Monsanto vs РФ

Слава Богу, даже в экономике у нас не все делается под диктовку глобализаторов.  4 июля президент В.В. Путин подписал закон, который вводит запрет на выращивание и разведение генно-инженерно-модифицированных растений и животных.

Тут же по канализационным трубам понесся очередной поток оскорбленных чувств.

- Мракобесы отгораживаются от научно-технического прогресса.

- Кремлевская лысенковщина против научной генетики.

- А что удивительного, в России так всегда, «страна необразованная, народ безнравственный, притом скука, на кухне кормят безобразно».

- Надо бы им запретить еще и космонавтику, а то космонавты могут разбиться о свод небесный.

И  т.д., и т.п.

Давайте же спокойно разберемся, кто ученый (и в какой конкретно области), кто мракобес, а кто просто шулер.

Проблема генетически модифицированных организмов (ГМО) четко делится на две части, граница проходит аккурат между факультетами. Первая часть – собственно генетическая. Она довольно проста. Представляют ли ГМО какую-то особую угрозу для здоровья людей и окружающей природы, связанную именно с тем, что они – результат не традиционной селекции или естественного отбора, а сознательных инженерных манипуляций по переносу генетического материала между неродственными организмами?

Нет. У медиков и биологов нет экспериментально обоснованных оснований как-то особенно опасаться именно этой продукции (больше, чем любого другого нового товара на рынке). А судить о биологической опасности как раз и должны биологи и врачи – кто же еще? 

Тревогу о здоровье (своем и близких) стоило бы переориентировать на деликатесы, о которых достоверно известно, что они очень вредны, но поглощаются массово с энтузиазмом (фастфуд на технических жирах, печеные на костре канцерогены и пр.).

А в ситуации с ГМО даже не очень понятно, чего бояться. Ведь генетически модифицированным и так является все живое на планете – по крайней мере, с тех пор, как появились вирусы, и наблюдается т.н. горизонтальный перенос генов, то есть, собственно, с самого начала эволюции.

Однако между тем, чем уже миллиарды лет успешно занимаются вирусы, встраивая свой геном в чужую ДНК, и тем, что недавно научились делать люди, есть существенное отличие.

Наша генная инженерия – сознательная и целенаправленная. Это отрасль производства, технически очень сложная и дорогая, почти как космическая промышленность. Не каждой стране по карману. Поэтому она сосредоточена в немногих высокоразвитых государствах и контролируется несколькими крупными корпорациями, из которых главная – Monsanto Company. Наименование ее стало нарицательным со времен Вьетнамской войны.

Так мы плавно перешли к той части проблемы, которая относится к ведению не биологического, а совсем других факультетов.

На историческом уточнят, что Monsanto являлась основным производителем Agent Orange и подобных ему «военных гербицидов». Именно так эта отрава определена на сайте самой компании («the use of Agent Orange as a military herbicide»). А применялась она, оказывается, «чтобы защитить и сохранить жизни американских и союзных солдат». С этой благородной целью НАТОвцы 10 лет заливали ядом непокорный Индокитай, уничтожая не только «коммунистическое сопротивление», но вообще все живое. Деревья, посевы сельскохозяйственных культур, птиц, лягушек и рыбу в реках. В высшей степени символично такое совмещение профессий: специалисты по особо изощренным высокотехнологичным методам истребления жизни призваны ее генетически улучшать. Поневоле напрашивается предположение, что именно Monsanto – прототип корпорации Umbrella из триллера «Обитель зла», которая устроила апокалипсис под лозунгом «Наш бизнес — это сама жизнь».

Бизнес ведется интересными методами.  Сельхозпроизводителям предлагают семена генно-модифицированных культур.  Они действительно обеспечивают намного более высокий урожай (по крайней мере, на первых порах). Но эти новые сорта – запатентованные. Фермер, проглотивший высокоурожайную приманку, оказывается связан кабальным договором, который запрещает ему использовать любой другой посевной материал, даже семена собственного урожая.  Теперь он обязан регулярно закупать у монополиста его ГМО-продукцию в наборе с гербицидом (привет из Вьетнама).

75-летний фермер Хью Боуман из Индианы «приобрел дорогие семена для основного урожая сои, но решил поискать что-нибудь подешевле для рискованных поздних посевов. Он отправился на зерновой элеватор, где хранились соевые бобы, предназначенные для продажи на помол, на корм скоту...» Эти бобы он использовал в качестве посевного материала. «MONSANTO подала иск, и суд обязал фермера выплатить компании $84,456… По мнению судьи, Боуман мог найти разное применение соевым бобам, приобретенным на элеваторе: "Кормить ими животных. Кормить свою семью или готовить из них соевую индейку". Но патентное законодательство запрещает фермеру их сажать…»

Администрация президента Обамы и Верховный Суд США поддержали Monsanto.

