Куча информации или система знаний?

Четырехтомное учебно-методическое пособие для учителей по отечественной истории от Рюрика до Путина: В. А. Никонов. Понять Россию… М.: ООО “Русское слово - учебники”, 2016 - свидетельство того, с какими трудностями столкнется новое руководство Минобрнауки при попытках наведения порядка в общественных дисциплинах. То есть, если называть вещи своими именами, в ликвидации последствий погрома, учиненного под лозунгами “гуманитаризации”, “вариативности” и т. п.

Пособие, составленное депутатом и доктором исторических наук В.А. Никоновым, вроде бы, лучше того, что приходилось рецензировать нам с коллегой-соавтором Авесханом Македонским: в него не включены коммерческая реклама, паркет Изенбека (он же “Велесова книга”) и прочий мусор, которым деформировалось сознание школьников, причем не случайно, а с прямым умыслом на освобождение от “сциентизма”, то есть от науки. Как тогда говорили, в “постиндустриальной экономике услуг” задача школы - чтобы выпускник мог объяснить иностранцу, где гостиница. В 4-х томах пособия “Понять Россию…” подобного умысла не просматривается, напротив, приложены грандиозные усилия, чтобы помочь учителю в нелегком труде.

А ошибки, неряшливые формулировки, устаревшие объяснения (опричнина как “крайняя мера” борьбы царя с “элитой”) - при таком сверхшироком охвате неизбежны. Не может один человек быть специалистом и по Ивану Грозному, и по Михаилу Горбачеву. Зато теперь учителя познакомятся хотя бы в пересказе, с трудами выдающихся ученых, например с исследованием Л.В. Милова “Великорусский пахарь”.

Кто против?

Но наука не куча информации, а система знаний. У Никонова фрагменты из современных работ соседствуют с концепциями, опровергнутыми 50, а то и 150 лет тому назад (представьте себе в пособии по физике теплород и квантовую механику как равноправные познавательные модели). Связками выступают собственные рассуждения автора произвольной достоверности и уместности (например, экскурс в историю Древнего Рима).

Не имея возможности разобрать все сочинение объемом 1100 страниц, возьмем тему “Славяне, русы и норманны”. По идее, здесь должны быть изложены современные данные лингвистики (о времени расхождения родственных языков) и археологии (о культурах, достоверно отождествляемых со славянами). Вместо этого - случайные созвучия, сомнительные версии, подаваемые как факты (“название славянских племен происходит от слова “слава”) и просто странные заявления. Княгиня “Ольга - из Пскова и, похоже, без каких-либо варяжских и скандинавских корней”. Кому “похоже”? Словарям личных имен “похоже” другое. “Русск. Ольга < др.-сканд. Helga  - святая”. Непонятно, чего ради реанимируется на 10 страницах “норманнский вопрос”. Последними раскопками установлено достаточное скандинавское присутствие в центрах нарождающейся государственности, прежде всего в “древней столице” Ладоге (Aldeigja), чтобы не ставить под сомнение летописную версию происхождения Рюриковичей и всей Руси (ruotsi, гребцы). С другой стороны, уровень социально-экономического развития скандинавов и славян существенно не отличался. Поэтому никакого привнесения государства между ними быть не могло. А варяги уже в третьем поколении ассимилировались в славянской среде, что признает и сам автор пособия. О чем же тут “до бесконечности спорить”, наводя тень на школьный плетень?

В целом вместо курса истории получилось “вариативное” нагромождение цитат от Аристотеля до Радзиховского без внятной хронологической последовательности (Николай II, через четыре страницы Ярослав Мудрый). Мне возразят, что структура не хронологическая, а тематическая (армия, суд и т. д.) Но чтобы выстроить таким образом громадный материал с IX по XXI век, нужно четкое определение понятий. И, простите за скучное слово, методология. В советской исторической литературе все это присутствовало. Конечно, деформированное политикой, но на уровне выводов. А не тех базовых принципов, которые отличают науку от беллетристики.  

А что у Никонова?

Самоопределение, вынесенное с гордостью на авансцену:

 “По мнению автора, определяющим фактором являются особенности национального характера. Именно национальный характер формирует генетический код общества. Этот код, обеспечивающий повторяемость российской истории в разных исторических контекстах, можно назвать российской матрицей. Идея российской матрицы, понимаемой как цивилизационный, культурный, генетический код, лежащий в основе исторического пути России, является главной смыслообразующей идеей данной книги”.

Что сие означает? Ни одно из красивых слов, льющихся вольным потоком, вообще никак не определено. Соответственно, их “смыслообразующая” ценность нулевая. Я уже не спрашиваю, можно ли применять понятие “национальный характер” к эпохам, когда не существовало наций как таковых. Предположим, можно (потому что очень хочется). Но если это “определяющий фактор” истории, значит, москвич ХХI века ближе к вятичу, жившему на той же территории 800 лет назад, чем к своему современнику, например, из Праги.

Бедные учителя.