В греческом зале

А зал где? В нашей главной Ленинской библиотеке (привожу правильное историческое наименование), где в конце минувшего года устроили выставку к юбилею Греческой революции 1821 года. Выставка скромная. А жаль. Потому что революция, с которой начинается Новая Греция (в противоположность Древней), - поучительное событие не только для этой страны.

Оно произошло наперекор всей тогдашней, прости Господи, геополитике. Одолев корсиканского хулигана Бонапарта, императоры и короли постановили, что власть и собственность нерушимы вовеки, образовали для поддержания порядка специальную международную организацию - Священный Союз - и подперли свои семейные и классовые интересы авторитетом Христа (что забавно, учитывая отношение Учителя к земным монархиям). На роль нечистой силы в этой картине мира были назначены революционеры. Во избежание слишком вольных аналогий с современностью отметим, что революции тогда были, как правило, не “цветные”, а настоящие, см. определение в словарях. Именно Греческая стала для тогдашнего “международного сообщества” самым серьезным испытанием. Ведь в рамках здравого рассудка не существовало аргументов, почему греки должны подчиняться деспотической (я бы сказал - принципиально безответственной), чужой по языку и религии османской власти. Собственно, они и не подчинялись. Восставали при любой возможности на протяжении четырех столетий. Очередная попытка в марте 1821 года переросла в революцию.

Европейские народы практически единодушно ее поддержали: от Англии до России, от интеллектуальной элиты (как Д.Г. Байрон) до простых крестьян. Вот русская лубочная картинка того времени: предводительница повстанцев Ласкарина Бубулина. На коне, с саблей и под красным знаменем. Рядом творчество французского художника: к статуе Афины спускается с небес то ли ангел, то ли античный гений под лозунгом “Liberte”. Где напечатано такое нецензурное слово? В Париже при отреставрированных Бурбонах. Понятно, в какое сложное положение попали правительства. Турецкий султан был безусловно легитимным, ничуть не менее (и не более) законным, чем император России или Австрии. Оружие против него подняли смутьяны. “Военный гимн греков”:

Воспряньте, Греции народы!
День славы наступил...

К оружию, о греки, к бою!
Пойдем, за правых Бог!
И пусть тиранов кровь - рекою
Кипит у наших ног! -

местами дословно воспроизводил запрещенную “Марсельезу”. Поощрять такое - все равно что подпиливать ножки у собственных тронов. С другой стороны, как христиански обосновать право султана на резню христианского населения? Задачка не для среднего политтехнолога. В результате когнитивного диссонанса реакционные монархии нехотя признали революцию.

Теперь про самих революционеров. Опять приходится вспоминать Ильича - книгу “Что делать?”, в которой обоснована необходимость “теоретического учения” как основы для серьезной революционной организации. Не только против чего, но и ради чего, “программа жизни”. С этим у героев 1821 года возникли проблемы. В тайных обществах масонского типа (этериях) обсуждали интересные идеи из Древней Греции, но реальное движение вдохновлялось лозунгами этно-конфессиональными. Сложилась ли в начале XIX века греческая нация - вопрос более чем спорный, на практике ее “национальное освобождение” обернулось племенными, земляческими и клановыми раздорами буквально с самого начала, когда жертвой стал союзник греческих повстанцев - румынский народный герой Тудор Владимиреску. Вышеупомянутая Бубулина была убита не турками, а своими. Как и первый президент независимой Греции граф Иоанн Каподистрия.

Те, которые против революций вообще, вспомнят Великую французскую. Но там между партиями были принципиальные разногласия, здесь - семейные обиды.

В итоге судьбу молодого государства, парализованного неофеодальной раздробленностью, решали иностранные державы на конференции в Лондоне. Там же свободолюбивым эллинам и короля назначили. В порядке гуманитарной помощи от Евросоюза.