трястись в “стакане” автозака, опять ждать в конвойном помещении суда, питаться невесть как и чем и так же долго возвращаться назад. А тут - сходил, как они говорят, “на телевизор”, потратил час - и занимайся дальше своими делами. Один из них любил повторять:
- Я бы даже и туда не ходил. Зачем время тратить? Лежал бы на шконке да читал книжки, так сказать, духовно развивался, а мне б только решение суда принесли. Все равно ничего не изменится!
Те, кто уже осужден и находится в исправительной колонии, тоже систематически общаются с судом по месту отбывания наказания. Например, когда меняется уголовное законодательство и положение заключенных улучшается, суды вносят коррективы в свои приговоры. Статья 10 УК (“Обратная сила уголовного закона”) дает им это право. Или суд рассматривает ходатайства об УДО или переводе в колонию не столь строгого режима. Налаживание ВКС избавляет пенитенциарную систему от многих хлопот.
Другие зэки, наоборот, крайне недовольны. Они хотят лично присутствовать в зале суда, чтобы максимально полно донести до “самого гуманного в мире” свою позицию и главное - посмотреть в глаза вершащему правосудие. И показать свои, “полные невиновности”. Я видел с десяток пар судейских глаз. И могу сказать, что гляди в них хоть сутками, ничего там не найдешь. А в твои судьи и смотреть не будут. И не потому, что им стыдно. Просто им нет разницы, кто стоит перед ними и что он хочет им сказать. С экрана ли он “вещает” или присутствует лично. Так что “сходить на телевизор” куда спокойнее, это требует меньше человеко-часов. А все, что арестант хочет донести до суда, можно сделать и с помощью ВКС. Слышимость там хорошая.
Но вернемся к судебному следствию. Если свидетель или потерпевший принесли в суд документы, относящиеся к их показаниям, то разрешается их зачитать. Позволяет им УПК пользоваться и письменными заметками. И вот это - странно. Ведь свидетель - очевидец события и ценен именно тем, что помнит, а не тем, что нацарапал перед допросом в суде неизвестно под чью диктовку.
В английском языке есть слово “witness” - свидетель. А есть “eyewitness”, означающее то же самое, но подчеркивающее, что очевидец лицезрел события. И рассказывать в суде он должен то, что видел, пусть это уже и поистерлось из его памяти. Но наш УПК разрешает ему пользоваться шпаргалкой. Таков закон. И с ним не спорят.
Большинство явившихся в суд свидетелей обвинения ранее уже были допрошены следователем. В материалах дела находятся соответствующие протоколы. При подготовке к допросу в суде сторона защиты, разумеется, опирается именно на эти показания, поскольку на их основе составлялось обвинительное заключение.
Но нередко свидетель говорит в суде не то, о чем рассказывал на предварительном следствии. Может, в силу элементарной забывчивости, поскольку между двумя допросами порою проходит год и больше. Может, в силу других, менее субъективных причин.
То, что необходимо стороне обвинения, зафиксировано в протоколах первого допроса, который состоялся в кабинете следователя. Приведем пример, когда в суде человек путается в показаниях, говорит противоположное указанному в обвинительном заключении. Ободрившаяся было сторона защиты радостно потирает руки: “Ну, сейчас мы его и все это шитое белыми нитками дело выведем на чистую воду!” Но прокурор, не смутившись, произносит стандартную в таких случаях фразу:
- Ваша честь, в соответствии с ч. 3 ст. 281 УПК РФ, поскольку в показаниях свидетеля имеются существенные противоречия с приведенными ранее данными, ходатайствую об оглашении того, что сказано им в ходе предварительного следствия.
Судья, разумеется, удовлетворяет это ходатайство и зачитывает ранее данные показания. После чего свидетелю задается вопрос, подтверждает ли он эти показания.
И с огромной долей вероятности свидетель подтвердит. “А как же быть с тем, что он только что говорил и что свидетельствует о непричастности подсудимого?” - может спросить сторона защиты. Суд ответит, что примет решение по этому вопросу в совещательной комнате. Мне почему-то кажется, что решение будет в пользу первых показаний, так как они “полные, последовательные, непротиворечивые и соотносятся с другими показаниями, подтверждающими вину подсудимого”. К тому же их не обязательно давать в присутствии защитника, который свидетелю, конечно, не полагается. И многие из них подписывают протоколы допросов, не читая, а потом подтверждают показания. Невероятно, но факт.
