Сколько стоит место в истории

На прошлой неделе я побывал в двух примечательных местах Подмосковья, очень разных, одно на юге области, другое на севере. Но мысли после их посещения возникают примерно одни и те же.

Во-первых, это Зарайск. Небольшой городок в стороне от федеральных трасс. Больше года тому назад мне случалось проезжать его, когда я прорывался на машине в Рязань наутро после пригожинского мятежа. Тогда Москва была почти отрезана от юга страны по Оке, работал только понтонный мост возле города Озеры. А от этого моста дорога как раз шла через Зарайск.

Сюда сегодня активно едут, парковки заполнены даже в будний день. Главным образом людей интересует местный кремль; у нас ведь не так много кремлей, а тут он почему-то есть, пусть и маленький, но красивый и хорошо сохранившийся.

Впрочем, после прогулки по Зарайску, в котором наследие советского запустения соседствует с уверенными ростками модной современной урбанистики, я понял, что нужно посетить еще одно здание, зазывающее посетителей красочной афишей на торце: филиал Театрального музея имени А. Бахрушина. 

Неожиданно, правда? Дело в том, купцы Бахрушины, один из которых стал собирателем театральной старины - местные, зарайские. Они начинали свой бизнес здесь и лишь потом раскрутились и основали кожевенное производство в первопрестольной. 

В музее, конечно, никаких диковин нет; сделан он, как и многие провинциальные музеи, из подручного материала - фотографии, копии, макеты. Зато здесь очень цепкие сотрудники, которые без полуторачасовой экскурсии вас не отпустят. И самое ценное в рассказе экскурсовода - именно история этого купеческого рода.

Что в этой истории главное? Бахрушины 80% своих доходов тратили на благотворительность. И в родном Зарайске, и в Москве они построили порядка 50, как сейчас говорят, объектов социальной инфраструктуры: больницы, приюты, училища и даже театр. 

Это поразительно, но вместе с тем типично. В какой малый город ни приедешь, хоть в Боровск, хоть в Елабугу, всюду узнаёшь о местных купцах-благодетелях. Русские промышленники не просто откупались деньгами от бедного народа, а сознательно стремились выстроить цивилизационную основу общества - а заодно и заслужить добрую память потомков. 

И ровно о том же я думал, посещая другое место - усадьбу Абрамцево. Ее значение общеизвестно. Если Третьяковская галерея - городской дом русского искусства, то Абрамцево - его родная деревня. Здесь живет его душа.

Здесь вам покажут белый стол, за которым сидела “девочка с персиками”, Вера Мамонтова, пока ее писал Валентин Серов. И расскажут, что персики были местные, из усадебной оранжереи. Здесь вы увидите множество печей работы Михаила Врубеля и подумаете, что одними только печами и каминами он мог бы заслужить бессмертие. И здесь вы оцените фигуру русского промышленника Саввы Мамонтова.

Мамонтов был не просто меценатом, любившим проводить время с художниками. Он стал довольно проницательным арт-менеджером. Именно в его абрамцевском кружке родилось то первое русское искусство, которое можно назвать полностью оригинальным в мировом контексте - русский стиль (который несправедливо называют “псевдорусским”), а затем и русский модерн. И задолго до того, как Владимир Ленин произнес фразу “Искусство принадлежит народу”, абрамцевские мастерские заложили основы русского прикладного искусства, нацеленного на эстетическое преобразование повседневной жизни. 

А ведь Савва Мамонтов еще и русскую оперу создал, и Шаляпина раскрутил. Фактически он в частном порядке и на собственные деньги выполнял функции если не целого министерства культуры, то крупного фонда наподобие современного ПФКИ.

И невольно возникает вопрос: вот у нас уже больше тридцати лет капитализм. И пока особо не видно, чтобы современные капиталисты хотели заслужить благодарность нашего народа, поставить свои имена в один ряд с именами Бахрушиных, Морозовых, Третьяковых, Щукиных, Мамонтовых. 

Возьмем, к примеру, Олега Дерипаску, который недавно на международную аудиторию высказал недовольство политикой России и положением дел в стране. Он много чем владеет, Бахрушины и Мамонтовы на его фоне смотрятся нищебродами. У него шестиэтажный дворец в Лондоне, ранее принадлежавший герцогам Бедфордским. У него яхта длиной в половину авианосца. А чем он известен народу? Скандалом с эскортницей Настей Рыбкой? Так и об этом, к его счастью, почти забыли.

Благословен художник: он может прожить жизнь в нищете, но после смерти о нем расскажут его картины. У богача один способ остаться в истории: вложить деньги, ум и душу в дела, полезные обществу и памятные потомкам. Хотелось бы, чтобы Дерипаска и его коллеги-толстосумы подумали об этом, пока не поздно.