Как приблизить выход из кризиса

Поговорим подробней, как было обещано, о природе текущего кризиса и перспективах его окончания. Можно ли считать, что точка отсчета текущего кризиса - именно март 2020 года, когда в связи с пандемией был объявлен карантин?

ПРОЦЕСС УСКОРЯЕТСЯ

Для начала посмотрим на структуру доходов домохозяйств с 2008 по 2019 год. Мы видим четкую тенденцию к сокращению доли доходов от предпринимательской деятельности - с 10,2 до 6,1%, а доли зарплаты - с 68,4 до 65,3%. В то же время выросла зависимость населения от социальной помощи - с 13,2 до 19%. А это - отражение возможностей экономики в целом. К сожалению, мы не преодолели полностью кризис 2015 года. За 2017 - 2018 годы доля малого бизнеса в ВВП сократилась с 22 до 20,2%.

С 2012 года мы наблюдаем и постепенное снижение роста российского ВВП: с приемлемого уровня 4% до 1,3% (2019 год). А среднемировой рост, по данным Международного банка реконструкции и развития, в тот же период колебался около 3%. Но прошлый год был отмечен снижением роста ВВП практически для всех стран. В США ВВП в 2018 - 2019 годах снизился с 2,9 до 2,3%, в Китае - с 6,6 до 6,1%, в странах зоны евро - с 1,9 до 1,2%. А это наши рынки сбыта для продукции ТЭК и сырьевых ресурсов.

В России за 2019 год товарооборот снизился на 3,13%, а экспорт - на 6,04%. Импорт же товаров и услуг за этот год, наоборот, вырос на 2,3%. Сальдо (приход/расход) торгового баланса, оставаясь положительным, уменьшилось за год сразу на 15,49%.

А какова сила удара по российской экономике от сокращения мирового ВВП в 2019 году и последующего падения спроса на нефтегазовую продукцию? Если сравнивать с предшествующими кризисами, падение спроса на нефть в прошлом году уникально: с -0,22% (1993) до -9,3% (2020)! На этом фоне мировая экономика уже давно начала структурную перестройку. И хотя Международное энергетическое агентство, видимо, для поддержания стабильности цен ранее прогнозировало постепенное сокращение потребления нефти как основного источника энергии, жизнь этот процесс ускоряет.

ПРЕДПОСЫЛКИ СИСТЕМНОГО КРИЗИСА

Но важно отметить и другие обстоятельства. С 2018 года страны Европы столкнулись с серьезным торможением развития экономики. Почему?

Первое. Китай стал занимать ниши, ранее принадлежавшие европейским компаниям. Так, Италия, лишившись из-за санкций российского рынка, погрязла в бюджетном дефиците. А Китай выталкивает ее с рынка мебели и отделочных товаров, копируя и предлагая продукцию дешевле. Китай активно вошел и в бытовую электронику, и в автомобилестроение. А других рынков нет.

Второе. Мы видим начало кризиса экономики потребления, сформировавшейся в период послевоенного восстановления Европы. Именно тогда массовое производство дало массовую и устойчивую занятость. Цена труда росла. Но с 1980-х годов внедрение системы субподрядов, а также переход к повсеместной автоматизации и компьютеризации стали разрушать индустриальную занятость. Она перешла в сектор услуг. А он менее устойчив к кризисам, так как снижение доходов заставляет население экономить на том, что не является первой необходимостью. Это же подтверждается и нашим недавним опытом: в глубоком кризисе туриндустрия, сектор развлечений и досуга, авиаперелеты (конечно, свою роль сыграл и карантин).

Третье. Экономические войны нарушили предсказуемость инвестиций, повысили волатильность финансового рынка.

В итоге к началу 2019 года сложились все предпосылки системного кризиса. Кстати, уже в 2019 году в России стала расти неполная занятость, а количество рабочих мест - снижаться. Таким образом, мы вступаем в полосу длительных изменений, и ждать “милостей от природы” не приходится.

“ЦЕПЛЮЧЕСТЬ” ЗА ДОГМЫ

Что же надо делать сегодня, чтобы завтра не сожалеть об упущенных возможностях? Начинать с ревизии. Слишком много уходит денег на непродуманные проекты. Закупаем оборудование, но не обеспечиваем ни кадрами, способными его обслуживать, ни загрузкой заказами. В системе государственного планирования необходимо перейти от отчетов в затратах к показателям, которые демонстрируют изменение процесса и результат. Например, не количество купленных томографов, а количество пациентов, прошедших томографию. Не количество закупленных производственных линий, а объем произведенной на них продукции.

Надо перестать верить, что цифровизация вызовет рост. Помочь росту - может. Но если не производить автомобили, бытовую технику, самолеты, ракеты, комбайны, станки, то потеряем и рабочие места, и инженерную школу, и спрос на цифровизацию внутри страны. Газ, нефть - это уже в прошлом. Надо полностью заместить импортное медоборудование своим. Оно и в обслуживании дешевле станет, и доступность медицинских услуг не будет зависеть от курса евро и доллара.

Но проблема в том, что есть удивительная “цеплючесть” за догмы 90-х, дескать, за доллары в бюджете можно купить все. Санкции показали, что это не так. Нужна вторая индустриализация, умная, оперативная, своя и для своих.