Последний бой дона Руматы

Интересное сооружение - иконостас, в котором Ивана Ильина соединили с И.В. Сталиным. Оба были бы шокированы соседством. Впрочем, у них и без меня найдутся заступники. Я же обращаю внимание на то, что при гибридизации ежа с ужом из обоих учений: и из христианства (приверженцем коего заявлял себя белогвардейский публицист Ильин), и из коммунизма удаляется все ценное: свобода, любовь, справедливость. Остается культ власти (все равно какой) под националистическим соусом, который подтекает в фундамент независимо от намерений заказчика. Надо же как-то объединять должника с ростовщиком, труженика с тусовщиком, врача с оптимизатором здравоохранения. Дефицит ценностей вынуждает задействовать племенной фактор как самый простой, доступный даже насекомому.

Вот откуда (из пустоты) атакуют Стругацких и конкретно фантастический роман “Трудно быть богом” - значительное явление не только литературы, но и общественной мысли. Оценка не зависит от того, что дальше произошло с авторами. Отречение Галилея (в угоду инквизиции) не остановило вращения Земли, так же и отречение Б.Н. Стругацкого (в угоду новым хозяевам жизни) от коммунистических “заблуждений” молодости не отменило книг, которые сделали их с братом знаменитыми. Если бы отменило, в новом столетии эти книги просто забылись бы. Ан нет.

При Брежневе “Трудно быть богом” ругали за то, что роман недостаточно коммунистический. Потом прекрасный советский режиссер Алексей Герман, вывернув его наизнанку, снял по мотивам скриншот собственной психики, травмированной “реформами” 90-х. Теперь из переписки между братьями Стругацкими с мясом выдрали фразу и на таком “фактическом основании” обвинили их в “высокомерном отношении” к простому народу, присобачив до кучи еще колониализм, расизм (социальный и обычный), фашизм и даже сбор денег на ВСУ. Между тем в далеком 1963 году писатели выясняли отношения не с колхозным крестьянством, а с коллегами, конкретно с автором рецензии на повесть “Стажеры” (спасибо Марии Громовой за источниковедческий анализ). Дальше берем роман и смотрим, кто там положительный. Рядом с землянином Руматой - мальчишка слуга, на самом деле верный друг, погибающий как рыцарь в неравном бою, и возлюбленная, которая для главного героя важнее космической миссии и даже собственной жизни. Тоже из простонародья. Какой здесь социальный расизм, помилуй бог? Какое презрение к аборигенам?

В православном журнале “Фома” на эту тему, слава Богу, не агитка, а статья (Виталий Каплан, “Трудно быть богом”: разбираем сюжет и смысл известного романа”), написанная с уважением к покойным Стругацким и к живому читателю. Его не держат за собачку, которую надо науськать на идеологического врага. А главная претензия к роману - что герой и авторы материалисты, они “не признают существования высших сил, иных планов бытия”. Лишенный опоры в том, “Кто невидимо присутствует рядом”, Румата не выдержал испытаний и стал душегубом вопреки собственным принципам. Логично? Наверное, если забыть про гениальные книги, написанные верующими христианами. Там душегубства меньше? Как личный Бог помог героям “Тараса Бульбы” вырваться из замкнутого круга племенной резни, в которой обе стороны на него ссылаются? У Стругацких и Ефремова противоречие целей и средств (без пролития крови невозможна даже элементарная защита тех, кто тебе дорог) - трагедия. Из-за этого лишаются рассудка (Румата) или кончают с собой (Фай Родис в “Часе Быка”). А для многих эталонно-положительных героев Толкина убийство - спорт.

Вводя личного Бога, мы не решаем проблему, просто переводим на другой уровень. Впрочем, теодицея - отдельная сложная тема. А я скажу попросту: нам на грешной Земле очень не хватает такого гостя сверху, как дон Румата. В США он, наверное, спасал бы детишек от “трансгендеров”, на Украине защищал от бандерлогов православные церкви. А у нас мог бы, например, озаботиться судьбой священника Андрея Стребкова. На кого еще уповать, если даже коллегам отца Андрея недосуг, они до сих пор выясняют отношения с Советской властью?