Если, готовясь к допросу в суде, сторона защиты нашла в показаниях свидетеля противоречия, они будут устранены тут же. Один из свидетелей обвинения допрашивался следователем несколько раз. И каждый раз называл разную дату передачи коммерческого подкупа подсудимому (ст. 204 УК). Когда сторона защиты попросила назвать точную дату, он долго раздумывал и назвал окончательную версию. Но на это число нашлось железное алиби, встречи в тот день состояться не могло. Подчищая слабое место, гособвинитель приволок в суд свидетеля еще раз, и тот заявил, что ошибся, передача произошла в другой день.
И в приговоре было указано, что свидетель уточнил свои показания. Передача коммерческого подкупа “состоялась” в тот день, который не выходил за рамки обвинительного заключения и устраивал прокурора. То есть ничьи права не были нарушены, в том числе и подсудимого. В ходе процесса произошло изменение обвинительного заключения, и это было принято судом. Оказалось, что подсудимому нужно было защищать свое алиби не на одну дату, что он с успехом и сделал, а на все сразу.
Уголовно-процессуальное законодательство позволяет обращаться к ранее данным показаниям и в других ситуациях. Например, некоторые свидетели упорно игнорируют судебные повестки и не хотят показываться на заседании. Конечно, судья может принять решение о приводе, но это - исключительная мера. В таком случае возможно оглашение ранее данных показаний, но только с согласия обеих сторон. Если подсудимый не признает вину, то согласие получить непросто, и суду придется по многу раз вызывать недисциплинированного свидетеля.
Но есть перечень случаев, когда консенсуса сторон не требуется. Нужно лишь ходатайство одной из них или инициатива суда. К этим случаям относится смерть потерпевшего или свидетеля; тяжелая болезнь, препятствующая явке в суд; стихийное бедствие или иное чрезвычайное обстоятельство; а также если в результате принятых мер установить местонахождение потерпевшего или свидетеля не представляется возможным.
Но когда это в наш век тотальной слежки не получается найти человека? Под эту причину можно подвести почти все, в том числе нежелание свидетеля являться в суд.
В качестве иллюстрации расскажу об уголовнике со стажем, обвинявшемся аж в трех преступлениях по статье “Похищение человека из корыстных побуждений” (от 5 до 12 лет лишения свободы). Самое любопытное, что все трое “терпил” по его делу уходили в мир иной сразу после изобличающих показаний.
- Ну вот те, здрасьте. И этот помер! - торжественно сообщал уголовник сокамерникам по СИЗО новость об очередном усопшем, принесенную ему адвокатом.
Соседи стали смотреть на него косо, старались поменьше с ним разговаривать и ни в коем случае не конфликтовать. В нем подозревали какую-то колдовскую силу, которая отправляет на тот свет его врагов, и повторить их участь желающих не было.
- Да… Не повезло им, - задумчиво промолвил один арестант.
Чувствуя на себе неловкие взгляды, уголовник сказал, что это не им, а ему не повезло.
- Кого я буду допрашивать? Кому буду задавать вопросы? Теперь то, что они наплели следователю, огласят в суде. С такими показаниями я “пригреюсь” лет на 15 строго режима. А для меня это билет в один конец… Увидеть бы их лично, так я б показал им “киднеппинг”! Но они на их же счастье перекинулись.
Действительно, смерть потерпевшего с “плохими” показаниями - ужасная новость. Даже примириться в суде будет не с кем.
Следует добавить, что если потерпевший или свидетель откажутся давать показания, это не будет препятствовать оглашению этих показаний. К тому же ответственность за отказ невелика, и еще нужно доказать, что он был сделан со злым умыслом.
В следующем номере мы поговорим о судебной экспертизе и закончим с важнейшим этапом процесса - судебным следствием.
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте!
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь на сайте
Если вам не пришло письмо со ссылкой на активацию профиля, вы можете запросить его повторно