Диалектика святости

Правильному пониманию, к какому жанру отнести фильм Оксаны Карас “Доктор Лиза”, мешают (1) имя в титрах: главная героиня не сказочный Айболит, а реальное историческое лицо - доктор Елизавета Глинка, (2) нехарактерное для российского кино качество работы. Если показана картина психоза, то хоть в учебное видео по психиатрии вставляй; бомжи похожи на бомжей, а не на ряженых хипстеров (кажется, сейчас запах просочится с экрана); если детективная линия, то главная возбуждающая сила уголовных дел - не стремление к справедливости, как в сериале “Тайны следствия”, а указание сверху, кого пора закрывать. И т.д. эпизод за эпизодом. Как вдруг в реалистическом антураже - чудо. Была бы это рождественская повесть Диккенса, в советском предисловии написали бы: великий писатель не избавился от религиозных иллюзий, а режиссер С.В. Женовач, делая инсценировку, велел бы актерам читать текст по бумажкам, отстраняясь таким образом от персонажей. Дескать, это не совсем всерьез. Но в фильме “Доктор Лиза” - классическая школа переживания, и все играют всерьез, от Чулпан Хаматовой, которая предстала похожей на Елизавету Глинку как родная сестра, до Татьяны Догилевой в роли женщины с вокзального дна, явившейся герою вместо ангела-хранителя.  

Что бы сейчас ни писали в рецензиях, ссылаясь на саму реальную Глинку: дескать, не любила, когда ее называли святой, - перед нами новейшая модификация древнего жанра. 

“Мотив чуда - обязательная составляющая житийного канона…  В ХVII веке усиливается процесс “обмирщения” древнерусской литературы, происходит заметная трансформация жанра жития в бытовую повесть… Бытовые реалии в повести очевидны, историзм не вызывает сомнений. Однако сохранен и мотив чуда…”

Которое таким образом вырастает из достоверности.

Не пересказываю сюжет, чтобы не лишать зрителей удовольствия. Но если бы фильм сводился к апологии героини, нечего было бы обсуждать. То-то и оно, что даже карикатурная дама из “органов опеки” в споре с ней права: либо в квартире живет ребенок, либо туда приводят бомжей. На вокзале им тоже не место, так что права железнодорожная охрана, сквозь которую Доктор Лиза прорывается с боем, доставляя еду подопечным. Спасибо капитализму, избавляющему пассажиров от антисанитарного соседства.

В том-то и дело, что, занимаясь всем сразу: психиатрией, педиатрией, анестезиологией и соцобеспечением - героиня фильма одного спасает, а другого подставляет (например, коллег, которые не могут отчитаться за наркотики). Проблемы (и несчастья) - разные. Некоторые в принципе неустранимы (человек смертен, отсюда необходимость паллиативной помощи), другие можно решить через нормальное государство, эффективное без издевательских кавычек. У нынешнего зрителя государство ассоциируется с дворцами чиновников и с приговорами непонятно за что. Соответственно, иррациональный анархизм вызывает одобрение, даже восхищение. К сожалению, он заводит в свой тупик. Не знаю, хотели ли этого создатели фильма, но на экране очертания выступают довольно ясно.

А традиционные святые - что, вызывают безоговорочное одобрение? Перечитайте. Много добра принесла девушка-христианка, отвергая сватовство знатного юноши? Самую известную современную святую медицинского профиля - мать Терезу - прямо обвиняли в том, что с причинами страданий она не только не боролась, но противилась их устранению. Недоброжелатели говорят: купалась в несчастье, а без него почувствовала бы себя неуютно, как рыба без воды.

Исторических деятелей надо судить не по заблуждениям, а по достижениям. Елизавета Глинка является одним из создателей системы паллиативной помощи в нашей стране. Прежде чем осуждать, сделайте сами на пользу людям нечто подобное. И вопрос: могли бы этой рациональной цели добиться люди рациональные? Ответ, следующий из фильма: вряд ли. Они (т.е. мы) до сих пор высчитывали бы “про” и “контра”, а уткнувшись в стену, отползали. Добились результата такие, как Доктор Лиза.

Не от мира сего.