Классы и коридор

Ушел год столетия великой Революции. Под конец подоспела еще одна дата, не круглая, да и предмет помельче, но некоторые всерьез считают его тоже революционным.

 «Протестное движение» начиналось 6 лет назад с лозунга «За честные выборы», который быстро подменили (как карту в колоде шулера) борьбой за права:

1. агентств по международному усыновлению;

2. «девочек», исполнявших в церкви похабные куплеты;

3. дяденек, которым приспичило делиться сексуальными проблемами с несовершеннолетними;

4. и, наконец, героев  Майдана. Вовлеченные в балаган «левые» тт. разъясняли мне тогда, что движения против «режима» и «тирании» нужно поддерживать - даже если они «буржуазные».

В кавычках - слова, которые употребляли мои собеседники. Что-то мне было непонятно, что-то казалось неуместными. Например, «девочка» по отношению к мадам, которая  до культпохода в церковь еще публично совокуплялась в зале биологического музея. Особенно насторожили классовые характеристики. В рядах протестующих я обнаружил всего двоих знакомых буржуев: один владелец магазина, имевший обоснованные претензии к чиновникам, и еще хозяйка ресторана с неудовлетворенными культурными амбициями (назовем это синдромом Рагно). В массовке и на трибуне преобладали граждане на казенном довольствии, в диапазоне от руководства госучреждений до студентов-бюджетников (каких специальностей - отдельная тема), включая лиц свободной профессии, чью свободу обеспечивал тот же бюджет. Насколько буржуазна была их программа, судить трудно, поскольку ее так и не представили, но согласитесь, что мировоззрение типа:

«Это страна тупиковая, бесперспективная, противная… Я бы хотел, чтобы Россия распалась, чтобы на улицах появились дикие звери» больше подходит лакею Яше, чем купцу Лопахину. Наконец, обстоятельство места. Протесты концентрировались в Москве, чье «развитие» обеспечено бюрократическим насосом, перекачивающего туда ресурсы огромной страны.

Выводы, которые напрашиваются, радостно подтверждали сами участники: «Это образованный, обеспеченный, молодой «креативный класс», занятый в масскультурном, досуговом, рекламном, медийном и т.п. бизнесе и имеющий к власти претензии скорее эстетические и вкусовые… которого действительно много в Москве и крупных городах (если считать и тех, кто готовится или мечтает им стать)… Он до сих пор тайно презирает как экономически ущемленные массы, так и экономически заостренные требования».
 

Картина неожиданная, парадоксальная (получается, государство само спонсирует свое разрушение). Тем и интересная. А левые, которым хватило ума вписаться в этот «блудень» (как сказал бы Петр Мамонов), похожи на негра, записавшегося в Ку-Клукс-Клан. Между тем еще не вечер, подобные «протестные движения» будут усиливаться, отвлекая трудящихся от «экономически заостренных требований» всякой белибердой. Значит, к ним нужно четкое классовое отношение.  

Классовый подход – великое достижение общественных наук XIX в. Но в увлечении верной мыслью ее часто доводят до крайности, т.е. до абсурда. В хорошей научной работе 1926 г. издания можно прочесть как само собою разумеющееся: «интересы всегда бывают классовыми». Хотя в норме то, что людей объединяет, должно быть сильнее того, что разъединяет. Если наоборот, социальный организм рушится, и потом преобразуется через революцию или просто исчезает, поглощается удачливыми соседями.

Марксисты сначала перебрали с классовым подходом, а потом выхолостили само понятие, так что из творческого метода получились мертвые схемы, которыми мы пробавляемся до сих пор, мобилизуя друг друга на борьбу с «капитализмом», хотя зарплаты трудоспособным гражданам за то, что не хотят работать, просто исключают капиталистический уклад как основной. В России, конечно, еще не дошли до такого маразма, чтобы специально завозить из-за границы «беженцев», но разведение в крупных городах «креативного класса» – явление того же порядка. Эксплуататорского, несправедливого – но по-своему, не так, как при классическом капитализме.

При этом строе, у которого еще нет общепринятого названия, социальные противоречия обостряются, причем не снизу, а сверху. Оттуда, где различия между «властью» и «оппозицией» пренебрежимо малы. Когда А.Л. Кудрин рассуждает о повышении пенсионного возраста,  а С.С. Собянин объявляет «лишними» 15 миллионов сельских жителей - это классовый подход в самом откровенном и грубом выражении.

Хуже всего, что компьютерные и биотехнологии впервые в истории создают материальную базу для антропологического неравенства, т. е. непреодолимого  барьера между олигархией и простонародьем. Бредни о «сверхчеловеке» (помните, чьи?) переводятся в практическую плоскость. Но не бессмертием для избранных веет от этих проектов, а сыростью общей могилы.

Классовое разделение будет так иначе преодолено. Вопрос – как. Через равенство и солидарность: «вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими, но между вами да не будет так» (Евангелие от Матфея) - или через самоуничтожение.