Когда обладатели ученых степеней с барским высокомерием а-ля ХVI век глумятся над деревенским мужичьем, которое даже биофаков не заканчивало, а туда же – лезет рассуждать о ГМО, – они выставляют дураками только самих себя. Люди, работающие на земле, имеют полное право судить об организации сельскохозяйственного производства. Если им не нравится «биотехнологическая индустрия» в формате кабалы (с ТНК в роли феодального лорда) – они правы. И генетика тут вообще ни при чем. Речь ведь не о технологии (которая требует экспертизы узких специалистов), а о социальных последствиях ее применения в конкретных обстоятельствах. Вопросы, сбрасывать ли атомную бомбу на Хиросиму и заливать ли ядами вьетнамские деревни, – не к физикам и химикам.

А тема нынешней дискуссии – разрешать или запрещать ГМО – должна быть переформулирована следующим образом. Нужен ли нам в сельском хозяйстве новый порядок, принципиально отличный и от колхозного советского, и от рыночного капиталистического? Порядок, который характеризуется такими главными признаками:

1. Крайняя монополизация отрасли;

2. Ограничение суверенитета РФ на ее же земле в пользу транснациональных структур, базирующихся в чужих и далеко не дружественных нам государствах;

3. Дальнейшая унификация и стандартизация в поле, на продовольственном рынке и далее везде.

Последнее – подавление живого разнообразия, без которого невозможна никакая эволюция, ни биологическая, ни социальная, а человеческое существование просто лишается смысла – вызывает все большее возмущение у людей самых разных профессий в разных странах.

«Раньше в Москве на рынках можно было купить вкусные помидоры. Бакинские, узбекские, армянские, и Краснодарский край был представлен разнообразно... Потом уже в Италии меня удивило отсутствие помидоров. Точнее, не полное их отсутствие, а какая-то суррогатность. Гнусный эрзац. Целлофановые помидорообразные заполонили собой сначала супермаркеты, а с объединением Европы и овощные лавки…  В каждой деревне был свой сорт перцев, помидоров, сыра и вина. Как правило, чтоб не заморачиваться, так и называли. По имени деревни. Производилось несколько сот сортов риса. Специально для ризотто. Ничего этого больше нет. Теперь весь рис китайский и индийский» (Федор Дунаевский).

«ГМО – это не способ кого-то спасать или травить. Это маркетинговая стратегия тотальной монополизации мира еды на всей планете. И концентрация всей полноты власти (по крайней мере, в секторе продовольствия) в нескольких корпорациях (в основном в одной)… Риски, которые лично для меня являются совершенно непозволительными. Для меня ГМО как явление неприемлемо с точки зрения моей гражданской позиции. По мне – мир может и должен быть устроен лучше, разнообразнее, справедливее и, черт побери, вкуснее» (Борис Акимов).

Апологеты ГМО – точнее, не ГМО как таковых, не сои и кукурузы, а приставленных к ним ТНК – рисуют нам совершенно ложную картину происходящего: в некотором условном вакууме разыгрывается конфликт «ученых» с «мракобесами». Едва ли не единственный общественный аргумент со стороны этих ученых: забота о голодающих. Поскольку сотням миллионов людей нечего есть, нужно повышать урожайность любой ценой и на любых условиях. Monsanto: «Одно лишь беспокойство о голодающих поколениях в будущем не сможет накормить их, а биотехнологии смогут».

Действительно, более полумиллиарда жителей Земли (цифры в источниках расходятся) страдают от недоедания. Однако сопоставимое количество имеет медицинские проблемы прямо противоположного характера. «Количество больных, страдающих от ожирения, впервые в истории превысило число людей с нехваткой веса, говорится в исследовании, опубликованном на сайте медицинского журнала Lancet».

А какая статистика по России? «54% мужчин старше 20 страдают от лишнего веса и 15% — от ожирения. Среди российских женщин ожирение наблюдается у 28,5% женщин, а лишний вес почти у 59% женщин»

Таким образом, проблема не в количестве продовольствия (его более чем достаточно), а в качестве.

Зачем же нам кабальные «услуги» глобальных монополистов?

Совершенно не нужны. Деньги надо вкладывать не в новое закабаление крестьянства, а в свободные хозяйства, которые выращивают уникальные сорта и обеспечивают потребителей разнообразным полноценным питанием – так, чтобы полезная продукция стоила дешевле и не уступала в рыночной конкуренции суррогатам (ГМО или не ГМО – без разницы).  

Так что решение принято правильное.

Тут внимательный читатель отметит, что обоснование его скорее био-мифологическое, нежели социально-экономическое. Да, так оно и есть. Однако любое сопротивление лучше, чем лакейское обслуживание интересов ТНК, которым занимается академическая общественность по всему миру.

Автор этих строк был воспитан в духе особого почтения к естественным наукам (вообще свойственного СССР), и искренне полагал, что диплом химика или биолога предполагает рациональное мышление и ответственное поведения даже за рамками специальности. Теоретически так и должно быть. Но практика уже второй раз вступает с теорией в досадное противоречие. Так получилось в прошлом году – в ходе кампании за право фонда «Династия» не соблюдать законы РФ. Повторяется сейчас. Конечно, я не могу утверждать, что все агитаторы за ГМО вдохновлялись деньгами Монсанты. Но трудно поверить и в то, что у множества образованных людей независимо и добросовестно нарушилось восприятие довольно простых вещей. Общеизвестных фактов и элементарных нравственных норм.