Бумажные цветы к монументу глобализации

Все, что я тебе скажу, будет из бумаги,
Ох, как я тебя люблю в универмаге.

Петр Мамонов

По характеру своей работы я связан с материалом, за который китайцам большое общечеловеческое спасибо, он намного удобнее папируса и пергамена, не говоря уже про бересту, глину и шнуры для узелкового письма. Между прочим, “Солидарность” выходит на бумаге, и это не недостаток, а преимущество. Что написано пером, не вырубишь топором, а что набрано в компьютере, уничтожается легким движением пальца.

При неустойчивом состоянии системы трудно уловить алгоритм, определяющий судьбы отраслей и товаров. Почему резко подорожали бананы, понятно (хотя и не очевидно, ведь латиноамериканские производители ничего против России не имеют). Но при чем тут репчатый лук? Его вроде не везут из-за океана через блокаду, установленную Четвертым рейхом по примеру Третьего. Наши банки неплохо держат санкционный удар, а слабым звеном вдруг оказалась целлюлозно-бумажная промышленность (ЦБП): “Логика этого дефицита у многих не укладывается в голове - ведь все же знают, что сырья для бумаги в России - бескрайние резервы”.

Когда начинаешь разбираться, видишь: здесь, как и в авиации, уязвимость предопределена застарелой патологией, которую не просто допускали - культивировали в угоду фейковым “законам экономики”. “В мировой ЦБП практически не существует независимых ЦБК… В отрасли тон задают компании мирового масштаба”. Сказано - сделано, отечественные предприятия оказались в подчинении у транснациональных корпораций. “АО “Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат” (АЦБК) входит в австрийский Pulp Mill Holding. Светогорский ЦБК в Ленинградской области - российское подразделение компании “Сильвамо Корпорейшн”, США… Еще один крупный актив - “Монди Сыктывкарский ЛПК” (Республика Коми), 95,8% которого принадлежит австрийской Mondi Group”. Естественно, иностранцы - точнее, транссранцы, “новые кочевники”, которым одинаково наплевать на Австрию, Америку и Россию, - выстраивали такие технологические цепочки, чтобы самые простые химикаты поставлялись из-за границы, причем чем выше сорт бумаги, тем критичнее зависимость.

К сожалению, деформировано не только производство, но и потребление. Я имею в виду полиграфические изыски там, где это никому не нужно. Сравните советские театральные билеты и программки с нынешними. Научная литература издается так, как будто это “Царский титулярник”, в итоге она просто недоступна, например, студентам. В советское время даже богатые конторы не позволяли себе использовать во внутреннем документообороте бумагу высших сортов. В редакциях центральных газет применялся т.н. “срыв”. И никто не переживал, что он не ослепительно белый.

А теперь у нас в порядке борьбы с дефицитом бумаги - очередные позывы к “цифровизации”. Давайте откажемся от чеков и квитанций. О чем речь? О маленьких клочках самой дешевой бумаги, которую легко произвести из вторсырья (если восстановить его сбор). Почтовые ящики граждан забивают не квитанции ЖКХ, их всего три за месяц, а бесплатные газетенки, в которых начальство за казенный счет хвалит само себя. Может, начнем экономию с заведомого мусора, а не с документа, которым гражданин может подтвердить произведенный платеж? И не надо рассказывать сказки про электронные эквиваленты, на которые давно перешли лучшие дома Филадельфии (“Ах, давайте беречь природу вместе, зачем вам чек, если все операции хранятся в памяти банка!”), - на фоне последних событий в интернете, когда целые “метавселенные” как корова языком слизнула. Между прочим, и раньше, готовя тексты к переизданию, любой профессионал отмечал, что значительная часть ссылок на сетевые ресурсы - мертвые, а некоторые искажены до перемены смысла: когда, например, барин сморозит глупость, а потом требует от СМИ переделывать новости.

Попробуем отделить целлюлозно-бумажные проблемы, связанные с восстановлением здравого смысла (права собственности в Коми не обязательно оформлять через Вену), от попыток использовать эти проблемы для внедрения очередной оптимизоидной придури.